Борис Тененбаум - Великий Макиавелли. Темный гений власти. «Цель оправдывает средства»? Страница 69

В итоге доктор теологии Мартин Лютер в своем споре с доминиканцами оказался под защитой светской власти.

III

Однако примем во внимание еще и тот факт, что имелся документ «95 тезисов», истинность которых Мартин Лютер был готов защищать в ученом споре с любым богословом, рискнувшим принять его вызов. Таковых, кстати, не нашлось – но сами тезисы, даже без их детальной защиты, говорили сами за себя, и говорили чрезвычайно громко. В 1511 году Лютер побывал в Риме. Поездка произвела на него большое впечатление – более оглушительного контраста между заветами Христа и образом жизни римских кардиналов нельзя было и вообразить. Так что недостатка в убежденности у Мартина Лютера не было.

Документ начинался так:

«Во имя любви к истине и стремления разъяснить ее, нижеследующее будет предложено на обсуждение в Виттенберге под председательством достопочтенного отца Мартина Лютера, магистра свободных искусств и святого богословия, а также ординарного профессора в этом городе. Посему он просит, дабы те, которые не могут присутствовать и лично вступить с нами в дискуссию, сделали это ввиду отсутствия письменно. Во имя Господа нашего Иисуса Христа. Аминь».

А дальше следовал залп из всех орудий: Лютером утверждалось, что покаяние, к которому призывает Иисус Христос, совершается не в акте таинства, но длится всю жизнь христианина, и заканчивается оно только с вхождением в Царствие Небесное, что отпущение грехов совершает не римский папа, а Бог, что догмат о чистилище, которое как бы стирает значение смерти, неверен, что индульгенции недействительны, ибо лишь Бог (вернее, его произволение) ведает спасением и так далее. И вообще, цель индульгенций обретается не покупкой отпустительной грамоты, а искренним раскаянием (принцип «Sola fide» – «только верой») – ибо бесспорен приоритет слова Божия (лат. verbum dei) и Евангелия над индульгенциями.

«Истинное сокровище Церкви – это пресвятое Евангелие».

И уж кстати и заодно: у римского папы нет никаких особых прав отпускать грехи. В противном случае, почему он до сих пор не отпустил всем все грехи – просто так, по долгу христианина и доброте сердца?

Ну, и напоследок – знаменитое заключение, тезисы 94-й и 95-й:

«Надлежит призывать христиан, чтобы они с радостью стремились следовать за своим главой Христом через наказания, смерть и ад. И более уповали многими скорбями войти на небо, нежели безмятежным спокойствием».

То есть спасение души состоит в следовании за Христом, если надо – и по пути, полному страданий. И купить его нельзя. В общем, немудрено, что весть о «95 тезисах» разлетелась по всему христианскому миру. Тезисы были сформулированы в октябре 1517 года, а уже в марте 1518 года их читал Томас Мор, живущий в Англии, далекой от германской Саксонии.

С точки зрения быстроты распространения информации, новоизобретенное книгопечатание все-таки делало чудеса.

IV

Томас Мор был не чета профессору заштатного университета – еще когда он учился в Оксфорде, его считали чудом света. В 1518 году его государь, король Англии Генрих VIII ввел Томаса Мора в свой Тайный совет. Наконец, с ним дружил сам Эразм, первый гуманист Европы, который даже посвятил ему свою знаменитую книгу «Похвала Глупости».

Предисловие к ней начиналось так: «Эразм Роттердамский своему милому Томасу Мору – привет». Играя на созвучии греческого слова «Мория» – «глупость», он посвящает eмy свою книгу, но не как дураку, а как лицу, от глупости далекому:

«...ибо, по общему приговору, ты от нее всех дальше... Хотя по исключительной прозорливости ума ты чрезвычайно далек от вкусов и воззрений грубой толпы, зато благодаря необыкновенной легкости и кротости нрава можешь и любишь, снисходя до общего уровня, играть роль самого обыкновенного человека. А значит, ты не только благосклонно примешь эту мою ораторскую безделку, эту памятку о твоем товарище, но и возьмешь ее под свою защиту; отныне, тебе посвященная, она уже не моя, а твоя».

А дальше, все еще в предисловии, Эразм пишет своему другу:

«Немало также увидишь в наш век таких богомолов, которые скорее стерпят тягчайшую хулу на Христа, нежели самую безобидную шутку насчет папы или государя, в особенности когда дело затрагивает интересы кармана».

Книжка вышла и правда веселая, и досталось в ней решительно всем. Не обошел автор своим интересом и папство, и вот что он в своей книге написал о нем – разумеется, от лица Глупости:

«ГЛАВА LIX: А верховные первосвященники, которые заступают место самого Христа? Если бы они попробовали подражать его жизни, а именно бедности, трудам, учительству, крестной смерти, презрению к жизни, если бы задумались над значением своих титулов – «папы», иначе говоря, отца и «святейшества», – чья участь в целом свете оказалась бы печальнее?

Кто стал бы добиваться этого места любой ценою или, однажды добившись, решился бы отстаивать его посредством меча, яда и всяческого насилия? Сколь многих выгод лишился бы папский престол, если б на него хоть раз вступила Мудрость?

Мудрость, сказала я? Пусть не Мудрость даже, а хотя бы крупица той соли, о которой говорил Христос. Что осталось бы тогда от всех этих богатств, почестей, владычества, побед, должностей... сборов, индульгенций, коней, мулов, телохранителей, наслаждений?..»

Вся эта глава полностью приведена в приложениях, но – поверьте мне на слово – там и дальше текст ничуть не мягче. Вот еще один отрывок:

«Как будто могут быть у церкви враги злее, нежели нечестивые первосвященники, которые своим молчанием о Христе позволяют забывать о нем, которые связывают его своими гнусными законами, искажают его учение своими за уши притянутыми толкованиями и убивают его своей гнусной жизнью.

Поскольку христианская церковь основана на крови, кровью скреплена и кровью возвеличилась, они по сей день продолжают действовать мечом, словно нет больше Христа, который сам защищает своих верных.

И хотя война есть дело до того жестокое, что подобает скорее хищным зверям, нежели людям, до того безумное, что поэты считают ее порождением фурий, до того зловредное, что разлагает нравы с быстротою моровой язвы, до того несправедливое, что лучше всего предоставить заботу о ней отъявленным разбойникам, до того нечестивое, что ничего общего не имеет с Христом, – однако папы, забывая обо всем на свете, то и дело затевают войны».

Как мы видим, Эразм Роттердамский идет далеко и совершенно уверен, что его «милый Томас Мор» вполне его поддержит. Оба они и в самом деле негодовали на искажение веры Христовой – в конце концов, примеры папы Александра VI Борджиа или воинственного папы Юлия II были более чем красноречивы. Но все же «Похвала Глупости» никаких вопросов ребром не ставила. По слухам, ее охотно читал папа Лев Х – истинный Медичи, он никаких противоречий между веселым искусством Эразма и папскими прерогативами не находил. Смеялся при чтении «Похвалы Глупости», посвященной ему вовсе не случайно, и Томас Мор.