Александр Бушков - Иван Грозный. Кровавый поэт Страница 7

Оленинки захотелось его величеству… Вот и отправился на охоту в сопровождении одного-единственного спутника, некоего сэра Вальтера Тирелла.

Больше его живым не видели. Вечером какой-то скромный угольщик заметил под деревом бездыханного короля со стрелой в груди – что, согласитесь, на самоубийство списать как-то трудновато. Сэр Вальтер, ударившийся в бега, вскоре обнаружился аж во Франции. Там он под присягой заявил: ехали они с королем, ехали, вдруг из кустов ка-ак порхнёт злодейская стрела – и прямехонько королю в сердце. Ну а он, сэр Вальтер, испугался, что отдельные испорченные личности заподозрят именно его, и срочно эмигрировал…

Как там обстояло дело, останется неизвестным. Вообще-то Рыжий заимел в Англии столько врагов, что вполне могло случиться и описанное Тиреллом. Кто-то в те времена распускал и еще более неправдоподобную сплетню: якобы Тирелл и в самом деле стрелял, но – по оленю, вот только стрела, «срикошетив» от дерева, угодила в короля. Похоже, что эти слухи исходили из окружения брата Рыжего, Генриха Грамотея (его так прозвали за то, что он умел читать и писать, что для тогдашних королей было большой редкостью), ставшего властителем Англии после смерти Вильгельма II. Правда, нашлись циники, которые про самого Грамотея в связи с убийством распускали всевозможные нехорошие слухи…

После недолгого периода относительно мирной жизни в Англии началась гражданская война – собственно, большая семейная разборка. За королевский трон насмерть принялись драться двоюродные брат с сестричкой, Стефан и Матильда. Стефан был сыном дочери Завоевателя Аделы и графа Блуа, а Матильда – дочерью Грамотея. Каждый из них считал, что у него больше прав на престол, а вот другой (другая) – натуральный узурпатор и выскочка.

Два войска весело гонялись друг за другом по доброй старой Англии, попутно выжигая все, что горит, и грабя все, до чего могли дотянуться. Продолжалось это веселье годами. В конце концов победил Стефан, а Матильда бежала на континент.

Интересно, что сам Стефан в английской истории считается, по выражению одного из британских авторов, «гуманным и умеренным человеком, со множеством замечательных достоинств». Беда только, что развратившиеся за долгие годы смуты вельможи, засевшие в своих замках, гуманизмом как раз не отличались. О том, что тогда творилось в Англии, лучше всего поведает тогдашний летописец: «В замках обитали не люди, а дьяволы. Селян и селянок они ни за что ни про что гноили в подземельях, жгли огнем и удушали дымом, подвешивали за пальцы рук или за пятки, привязав к голове тяжелый камень, терзали зазубренным железом, морили голодом, давили в тесных ящиках, утыканных изнутри острыми камнями, умерщвляли всевозможными зверскими способами. В Англии не было ни зерна, ни мяса, ни сыра, ни масла, ни вспаханных полей, ни урожаев. Пепел сожженных городов и безотрадные пустыри – вот все, что мог за долгий день увидеть путешественник».

Одни духовные лица и сами прежестоко страдали из-за грабежей, но другие, имевшие собственные замки, вели себя в точности так, как господа бароны, в кольчугах и в шлемах возглавляя собственные дружины, отправлявшиеся, как сказали бы на Руси, «за зипунами». Насмотревшись на это безобразие, папа римский наложил на Англию интердикт – то есть запрещение совершать любые церковные обряды: службы, венчания, отпевания.

Следующий король, снова Генрих, баронов-разбойников чуточку приструнил, разрушив более тысячи замков. После чего насмерть сцепился с собственным архиепископом Томасом Бекетом.

В этой драке не было ни правого, ни виноватого. Попросту Бекет (как впоследствии патриарх Никон на Руси) возмечтал поставить духовную власть выше светской, то есть устроить все так, чтобы первую скрипку играть ему самому, а короля держать «на подхвате». Естественно, король с такими новшествами не согласился, как любой бы на его месте. Кончилось все тем, что четверо королевских рыцарей поскакали к архиепископу – и, как они потом объясняли, Бекет был настолько неосторожен, что по случайности споткнулся, да так неудачно, что угодил прямо на их обнаженные мечи. Раз восемнадцать подряд. Что характерно, король этим рыцарям ничего не сделал, и они, как пишет английский историк, «бежали в Йоркшир, где влачили жалкое существование изгоев, потому что папа предал их анафеме». Без комментариев.

Дальнейшая история королевства была, можно сказать, скучной и традиционной. На протяжении довольно долгого времени добрые британцы больше не убивали ни королей, ни архиепископов. Они всего-навсего вторглись в Ирландию и вскоре ее захватили, во время одной из битв отрубив у побежденных триста голов и сложив их к ногам своего предводителя Макмурроха. Макмуррох принялся эти трофеи перебирать и, найдя голову какого-то субъекта, которого особенно ненавидел, прилюдно откусил у нее нос и уши. Вспоминая эту историю, англичане любят подчеркивать, что Макмуррох, боже упаси, не коренной британец, а ирландский лорд на британской службе. Ну, возможно, это и оправдание, кому как…

Потом устроили несколько еврейских погромов под идеологически выдержанным лозунгом: «Бей жидов, спасай Британию!». Потом четверо сыновей короля Генриха Второго (того самого, что бодался с Бекетом) собрали войска и всерьез принялись свергать папеньку с престола – засиделся, старый черт, дети тоже люди, им тоже хочется… Началась очередная многолетняя заварушка, в ходе которой почтительные детки вышибли-таки папашу из Британии, и он умер во Франции, напоследок, по свидетельству хронистов, прокляв и свою горькую судьбину, и сыновей. По старой доброй традиции свита не только растащила все его добро, но и поснимала все драгоценности с покойника, после чего разбежалась. Совершенно посторонние французы, видя такое дело, собрали немножко денег и скромно похоронили короля в аббатстве Фонтевро…

Самое интересное, что королевское проклятье в адрес бунтовщиков-сыновей, очень похоже, подействовало… Двое из четырех скончались еще до смерти папаши: один упал с коня, другой чем-то занемог и умер. В истории они, в общем, никакого следа не оставили. А вот двое живых, подвергшихся отцовскому проклятию, как раз очень хорошо знакомы и знатокам истории, и читателям Вальтера Скотта: звали их Ричард Львиное Сердце и Иоанн Безземельный…

Так вот, несмотря на громкие имена, счастья этим двум субъектам в жизни не было. До конца жизни оба враждовали уже меж собой. Ричард всю сознательную жизнь пребывал за пределами Англии – воевал в Палестине, сидел в плену у какого-то австрийского графа, который его сцапал в надежде на выкуп. И в конце концов был убит стрелой со стены какой-то крепостишки, которую непонятно зачем осаждал.