Алексей Саркелов - Думай, как Коко Шанель Страница 7

Через несколько дней после ее кончины известная писательница и политический деятель Франсуаза Жиру написала в журнале «Экспресс»: «До конца яростная и прямая, стояла она, как капитан на мостике тонущего корабля».

Но корабль не пошел ко дну. До сих пор, спустя более 40 лет после смерти Шанель, стиль, созданный ею, остается незыблемым. Имя ее продолжает быть символом элегантности и хорошего вкуса. Ее духи сохраняют магическую привлекательность для женщин в разных концах света. Их рекламируют известные французские актрисы. О ней пишут книги, ставят фильмы и спектакли, делают телевизионные передачи. На белых маркизах черными буквами продолжает светиться имя «Шанель». Для парижан, дa и не для одних лишь парижан, рю Камбон и отель «Риц» неразрывно связаны с памятью о Великой Мадемуазель. Она вошла в историю не только как великий модельер, дважды совершивший революцию в мировой моде. Андре Мальро утверждал, что «Шанель, де Голль и Пикассо самые великие личности Франции XX века».

Человек, имеющий легенду, сам легенда

Мы уже говорили о том, что род Шанель издавна селился на юге Франции, в крае, что раскинулся у подножия Севеннских гор, – гранитной гряды, напоминающей своими очертаниями спину разъяренной кошки. Севенцы – народ гордый, свободолюбивый. Природа одарила их черными, как смоль, волосами, янтарным цветом кожи и умением величаво держать голову. Единственным промыслом жителей Севенн издавна были каштаны. Собирали их в местных лесах, а затем сбывали на ярмарках. Жозеф Шанель, прадед Габриэль-Коко Шанель, каштанов не собирал. Он содержал трактир. «Люби все то, что тебе принадлежит», – приговаривал Жозеф, украшая столы и полки своего заведения деревянной резьбой, старательно выпиливая две буквы «С» – от слов Chanel и Christ.

Пройдет меньше века, и две эти буквы в затейливом сплетении увенчают модели его правнучки Коко Шанель, став символом ее могучей империи моды.

Деда Габриэль звали Анри-Адриан. Он был первым, кто, покинув родные места, отправился на поиски счастья. Далеко он, правда, не ушел. Да и счастье свое обрел в том, что стал бродячим торговцем шнурками и шляпками на ярмарках.

Его сын Альберт унаследовал от своего отца черный цвет волос, неукротимый характер и… нрав ловеласа. Ему было двадцать два, когда он соблазнил 19-летнюю Жанну Деволь. После долгих поисков родне Жанны удалось-таки найти сбежавшего шалопая и водрузить его на брачное ложе. 19 августа 1883 года, в городке Сомюр появилась на свет их дочь, Габриэль Шанель.

Детство Габриэль прошло в торговых рядах – мать повсюду таскала за собой детей, помогая мужу торговать женскими панталонами. Жанна была безумно влюблена в своего нерадивого Альберта, чье влечение к представительницам прекрасного пола приносило ей немало горя. Она умерла, когда дочери исполнилось двенадцать лет. Альберт, оставшись с пятью детьми, определил Габриэль в сиротский приют. Так закончилось ее детство.

Она провела в монастыре семь лет. Бесконечные молитвы, церковные песнопения, прогулки в одиночестве. И два цвета: белый и черный. Они были повсюду – в одежде воспитанниц и монахинь, в известковой белизне стен и потолков, контрастирующих с массивными черными дверями.

Блуждая извилистыми коридорами, Габриэль обнаружила выложенные на полу узоры, похожие на зашифрованные надписи, которые заканчивались всегда одной и той же цифрой «5». Не был ли это тайный знак?

«Черный цвет одновременно скромный и надменный. Черный цвет непринужденный и удобный и вместе с тем таинственный. Но более всего черный цвет означает: «Я не беспокою вас, и вы не беспокойте меня».

Спустя годы духи «Шанель № 5» разошлись по всему миру; черный и белый стали доминирующими цветами в ее коллекциях. И, наконец, Шанель при рождении получила имя, которое согласно науке об именах приносит славу.

Сцена

В восемнадцать лет Габриэль покинула монастырь. Вот как описывали Шанель те, кто знал ее в те времена: «Она была жгучей брюнеткой. Высокая красивая шея, немного печальный взгляд карих глаз и чувственный рот делали ее лицо несколько вызывающим. Во всем ее облике чувствовались грация и шарм. У нее было множество поклонников. Она то удивляла своей робостью, то вдруг поражала неслыханной дерзкой уверенностью».

Это чувство уверенности и привело Шанель на подмостки французского кафешантана в провинциальном городке Мулен. Ее приняли в качестве статистки подпевать местным знаменитостям. Ей посчастливилось: заполнив паузу во время одного из выступлений, Габриэль исполнила перед публикой непритязательную песенку «Кто видел Коко?» С тех пор никто не называл ее по имени – для всех она стала просто Коко.

Ее стремление добиться успеха просто ошеломляло. Покинув Мулен, Шанель поехала на водный курорт Виши, не уступавший в те годы по популярности Баден-Бадену. Увы, взыскательные импресарио отказали ей в ангажементе – ее голос для профессиональной сцены был довольно слаб. Шанель распрощалась со своей мечтой о сцене.

Страсть к театральным подмосткам возродится в ней много лет спустя. Познакомившись с Дягилевым и Стравинским, она выступит меценатом и поможет им осуществить заветную мечту – поставить на парижской сцене во время «русских сезонов» балет «Голубой экспресс».

«Незаконная»

Ее отношения с молодым буржуа Этьеном Бальсаном на первых порах носили скорее дружеский, нежели сердечный характер.

Больше всего в жизни Этьен любил лошадей и женщин, дарящих удовольствие. Он жил в замке Руайо. С 1906 года здесь поселилась и Коко. Она оказалась в среде, где таких, как она, называли «незаконная». О них, этих пленительных куртизанках, писали в своих романах Доде, Мюссе, Бальзак. Спустя тридцать лет Этьен Бальсан вспоминал о Коко: «Я не встречал женщины, которая так любила бы валяться в постели. Она лежала, ничего не делая, до двенадцати, пила кофе с молоком, читала романы».

Что ж, вращаясь в обществе, где праздность являет собой состояние естественное, невольно станешь перенимать его привычки: спать побольше, рассуждать поменьше. За обедом – разговоры о лошадях, о ставках, об охоте, во время ужина – бесконечная цепь развлечений.

И все же мало кто мог понять истинный характер Коко. У нее было достаточно времени, чтобы все обдумать и обогатить свою жизнь идеями. Уж при ее-то амбициях!.. А что если она займется головными уборами? Ведь она умеет придать шик любому плетеному изделию, знает, как много таит в себе кусок ткани, умело накрахмаленный. Глядя на ее изящные шляпки, без нагромождения страусиных перьев и бархатных бантов, окружающие невольно задавались вопросом: кто их создатель?