Федор Архипенко - На взлет! Записки летчика-истребителя Страница 7

Наш полк был четырехэскадрильного состава, вооруженный «Чайками» – истребителями И-153. Командовал полком майор Дервянов, кавалер ордена Красного Знамени, его замом был майор Семенов, награжденный орденом Ленина, командирами эскадрилий, с первой по четвертую соответственно, были капитан Голов, ст. лейтенант Прокопенко, ст. лейтенант Ивлев и капитан Барановский.

За короткий период пребывания в лагерях летный состав восстановил боеготовность: успешно и без происшествий летал днем и ночью. Полк наш был настолько хорошо подготовлен, что взлетал даже ночью строем в составе эскадрилий. Я сам позднее летал ночью, но такого в жизни не приходилось видеть, чтобы эскадрилья взлетала строем ночью, как днем.

13-я смешанная авиационная дивизия, в которую входил наш полк, находилась в Луцке. Командиром дивизии был полковник Зыканов, участник боев в Испании, а его замом – Герой Советского Союза генерал-майор авиации Лакеев Иван Алексеевич. Два других авиаполка дивизии, имевшие на вооружении И-16, базировались один в Луцке, а другой – на аэродроме неподалеку от Дубно.

Из летной книжки Ф.Ф. Архипенко

Перед войной мы летали очень много, занимаясь всеми видами боевой подготовки. Буквально накануне войны летчики авиаполка начали осваивать бомбометание на полигоне, для чего к нам было завезено несколько тонн бомб разного калибра.

Аэродром и полк обслуживал батальон аэродромного обслуживания (бао) во главе с майором Морозовым, который очень хорошо относился ко мне. Помню, когда мы, летчики, уезжали при отступлении, я его просил увезти Ядвигу – девушку, за которой тогда ухаживал.

Обстановка на аэродроме перед войной была сложной, хватало неразберихи и бестолковщины.

1. Очень много было гражданского населения из близлежащих деревень, занятого на строительстве взлетно-посадочной полосы, и затесавшихся среди него шпионов, которые следили за аэродромом.

2. Простаивало около 70 самолетов И-15 устаревшей конструкции с неубирающимся шасси, подлежащих передаче в авиационные училища.

3. За неделю до начала войны на нашем аэродроме приземлилось 9 самолетов МиГ-1 из 15-й иад, прилетевших из-под Львова для переучивания летного состава нашего полка.

4. Командный пункт был оборудован на окраине аэродрома, на кладбище.

5. Летно-технический состав жил в деревне за несколько километров от аэродрома, и только небольшая часть в помещичьем имении, находившемся от аэродрома в 200 метрах.

5. Семьи летно-технического состава жили в Ковеле, и по субботам командиры разъезжались к своим семьям.

Мне пришлось быть оперативным дежурным по аэродрому в ночь на 22 июня 1941 года. В то время для дежурства выделялся один самолет И-153 «Чайка» с летчиком, и в ту печально памятную ночь дежурил старший лейтенант Ибрагимов – мой командир звена. После ужина по пути я зашел в клуб (он был на границе аэродрома) на танцы повидаться с Ядвигой, договорился с ней о встрече на завтра – в воскресенье – и ушел на КП.

22 июня в 4 часа 25 минут все кругом содрогнулось от взрывов – группа немецких бомбардировщиков, до 60 самолетов, нанесла сокрушительный удар по аэродрому. Один самолет пролетел так низко, что я увидел стрелка, показавшегося мне женщиной из-за торчавших из-под шлема волос. Не успели мы опомниться от первой бомбежки, как на аэродром был произведен второй налет. Противодействовать ударам бомбардировщиков мы не могли: летный состав находился в Ковеле у своих близких, а зенитной артиллерии возле аэродрома не было – это была одна из тяжелейших оплошностей вышестоящего руководства. До полудня аэродром подвергался массированным бомбардировкам еще дважды. Несмотря на это, стал прибывать летный и технический состав, начались отдельные вылеты наших летчиков. В 11 часов дня из Житомира к нам прилетел авиаполк на самолетах И-153.

Фактически в этой тяжелейшей обстановке никакого руководства на аэродроме не было. Я же, оперативный дежурный по аэродрому младший лейтенант Федор Архипенко, неумело пытался организовать редкие боевые вылеты и эвакуацию разбитых машин. Связь была нарушена, указаний и приказов – никаких, лишь внутренние телефонные линии, проложенные к стоянкам авиаэскадрильи, уцелели каким-то чудом.

Около 13 часов на аэродром прилетел участник воздушных боев в Испании заместитель командира 13-й сад генерал-майор авиации, Герой Советского Союза Иван Алексеевич Лакеев. Прибыв на КП, генерал взял командование в свои руки, хотя связи никакой не было и, что самое страшное, аэродром оказался в изоляции.

