Семен Иванов - Штаб армейский, штаб фронтовой Страница 68

Нельзя не отметить подвиг башенного стрелка 150-й танковой бригады М. М. Крохмаля. Прикрывая отход пехоты, боевая машина получила 8 пробоин. Механик-водитель и командир танка были убиты, а Крохмаль тяжело ранен. Жители села Озерки оказали ему помощь, но гитлеровцам удалось захватить танкиста. Они учинили ему жестокий допрос. Воин молчал. Начались пытки. М. М. Крохмаль скончался, не произнеся ни слова. Он был посмертно награжден орденом Ленина.

Глубокое чувство восхищения вызывали беспримерные подвиги воинов всех родов войск. Например, 27 ноября самолет лейтенанта В. Н. Челпанова штурмовал вражеские колонны на подходе к Ливнам. Машина была подбита огнем зенитной артиллерии. Тогда летчик направил ее на колонну противника. Вместе с Челпановым погибли штурман лейтенант П. И. Ковальков и стрелок-радист комсорг эскадрильи старший сержант Н. Г. Кувшинов. Уже после освобождения города Ливны останки героического экипажа были найдены в разбитом самолете среди обломков вражеской техники. Посмертно Василию Николаевичу Челпанову присвоено звание Героя Советского Союза, а П. И. Ковальков и Н. Г. Кувшинов награждены орденом Красного Знамени.

...Поздно ночью 5 декабря к нам на КП позвонил Бодин.

Заслушав доклад об обстановке и выразив Городнянскому неудовольствие маршала С. К. Тимошенко в связи с оставлением Ельца, он сообщил, что главком в целом одобрил наш замысел контрудара, но некоторые наметки не принял. Южная ударная группировка была подчинена непосредственно фронту, ее командующим стал заместитель Тимошенко генерал Ф. Я. Костенко. Северная группа осталась в нашем подчинении, но ее командующим был назначен находившийся в распоряжении главкома после выхода из окружения генерал К. С. Москаленко, который немедленно из района действий 3-й армии направлялся на КП Кулиева в поселок Колодезские. Затем Павел Иванович проинформировал о других решениях, принятых главкомом, и приказал А. В. Петрушевскому немедленно прибыть в Касторное, где уже находился Ф. Я. Костенко.

- О подкреплениях для северной группировки не было сказано ни слова,- с ноткой разочарования в голосе оповестил нас Городнянский.

- Как же не сказано? - мрачно сострил Волокитин.- Она получает пополнение в составе одного человека - генерала Кирилла Семеновича Москаленко.

- Значит, это достойное пополнение,- серьезно сказал Петрушевский, не очень-то жаловавший подобные шутки подчиненных при начальстве.

Указания главкома не могли не вызывать у всех нас двойственного чувства. Мы испытывали удовлетворение в связи с тем, что наш план одобрен, но к этому примешивались крупицы досады из-за того, что нам не доверили руководство всей операцией, хотя, между прочим, Бодин сказал, что за выполнение задачи по окружению врага ответственность в целом будет нести командование 13-й армии. Начало операции было назначено на 6 декабря. Генерал Городнянский, не давая прорваться нашим эмоциям, тотчас же наделил всех конкретными поручениями. Мне он сказал, чтобы я связался с Кулиевым и передал ему приказание завтра, с рассветом, возобновить наступление на Тросну.

Я тут же приказал связистам соединить меня с поселком Колодезские, где находились Я. К. Кулиев и его начальник штаба полковник К. Н. Ильинский. Это удалось не сразу, но наконец связь установилась. К своему удивлению, однако, вместо по-восточному гортанного голоса и характерного акцента Якуба Кулиевича я услышал совершенно другой голос с украинским акцентом, правда, не менее темпераментный. Оказалось, что К. С. Москаленко уже прибыл и вступил в свои обязанности. Кулиев стал его надежным заместителем. Так я познакомился со своим будущим командармом Кириллом Семеновичем Москаленко. Это был генерал, отнюдь не отличавшийся плотным телосложением, но сколько было энергии в его худощавой фигуре, порывистых движениях, пристальном взгляде!

