Владимир Томсинов - Аракчеев Страница 69

Заступив на пост министра военных сухопутных сил, граф Аракчеев начал (как всегда, когда брал новую должность) с того, что навел порядок в делопроизводстве, наладил строгую отчетность всех частей министерства и войсковых подразделений, уменьшил количество бумаг, установил более четкое распределение дел между административными органами, разграничил функции военной коллегии, инспектора всей артиллерии, инспектора инженерного департамента, инженер-генерала и др.

7 февраля 1808 года новый военный министр объявил всем начальникам, что «если при рассмотрении рапортов окажутся какие неверности или оные не будут доставляемы в надлежащее время, то на счет шефов полков и командиров бригад за оными отправляемы будут нарочные курьеры, а потому и издерживаемые в оба пути прогонные деньги вы-чтутся из их жалованья».

20 июня того же года граф-министр создал «Комитет для изыскания способов к кратчайшему делопроизводству в военной коллегии и ее экспедициях» с целью «направить все к порядочному течению и содержать общую связь».

24 июня 1808 года им введен новый порядок сдачи полков.

26 июня — издано новое положение о медицинской экспедиции; последняя коренным образом преобразована. Вслед за тем преобразованию подверглись счетная экспедиция и инженерный департамент.

Расходование средств Аракчеев взял под свой особый контроль. Он учредил должность дежурного генерала при военном министре и возложил на него осуществление постоянного надзора за интендантской частью.

8 1808 году русская армия насчитывала 705381 человек и 292252 лошади; в 1809 году в ней было 743713 человек и 262092 лошади. Снабжение такой массы людей и лошадей всем необходимым являлось, естественно, нелегкой задачей, и существовала большая опасность, что при этом будет притесняться население тех территорий, на которых располагались войска. Дабы предупредить какие-либо обиды и притеснения местных жителей, Аракчеев предписал войскам при передвижении их внутри империи получать от губернаторов «Акты о благополучном следовании», которые объявлялись в газетах для всеобщего сведения. Одновременно военный министр составил новые, более строгие правила приема и браковки провианта и фуража для армии.

Для подготовки России к новой войне с Францией особое значение имели такие меры в министерстве Аракчеева, как увеличение численности армии на 30 тысяч человек, создание учебных частей, организация запасных рекрутских депо, на базе которых в Отечественную войну 1812 года готовились резервные армии.

Артиллерия продолжала оставаться объектом особого внимания Аракчеева и после того, как он, сдав пост инспектора артиллерии, занял должность военного министра. 30 апреля 1808 года были введены в действие разработанные им инструкции о порядке проверки и приема артиллерийских орудий и материальной части к ним (лафетов, передков, зарядных ящиков и т. д.) при передаче из арсенала в боевые подразделения. 25 июня того же года было принято решение о внесении изменений в конструкцию бомб и гранат. Специальные исследования оптимальных параметров их, а также последующие испытания опытных образцов бомб и гранат новых видов проводились под руководством Аракчеева. На подобных испытаниях был впервые в России установлен наиболее оптимальный и фиксированный вес заряда и пули в патронах всех видов огнестрельного оружия русской армии.

14 декабря 1808 года на базе действовавшего в прежние годы временного комитета для рассмотрения и обсуждения нововведений в артиллерии был создан по предложению Аракчеева Ученый комитет по артиллерийской части. Данный комитет был предназначен всемерно содействовать развитию артиллерийской науки, а также усовершенствованию материальной части и боеприпасов. В его рамках должны были рассматриваться все проекты нововведений в области артиллерии, организовываться соответствующие испытания новых образцов артиллерийского вооружения. По проекту военного министра Аракчеева при комитете был учрежден «Артиллерийский журнал»[143], «полезный и содержательный для артиллерийских офицеров», основана артиллерийская библиотека «из лучших до военного искусства относящихся книг».

