Максим Макарычев - Фидель Кастро Страница 69

Но вернемся к бою у реки Ла–Плата. Место, где Фидель устроил засаду, называлось Арройо–дель–Инфьерно («Адский поток»). Приблизившись к двум крестьянским хижинам, группа спецназа, преследовавшая бойцов, попала под самый настоящий «адский поток» пуль. Повстанцам противостоял карательный отряд под командованием Санчеса Москера, который участвовал в казнях их товарищей, пойманных в декабре 1956 года. Огонь повстанцы вели из семи точек вокруг хижин. В результате военные потеряли пять человек и полуавтоматическую винтовку «гаранд» со всеми патронами. Санчесу Москера удалось убежать. «Это победа была не полной, но в то же время она не была пирровой. Мы померились силами с батистовцами в новой обстановке и выдержали испытание»[205], – говорил Че Гевара.

Значение этих двух первых побед было трудно переоценить. Армейскому командованию стало понятно, что «армия призраков» не просто воскресла, а подобно птице Феникс, возродившись из пепла, по–настоящему «расправляет крылья». Простые солдаты отказывались идти в горы на поиски отряда, зная, что теперь в любом месте и в любой момент могут угодить в расставленные партизанами ловушки.

Когда стало понятно, что отряд Фиделя Кастро не возьмешь просто так, военные решили действовать другими методами. Они смогли перевербовать крестьянина, который еще с декабря помогал повстанцам. Эутимио Герра присоединился к отряду через несколько дней после его высадки. Он знал каждую тропинку в горах Сьерра–Маэстра, снабжал повстанцев продовольствием.

Батистовцы перехватили крестьянина, когда он направлялся в деревню за провизией. Под угрозой пыток он согласился указать место расположения отряда Фиделя, а также при возможности убить самого команданте. В награду предателю было обещано 10 тысяч долларов и чин в кубинской армии. Для выполнения задания он получил две гранаты и пистолет.

Здесь необходимо небольшое отступление. Фидель Кастро и команданте – эти сочетания стали нераздельны. Однако называть Фиделя просто команданте не совсем верно. Он является команданте эн хэфэ – главным командующим. В начале 1957 года Фидель еще носил звание майора – команданте. А когда стал командовать целой Повстанческой армией, стал главнокомандующим – команданте эн хэфэ.

Сам он объяснял воинские звания в своем отряде следующим образом: «Раньше в Латинской Америке все, кто воевал, непосредственно командуя боевыми действиями, были генералами. Но с начала вооруженной борьбы кубинских революционеров установилась традиция, что командиры бригад и боевых колонн стали именоваться „команданте“, что соответствует званию майора»[206].

«<…> Команданте было самым скромным званием в традиционной армии, и у него было то преимущество, что действительно к нему можно было прибавить „эн хэфэ“. С тех пор ни в одном революционном движении уже никогда не использовали звание генерала»[207].

Однажды Эутимио Герра попросил у Фиделя разрешения проведать свою якобы больную мать. Кастро его отпустил. На следующее утро, 30 января 1957 года, бойцы услышали гул самолетов, а вскоре началась бомбардировка. В тот момент ничего не предвещало такого развития событий. Отряд достаточно отдалился от преследовавших их военных и, петляя в лесу, выбрал для ночлега одно из самых безопасных мест в горах. Как уже потом узнали повстанцы, Эутимио Герра лично находился на борту одного легкого самолета и показывал пилотам точное местонахождение отряда. К счастью, из–под этой бомбежки удалось выйти без людских потерь. Бойцы успели отбежать от лагеря на 200—300 метров.

Правда, прямым попаданием была уничтожена полевая кухня. Гораздо хуже было то, что в ходе бомбардировки сгорели несколько домов крестьян, которые симпатизировали повстанцам и снабжали их продуктами и медикаментами. Вскоре в отряд, как ни в чем не бывало, вернулся Эутимио Герра. С этого дня он стал выступать буквально в роли прорицателя, с точностью предсказывая время и место будущих налетов вражеской авиации.

Поведение крестьянина, постоянно отпрашивавшегося к больной матери, а затем предугадывавшего налеты, показалось бойцам подозрительным. В одну из холодных февральских ночей, перед тем как раскрылось предательство, Эути–мио сказал, что у него нет одеяла и он сильно замерз. Фидель предложил Герре ночевать в его палатке. Эта была одна из самых драматических ночей в жизни Кастро. Команданте быстро уснул, ничего не подозревая. А рядом с ним лежал предатель, который в любой момент мог выстрелить в него из пистолета, который он держал за пазухой. Проходили часы, а Эутимио Герра никак не мог решиться нажать на курок. Даже спустя много лет Фидель часто вспоминал об этом случае, когда в который раз его жизнь висела на волоске: «У него были две гранаты и пистолет, и он спал бок о бок со мной!»

Но с началом боевых действий бойцы стали выставлять по ночам пост у палатки. Поэтому Герра и не рискнул выстрелить.

9 февраля повстанцы, беседуя с крестьянином по имени Лабрада, выяснили, что недавно Эутимио Герра «по–дружески» предупредил его о скором налете авиации и посоветовал уйти из хижины. Дальше медлить было нельзя. «Прорицательство» Герры переходило все мыслимые пределы. Начались поиски предателя, который к тому времени, почувствовав неладное, покинул расположение отряда.

Их пришлось отложить на некоторое время. На 16 февраля была назначена встреча на ферме Эпифанио Диаса с городскими лидерами «Движения 26 июля» во главе с Франком Паисом.

Помимо важного политического аспекта, а речь шла о фактическом объединении бойцов Фиделя и городских повстанцев, эта встреча оказалась судьбоносной в личной жизни братьев Кастро. Фидель встретился с боевой подругой всей его жизни Селией Санчес, имя которой на Кубе окружено «ореолом революционной святости» и которую Че Ге–вара называл «нашим самым дорогим товарищем».

Рауль познакомился со своей будущей женой, героиней революционного движения, впоследствии председателем Федерации кубинских женщин Вильмой Эспин, с которой он прожил около пятидесяти лет, до ее смерти летом 2007 года. Вильма Эспин, наполовину француженка, была девушкой из обеспеченной семьи. Ее отец занимал важный административный пост на заводе, выпускавшем ром «Баккарди». Ее мать была дочерью сотрудника французского консула в Сантьяго–де–Куба. Как и братья Кастро, она училась в Гаванском университете, только на химическом факультете. Однако учеба для девушки отошла на второй план. Вместо того чтобы поехать продолжать обучение в США, где она успела закончить два курса в Массачусетском технологическом институте, Вильма Эспин присоединилась к группе Франка Паиса и вскоре стала его ближайшей помощницей. Участвовала в подготовке восстания 30 ноября 1956 года в Сантьяго, а затем ушла воевать в горы, где вместе с Селией Санчес и участницей штурма Монкады Айде Сантамария вошла в руководство так называемого женского партизанского отделения.