Я передал К. С. Москаленко приказ Городнянского, на что он ответил, что они с Кулиевым и Ильинским сейчас как раз занимались планированием и организацией завтрашнего удара, и выразил надежду, что удастся добиться больших успехов, чем вчера. И действительно, К. Н. Ильинский на следующий день докладывал мне, что врагу нанесен урон и заняты населенные пункты Подхорошее и Малый Белевец. Из поступившей затем сводки мы узнали, что дивизия полковника Г. С. Лазько (307-я) нанесла удар на Хмеленец в 7 часов утра. Отряд спешенных кавалеристов полковника К. В. Фикселя (55-я кавдивизия) одновременно двинулся на Тросну. Другой отряд в конном строю во взаимодействии с танкистами Б. С. Бахарова наступал по маршруту Хрипуновка, Подхорошее, Хмеленец, Александровка. Один кавполк прикрывал правый фланг наступающих.

Эти действия носили предварительный и отвлекающий характер.

Начало наступления планировалось на 6 декабря, но нам пока не было известно, какой из двух вариантов нашего замысла станет реализовываться. А. В. Петрушевский, уезжая к Костенко, сказал, что будет настоятельно рекомендовать ему действовать по плану-минимуму, то есть наступать не на Ливны, а на Никитское. Это обусловливалось тем, что теперь в пользу такого варианта кроме недостатка сил у северной группы появился новый, весьма основательный аргумент: враг захватил Елец и для его окружения достаточно было выйти именно в район Никитского. К большому удовлетворению, Александр Васильевич сумел убедить генерала Костенко. Наша задача несколько облегчалась, но все же была весьма трудной. Ведь перед фронтом 13-й армии действовала наиболее сильная группировка противника в составе трех полнокровных пехотных дивизий: 262-й (на участке Бродки, Хрипуновка), 134-й (Троена, Елец) и 45-й (от Ельца до Климентьева). Командование немецкой группы армий "Центр" рассматривало только что захваченный Елец в качестве трамплина для броска к Воронежу и Липецку, поэтому делало все для упрочения обороны как самого Ельца, так и флангов. Непосредственно для обороны города были выделены два усиленных артиллерией и танками пехотных полка (446-й из 134-й дивизии и 134-й - из 45-й). Они быстро создали прочный заслон, опираясь на многочисленные капитальные каменные строения. Надежно прикрывался и северный фланг, где действовала оперативная группа К. С. Москаленко.

Посмотрим, каково было общее соотношение сил сторон перед Елецкой, или Елецко-Ливенской, как ее иногда называют, операцией. Правому флангу 3-й армии генерала Крейзера, нашей 13-й армии и группе генерала Костенко противостояла 2-я полевая армия фон Вейхса, состоявшая из двух армейских корпусов: 35-го (262-я, 293-я пехотные и 18-я танковая дивизии) и 34-го (45, 95 и 134-я пехотные дивизии). Мы уступали врагу в танках в 2,4 раза, в артиллерии - почти в 2 раза и имели небольшое превосходство в личном составе - всего в 1,3 раза{92}. При таком соотношении сил наступать с точки зрения канонов военного искусства было бесцельно, но мы надеялись на успех, ибо знали, что советские воины умеют творить невозможное. На следующий день, 6 декабря, мы получили радостное сообщение об успехе начавшегося вчера контрнаступления Западного фронта под Москвой. Это совпало с включением в контрнаступление главных сил армии. Им надлежало к исходу дня перерезать шоссе Ефремов - Елец и выйти на рубеж Воронец, Долгоруково. Группа К. С. Москаленко должна была прорваться к реке Варгол и лишить гитлеровцев возможности ухода из Ельца на запад. К нашему большому огорчению, за несколько часов до рассвета мы получили шифротелеграмму о том, что группа Костенко и армия Крейзера не готовы к наступлению и нанесут удар позднее: группа Костенко - лишь спустя сутки, а 3-я армия - даже двое. Так что нам предстояло действовать в одиночестве, давая фон Вейхсу полную свободу маневра силами и средствами. Правда, маршал Тимошенко выделял в наше распоряжение авиационную дивизию.