Деятельность Аракчеева на посту министра военных сухопутных сил высоко оценивалась впоследствии не только теми, кто относился к нему доброжелательно, но даже и недругами его. Василий Романович Марченко, служивший в экспедиции министерства в то самое время, когда министром был в нем Аракчеев, писал много лет спустя, уже после того, как стал считать графа своим врагом: «В управлении военным министерством граф Аракчеев держался одного правила с Бонапарте: все гибни, лишь бы мне блестеть. Самовластием беспредельным и строгостию сделал он много хорошего: восстановил дисциплину, сформировал заново, можно сказать, армию, расстроенную неудачами 1805 и 1807 годов (неисправно и жалованье получавшую); удовлетворил справедливые полковые претензии; учредил запасы и оставил наличных денег, как помнится, 20 млн. рублей». Вместе с тем Марченко полагал, что Аракчеев нанес и вред государству, отказавшись платить долги своего министерства и опубликовав о том в газетах со странным объяснением, что он не может делать из одного рубля двух. Этим заявлением был подорван, по мнению критика, более чем на 15 лет кредит казны и разорены многие подрядчики.

Марченко был прав: Аракчеев действовал в качестве военного министра так, будто занимал самую важную должность в государстве. Состоявший при графе И. С. Жиркевич вспоминал: «Весь 1808-й год прошел для меня в усиленных занятиях; Аракчеев, бывши военным министром, хотел сему званию придать особенное уважение. Всех вообще, даже лиц, близких по родству к государю, принимал как начальник, с прочими генералами обращался как с далекими подчиненными; ездил по городу и во дворец всегда с особым конвоем. Один раз, сделавшись нездоров, целую неделю никуда не выезжал из дома, и государь был столь внимателен к заслугам сего государственного человека, что каждый день приезжал к нему рассуждать о делах… Когда Аракчеев переехал на дачу, на Выборгскую сторону, то государь, щадя его здоровье, и туда продолжал ездить ежедневно».

Таков был Алексей Андреевич характером — на какую бы должность ни заступал, неизменно придавал ей небывалую прежде важность. Из самого незначительного места он способен был, если только на него попадал, сделать место высокое. Должность военного министра была высокой — Аракчеев поднял ее еще выше.

С приходом этого человека в военное министерство в стенах его воцарился подлинный культ дела. «Никто из нас не помнил, — отмечал В. Р. Марченко, — чтобы у графа Аракчеева какой-либо указ вынесен был неподписанным или чтобы не было то сделано, что он кому обещает». К этому можно добавить, что не случалось в бытность Аракчеева военным министром и такого, чтобы он, издав какой-либо приказ, не позаботился потом о его надлежащем исполнении. Сам надзирал за исполнением своих распоряжений и других усердно приучал к ставшему для него уже привычкой правилу. «Вникая подробно во все действия по делам службы тех лиц, кои подчинены Военному Департаменту, — гласил приказ министра Аракчеева от 7 января 1809 года, — заметил я между прочим, что многие г. г. дивизионные командиры, сделав отношения или предписания свои кому следует по принадлежности предмета, считают, что тем и дело кончено, не стараясь знать, исполнено ли то, о чем они относились или предписывали… Поелику же таковое ненаблюдение за исполнением предписанного противно порядку службы, пользам ее и даже нанести может невозвратной вред и потеряние нужного времени, то я предписываю г. г. дивизионным командирам взять за правило, что тогда только дело можно считать конченным или исполненным, когда удостоверятся они, что требованное или предписанное от них действительно сделано». 12 января Аракчеев выслал в дивизии новый свой приказ, в котором говорилось: «От некоторых г. г. дивизионных командиров получаю я ведомости о расположении полков на квартирах, иные слишком уже подробно, так что многого и знать мне не нужно, а другие совсем недостаточные. Вследствие сего для соблюдения единообразия прилагаю здесь форму, которою и руководствоваться по всей Армии при случае доставления ко мне росписаний квартир»[144].