Константин Михаленко - 1000 ночных вылетов Страница 68

Сегодня к нам прибыло «пополнение»: корреспондент фронтовой газеты и оператор кинохроники. Их тоже захватил сумасшедший темп нашей бессонной жизни, и интервью у летчиков они берут в полном смысле на ходу, пока заправляются самолеты и подвешиваются бомбы.

— Как вы выдерживаете без отдыха, без сна? — не перестает удивляться корреспондент.

— Когда рядом фрицы — не до сна! — смеется Шамаев.

— Этого требует Родина! — с некоторым пафосом отвечает Мартынов.

Нелегко и нашим друзьям — солдатам из БАО. Шоферы едва успевают подвозить бомбы и горючее. На зарядку пулеметных лент поставлены даже машинистки и работники санчасти. Начальник боепитания БАО, веселый одессит капитан Левкович, сетует, улыбаясь:

— Вы только послушайте, товарищи корреспонденты! Обслуживали мы до этой «кукурузы» «пешки». Подвезешь им полтонны или, скажем, тонну бомб. Сделают они вылет, в крайнем случае, два, потом сутки отдыхают. Вот это авиация! А здесь что творится? Эти «кукурузники» берут вроде совсем мало бомб — двести килограммов, но летают всего тридцать минут! Прилетит вот такой Леша Мартынов и кричит на весь аэродром: «Левкович! Опять задерживаешь! Давай бомбы!» А у меня что — конвейер? Или бомбы сами плывут на аэродром? Их привезти надо, выгрузить, подвесить… Э-эй, Миша! Перекурчик устроил? Ты же не в Сочах на курорте, Миша!..

Капитан оставляет корреспондента с оператором и бежит к машине, которая доставила на аэродром бомбы. Пока идет разгрузка, шофер прислонился плечом к кузову и жадно дымит цигаркой.

— Ай-ай! Нехорошо, Миша! — отчитывает его капитан. — Неужели фрицы будут ждать, пока Миша курит? Или ты думаешь, что попал на свадьбу к тете Соне? Так ты ошибаешься, Миша! Здесь война!

— Я на минутку, товарищ капитан. Очухаться малость.

— Ой, Миша! Минутка таки большое время! Давай, давай, Миша!

И капитан подставляет свою спину под круглое тело «сотки». Так они работают до тех пор, пока последняя бомба не покидает кузов машины. Потом капитан садится за руль:

— Теперь можешь перекурить, Миша.

— Товарищ капитан!

— Товарищ сержант! Приказываю полчаса отдыхать! Одну ездку, Миша.

Урчит мотор грузовика, капитан на ходу высовывает потное лицо из кабины:

— Отдыхай, Миша! Чтобы спать не хотелось, чтобы руки не дрожали на баранке! Ты же не помидоры возишь, Миша, — бомбы!..

Из штаба дивизии — командиру 45-го авиаполка:

«Три часа не имею доклада об обстановке. Как фрицы? Видал работу твоих орлов над крепостью. Передай мою благодарность всем экипажам. Комдив 9».

От командира 45-го авиаполка — комдиву 9:

«Прошу разрешения прекратить на час бомбардировку крепости. Вынужден бросить все силы на отбитие атаки немцев».

Из штаба дивизии — командиру 45-го авиаполка!

«Разрешаю. При необходимости могу подбросить десяток экипажей других частей. Доложи обстановку. Комдив 9».

От командира 45-го авиаполка — комдиву 9:

«Докладываю обстановку. В течение двух часов отбивали атаку противника в направлении аэродрома. Использовал все имеющиеся средства: бомбардировку, огонь всех видов оружия. Противник прекратил активные действия и начал движение на север. Возобновил частью сил бомбардировку крепости Познань, другая часть направлена на подавление отходящего противника. По возможности прошу подключить к боевым действиям против колонны противника часть экипажей соседей. Требуется несколько часов для осмотра и ремонта самолетов и отдыха экипажей. Ребята вконец измотаны».

Из штаба дивизии — командиру 45-го авиаполка:

«Полку отдыхать до 7.00. В 7.30 возобновить бомбардировку крепости. Колонну фрицев передаю заботам соседей. Пришли списки особо отличившихся в боях для поощрения. Комдив».

Ровно через 25 лет после этих событий, когда я уже работал в полярной авиации и жил в арктическом поселке Черский (ныне город), меня вызвали в местный военкомат, где вручили небольшой пакет, присланный на мое имя из Польши.

В пакете оказалась коробка с тяжелой бронзовой медалью, на одной стороне которой схематическое изображение именно этой крепости, на другой — фамилии, среди них и моя, а под списком слова: «Советским героям за освобождение Познани».

Я с удовольствием принял поздравления работников военкомата за этот подарок и добрые пожелания спокойных полетов в арктическом небе. А про себя подумал: «В любом небе не исключена опасность, тем более в небе Арктики. И все же — небо стоит верности!»

— По-одъем! — звонко кричит посыльный из штаба. — Выходи строиться! Построение возле штаба!..

Быстро натягиваем сапоги, разбираем оружие. Я поглядываю на часы: восемь утра. Почему нас не подняли раньше? Ведь был приказ командира дивизии продолжать бомбардировку крепости. Или произошло что-то значительное. Что?

Выходим из помещения. Серое утро, тишина, нарушаемая только щебетом птиц. Не слышно привычного гула артиллерии в районе Познани. Что там произошло? Скорей бы построение, наверное, командир полка расскажет обстановку.

Но еще до построения узнаем, что ночью навстречу фашистской колонне, отступающей вдоль леса, был брошен с марша танковый корпус. Нацисты после короткого колебания приняли условия немедленной и безоговорочной капитуляции, переданные через парламентера командиром танкового корпуса, и начали сдавать оружие. К утру над крепостью Познань тоже взвился белый флаг, и остатки фашистского гарнизона выслали парламентера для переговоров о сдаче.

Вот поэтому-то и стихла канонада… Вот почему приказано нам собраться для построения к штабу полка.

— Становись! Равняйсь! Смирно!..

Перед строем полка стоят: командир полка подполковник Меняев, начальник штаба дивизии полковник Томшенков и рядом с ним незнакомый майор.

Томшенков зачитывает приказ Верховного Главнокомандующего И. В. Сталина о награждении полка орденом Красного Знамени, приказ командира дивизии о перебазировании нашего полка ближе к линии фронта, а заодно представляет нового командира полка майора Аброскина. И я его узнал!

Мне вспомнился июль 1944 года. Войска фронта готовились к наступлению, подтягивали резервы, а наша дивизия наносила бомбоштурмовые удары по войскам противника к северу и западу от Рогачева и Озаричей. Шесть экипажей нашего полка вели разведку дорог, наблюдая за направлением и интенсивностью передвижения вражеского транспорта.

Возвращаясь после разведки закрепленного за нами района, южнее Бобруйска мы увидели на железной дороге длинный эшелон. Атаковали его, и бомбовым ударом и огнем РСов эшелон был уничтожен!