Геннадий Прашкевич - Брэдбери Страница 68

Как само Время.

13 августа 1958 года Мэгги родила четвертую дочь.

Ее назвали Александра Аллисон (Alexandra Allison), по-домашнему — Сана.

С появлением Саны в доме стало совсем тесно, и в 1958 году Рей Брэдбери приобрел новый, более просторный дом. Переезжали в День благодарения. «Чтобы не готовить праздничного обеда», — заметила по этому поводу Мэгги. Половину вещей составляли книги. Самые разные, в том числе доисторические pulp-книжки и подборки старых комиксов.

Рей принципиально ничего не выбрасывал.

«Чтобы чувствовать изобилие», — подчеркивала Мэгги.

К кухне был пристроен гараж, а главное, у дома имелся цокольный этаж, который Рей сразу же превратил в кабинет. А в зеленом дворике можно было играть с детьми в бадминтон. Много лет спустя, когда дочери давно выросли и покинули родное гнездо, наемный рабочий, очищая крышу от листьев, нашел возле водосточного желоба старый потемневший от времени волан.

«Бросить его вам?»

Рей помотал головой.

Не надо. Пусть лежит, где лежал…

На каком-то приеме сценарист Джон Гэй, работавший с Реем над фильмом о Джоне Хьюстоне, познакомил его с Родом Серлингом (Rod Serling) — лауреатом (причем трижды) известной телевизионной премии «Emmy Aword».

«Эмми», как ее называют, премия для телевидения столь же значимая, как «Оскар» для кино, «Грэмми» для музыки, «Тони» для театра. Энтузиаст и экспериментатор Род Серлинг для бурно развивающегося американского телевидения сделал ничуть не меньше, чем Норманн Корвин — для радио. Он сразу предложил Рею принять участие в разработке большой серии фантастических передач для компании BCS — «Сумеречная зона» («Twilight Zone»).

Брэдбери не раздумывая принял приглашение Рода Серлинга.

В тот же день он привез Серлинга в свой новый дом и показал ему кучу «магических» книг Чарли Бьюмонта, Ричарда Матчесона, Джона Колера и, конечно, своих. «Вот с чего нужно начинать, — убежденно сказал он Серлингу. — Прочитайте вон то и вот это, и вот эти книжки тоже почитайте, тогда и получите четкое представление о том, как показать “темную” фантастику на экране».114

В феврале 1958 года вышла книга рассказов Рея Брэдбери — «Лекарство от меланхолии» («А Medicine for Melancholy»).

В книгу вошли как давние рассказы, написанные еще в юности, так и новые.

Там были — «Дракон» («The Dragon»), «Замечательный костюм цвета сливочного мороженого» («The wonderful Ice Cream Suit»), «Погожий день» («In a Season of Calm Weather»), «Запах сарсапарели» («А Scent of Sarsaparilla»), «Были они смуглые и золотоглазые» («Dark They were, And Golden Eyed»), «Все лето в один день» («Аll Summer in a Day»), «Берег на закате» («The Shoreline at Sunset»), «Пришло время дождей» («The Day it Rained Forever»)…

В последнем рассказе речь шла о Венере.

О Венере, бесконечно поливаемой бесконечными дождями.

«Теснясь, точно цветы и сорные травы в саду, все вперемешку, дети старались выглянуть наружу — где там запрятано солнце? Лил дождь. Он лил, не переставая, семь лет подряд; тысячи и тысячи дней, с утра до ночи, без передышки дождь лил, шумел, барабанил, звенел хрустальными брызгами, низвергался сплошными потоками, так что кругом ходили волны, заливая островки суши. Ливнями повалило тысячи лесов, и тысячи раз они вырастали вновь и снова падали под тяжестью вод. Так навеки повелось здесь, на Венере, а в классе было полно детей, чьи отцы и матери прилетели застраивать и обживать эту дикую дождливую планету…»

И вот незадолго до того, как Солнце на несколько минут появилось над Венерой, прорвало ее тяжелые облака, мальчишки умудрились запереть в школьной кладовой «новенькую» — только за то, что она прилетела на Венеру всего пять лет назад и помнила Солнце таким, каким оно сияет над штатом Огайо…

Сама жизнь подсказывала Брэдбери такие сюжеты.

Война и мир. Страхи и ожидания. Разочарования и надежды.

«Холодная война проникла во все поры человечества, — писал в своих воспоминаниях Илья Эренбург. — В Вашингтоне работала хорошо памятная Комиссия по расследованию антиамериканской деятельности, всех, кто осмеливался вымолвить “мир”, она осуждала за “сочувствие к коммунизму”. В день отъезда из Парижа я прочитал в газете “Франс-суар” коротенькое сообщение, что полиция задержала четырех молодых коммунистов, которые возле посольства Соединенных Штатов кричали: “Мы хотим мира” и другие “оскорбительные” слова. Я прочитал “Правду” от 1 мая. В статье одного литератора были суровые отзывы о писателях Запада. Синклера Льюиса называли “грязной душонкой”, Хемингуэя — “потерявшим совесть снобом”, Фейхтвангера — “литературным торгашом”…»115

Когда в начале XXI века в США рассекретили так называемый «Акт свободы информации», многие американцы узнали о себе много интересного, ведь практически все более или менее заметные люди страны много лет находились под контролем секретных служб. (Даже на фоне недавних событий, связанных с сотрудником ЦРУ Сноуденом,116 это смотрится мрачновато. — Г. П.) За Брэдбери тоже велась слежка; подозрение у поборников борьбы с антикоммунизмом вызвали повести «451° по Фаренгейту» и «Марсианские хроники», а также сборник его рассказов «Человек в картинках», в которых при желании действительно можно было обнаружить если не прокоммунистические, то уж точно антиправительственные выпады. На писателя было собрано объемное досье. К счастью, оно не сработало: доказательств того, что Рей Брэдбери является тайным агентом коммунистической партии, не было найдено…

«— Вы верующий человек? — спросили Брэдбери в одном из интервью.117

— Я верю во Вселенную, — ответил он. — В ее непознанную и непознаваемую непредсказуемость, Это же с ума сойти, как интересно! Само существование Вселенной является фактом нелогичным и сверхъестественным! Она невозможна, но она существует, она есть. Вы вот можете своим интеллектом осознать, что это такое? Вот видите, и я не могу. И не верьте тем самовлюбленным снобам, которые скажут вам, что могут…

— Как вы относитесь к книге Оруэлла “1984 год”?

— Социальная фантастика — замечательный жанр. Сам Бог велел мне относиться к социальной фантастике именно как к замечательному жанру. Моя повесть “451° по Фаренгейту” и книга Оруэлла — в них немало общего. Идея — та же, и фабулы схожи. Кстати, в американских университетах идеи Оруэлла и идеи Брэдбери преподаются параллельно. Считается, что мы дополняем друг друга. Вы спросите, а происходило ли то, о чем я писал в своей книге, на самом деле, в реальной жизни? Да, конечно, происходило! И не раз! Книги сжигали еще в Александрии. А потом их сжигали в гитлеровской Германии, в Китае, в России, в Ирландии. Чуть не все более или менее развитые страны мира прошли через это испытание, потому что во многих странах всегда находились тупые правители. Когда такой правитель чувствует свое интеллектуальное бессилие, он начинает жечь книги…»