Мой техник самолета Семенов все время докладывал мне, что самолет цел, повреждений не имеет, и я просил генерала Лакеева отпустить меня с КП. Он, однако, не отпускал меня, так как я в то время был его единственным помощником. На КП, кроме генерала, меня и двух солдат-связистов, никого не было.

Иван Лакеев

Запомнилось, что во время третьего в то утро налета, когда бомбардировщики в очередной раз наносили удар по аэродрому, генерал Лакеев спокойно стоял на КП и давал по телефону команду на взлет звену истребителей. Глядя на этого человека, на его грудь, где сверкала «Золотая Звезда» Героя Советского Союза и ордена, на то, как хладнокровно он наблюдал за взлетом звена, я заставил себя прекратить мандраж, у меня перестали трястись ноги, и я успокоился. Спокойствие известного генерала помогло мне побороть страх, придало мужество в самый нужный момент, когда бомбы падали возле КП, с грохотом рвались и земля ходила под ногами. Пример храброго генерала не раз помогал мне в трудные минуты военной жизни быть смелым и честным защитником нашей Родины.

…Около 14 часов, когда на аэродром прибыл командир 17-го иап, он отпустил меня с КП. Я поспешил к своему самолету, тот оказался цел, о чем в который раз доложил мне техник Семенов, и я, самостоятельно приняв решение взлететь, надел парашют, запустил мотор и прямо со стоянки, из укрытия (самолет был замаскирован на кладбище), пошел на взлет. В это время взлетало звено истребителей из житомирского полка, и мы едва не столкнулись на встречных курсах. В воздухе я пристроился к этому звену и пролетел с ними вдоль границы от Бреста до Равы-Русской. Казалось, вся граница была в огне, горела сама земля, а больше я ничего не видел, все внимание уделяя пилотированию в строю звена.

Западнее Владимира-Волынского нас обстреляла зенитная артиллерия, при этом снаряды рвались вокруг, и я впервые близко видел черные клубы, еще не понимая, что это…

Вдруг звено из трех самолетов, с которым я летел, вошло в облачность, я последовал было за ним, прошел минуты две в облаках, затем развернулся и взял курс 90° на восток. Выйдя из облаков, увидел над Владимиром-Волынским самолет И-153, начал было пристраиваться к нему, а он ко мне. И так мы гонялись друг за другом некоторое время. Когда взглянул на приборы, то увидел, что горючего осталось совсем мало, вышел на прямую, «Чайка» сразу пристроилась ко мне, и я ее привел на аэродром в Велицк. Как я уже писал, в первый день наш аэродром бомбили несколько раз, большими группами бомбардировщиков, и можно себе представить, какой ужас здесь царил: многие летчики и техники стали седыми.

После полета я спросил у своего вновь назначенного командира эскадрильи старшего лейтенанта Ивлева, что это за «черные шапки» были вокруг самолета, когда мы летели над Бугом в районе Равы-Русской. Он, усмехнувшись, объяснил, что это были разрывы снарядов зенитной артиллерии. Этих объяснений мне вполне хватило – всю войну потом я остерегался в воздухе «черных шапок».

Вечером нас повезли ужинать в лес, который был рядом с аэродромом, и, конечно, есть почти никто не стал: были потрясены тяжелыми впечатлениями того дня. Во время ужина я встретился с летчиком, которого привел с собой на аэродром. Он обнял меня, расцеловал и долго благодарил, объясняя, что оторвался от ведущего и не знал, куда лететь.

«Чайка» в полете

С рассветом 23 июня мы были на аэродроме. Исправных самолетов насчитывалось всего штук 25–30, более сотни были повреждены осколками, остальные сгорели. В этот день старые летчики летали на бомбометание и штурмовку колонн противника, которые двигались на Луцк, а я помогал техническому составу подвешивать бомбы. Летать мне не давали, так как я не прошел курс подготовки по бомбометанию и к решению подобных задач считался не готовым.

В целом для полка второй день войны прошел спокойно, немцы аэродром не трогали, летали над ним только разведчики. Зато утром третьего дня прилетела дюжина истребителей Me-109. Стали в два круга: шесть самолетов с правым креном и шесть – с левым, и проштурмовали, как на полигоне. Обстрелы были точные, уверенные, как по мишеням. В результате на аэродроме осталось 10 исправных И-153 и один МиГ-1 – все остальные машины числом около 150 были повреждены. Среди них были и старенькие самолеты И-15бис с неубирающимся шасси, которые стояли в линейке и не были рассредоточены, и «миги», и наши «Чайки», и самолеты житомирского авиаполка.