Василий Грабин - Оружие победы (иллюстрации оригинала) Страница 67

Нашим новым директором стал Илларион Аветович Мирзаханов, директор артиллерийского завода имени Калинина. Ему поручили управлять одновременно двумя заводами. Такое решение было, пожалуй, целесообразным: Мирзаханов был известен как человек энергичный, способный неплохо организовать дело. При нем завод имени Калинина прошел через все трудности постановки на валовое производство новой пушки, и к тому же по технической документации, полученной со стороны. Это была серьезная школа проверки и воспитания кадров. На заводе выросли хорошо подготовленные инженеры, техники и рабочие, и частое отсутствие директора не могло повлиять на ход выполнения программы — она выполнялась заводом имени Калинина из месяца в месяц. Таким образом, при налаженном производстве оставалось только следить за ходом работы, что могли с успехом делать заместители директора.

Мирзаханов прибыл к нам не один. С ним приехали главный инженер Б. И. Каневский и еще несколько инженерно-технических работников, которых он сразу же назначил начальниками и заместителями начальников цехов. Ведущих работников отдела главного технолога новый директор перевел на разные должности в цехи и таким образом освободил отдел от обязанности заниматься подготовкой производства. Это нововведение не сулило ничего хорошего. Пушки по-прежнему делали по временной технологии, а это значило — никаких надежд на улучшение положения нет. Более того, с приходом Мирзаханова напряженность, вернее, нервозность на заводе возросла.

Некоторые из тех, кого привез с собой Мирзаханов, держались по отношению к старым заводским работникам высокомерно; отношения складывались недружелюбные.

Спустя некоторое время на заводе собрали партийный актив. Докладывал новый директор. Не щадя самолюбия людей, он заявил, что завод работает плохо потому, что кадры, в том числе начальники почти всех цехов, слабы, дисциплина на производстве низкая и т. д. Сказал, что прислан лично наркомом навести на заводе порядок, вытащить его из прорыва. Словом, дал понять, что права у него неограниченные Однако, хотя доклад был довольно пространный, директор ничего не сказал, каким образом он намеревается «вытаскивать» завод.

Председателю пришлось долго взывать к собранию:

— Кто желает выступить, товарищи?

Кое-кто выступил, но бледно, больше для вида, без деловой критики и без предложений.

О КБ и о главном конструкторе в докладе не было сказано ни слова, но я решил изложить свои соображения о методах работы нового директора, прежде всего о передаче основных работников отдела главного технолога в цехи. Сказал, что такой шаг не может способствовать повышению культуры производства, а следовательно, повышению производительности, улучшению качества пушек и снижению себестоимости. Наоборот, этим узаконивается изготовление пушек по кустарной технологии, которая уже оказала свое пагубное влияние. Нужно не ослаблять, а усиливать отдел главного технолога, как можно полнее использовать механические цехи для изготовления оснастки. Если потребуется, вовсе временно прекратить изготовление пушек по кустарной технологии, которая только поглощает производственные мощности.

После меня сразу же выступил Мирзаханов.

— И Грабин тоже плохо работает, — сверкнув глазами из-под бровей, заявил он, — только я не сказал об этом по особым причинам.

Этим партактив и закончился. Расходились молча. Не слышно было ни шуток, ни реплик. Никто не продолжал, как обычно, разговора, который только что велся на собрании. Не мобилизовал коммунистов директор, а только привел в уныние. Запомнилось заявление Мирзаханова.

— Я буду жестко требовать с механических цехов выполнения плана!

Но он ничего не сказал, чем поможет цехам, чтобы те смогли выполнить план.

Было странно и непонятно, почему Мирзаханов и главный инженер Борис Иванович Каневский, а последний был инженером высокой культуры, так быстро забыли собственный опыт на заводе имени Калинина. Там Борис Иванович очень стойко и мужественно, и не один год, противился запуску в производство по временной технологии 45-миллиметровой противотанковой пушки, потому что прекрасно понимал значение подготовки и организации производства, знал, что на освоение технологического процесса с большой оснасткой нужно время. С великим трудом ему удалось отстоять свои позиции. Многие тогда били завод и, конечно, персонально Каневского за медлительность, но главный инженер твердо проводил свою линию, что свидетельствовало о его высокой инженерной культуре и сильном характере. И он своего добился, освоив большую технологию, завод стал выполнять план и давать пушки высокого качества.

Почему ни Мирзаханов, ни Каневский не хотели применить такого же метода работы на нашем заводе, почему они даже, ничего не сказали о нем на собрании партактива — вот чего я не мог понять! Тем более что нарком специально прислал их вывести завод из прорыва.

На следующий день я зашел к директору. Застал у него и Бориса Ивановича. Надо было выяснить, почему новый директор считает плохой работу КБ и главного конструктора, по каким соображениям он не мог сказать об этом в докладе и что изменилось после доклада, если в заключительном слове он уже мог это сказать.

— Сумею исправить свои недостатки — останусь на заводе, — добавил я, — а если почувствую, что такая задача мне не по силам, — уйду.

— Недостатки своей работы и работы КБ вы хорошо знаете, так что мне говорить о них нужды нет, — заявил Мирзаханов.

— Конечно, недостатки у нас есть, и коллектив старается их устранить, но мне хотелось бы знать, что именно позволило вам дать плохую оценку моей работы и КБ в целом.

Мирзаханов не отвечал. Каневский решил помочь ему.

— Вы с большим запозданием спустили производственникам чертежи прицела, сказал он.

— Это верно, но мы сами с большим запозданием получили эти чертежи с Кировского завода.

Мирзаханов оживился и повеселел:

— Вы бываете на заседаниях правительства и знаете, как там ставится вопрос об ответственности. Не с кировцев мы должны спрашивать, а с вас, спускающего чертежи производству.

— Но мы неоднократно обращались и на Кировский завод и даже в ГВМУ. В помощь Кировскому заводу мы посылали своих конструкторов. Что же еще можно было сделать?

Теперь замолчали и Мирзаханов и Каневский. Я попросил их назвать другие недостатки в работе КБ, но ничего больше они предъявить не смогли.

— Ну что ж, — заметил я. — Если работа КБ оценивается как плохая только по одному этому факту, то покидать завод мне нет никакой нужды.