Юрий Рубцов - Маршалы Сталина Страница 7

Можно 60 000 уложить, но с точки зрения нашей общей линии можем ли мы давать по 60 000 (Ворошилов: А сколько мы убили?). Я вполне знаю, что вы много убили, но, товарищ Ворошилов, в том-то и беда, что все ваше внимание устремлено на этот Царицын. В смысле героизма это громаднейший факт, но в смысле партийной линии, в смысле сознания задач, которые нами поставлены, ясно, что по 60 000 мы отдавать не можем и что, может быть, нам не пришлось бы отдавать эти 60 000, если бы там были специалисты, если бы была регулярная армия…»

На игнорирование Ворошиловым основ военной организации обращали внимание многие профессионалы. Так, бывший генерал царской армии А. Е. Снесарев, военный руководитель (иначе говоря, командующий) Северо-Кавказским военным округом, докладывал председателю Высшего военного совета, что «лично т. Ворошилов как войсковой начальник не обладает нужными качествами. Он недостаточно проникнут долгом службы и не придерживается элементарных правил командования войсками».

Точную и просто уничтожающую характеристику дал ему председатель РВС и нарком по военным и морским делам Л. Д. Троцкий: «Ворошилов есть фикция. Его авторитет искусственно создан тоталитарной агитацией. На головокружительной высоте он остался тем, чем был всегда: ограниченным провинциалом без кругозора, без образования, без военных способностей и даже без способностей администратора».

Несмотря на заступничество члена политбюро ЦК Сталина, Троцкому после царицынских «подвигов» командарма-10 удалось таки снять его с должности. Кроме того, ЦК РКП(б) принял специальное постановление, которым запрещал использовать его на командной работе в Красной Армии.

Обстоятельства сложились таким образом, что в июле 1919 г. Клим, отправившийся на Украину, на короткое время все-таки стал командующим 14-й армии. Уже через месяц за самочинную сдачу Харькова деникинским войскам он был предан суду ревтрибунала. Разбирая обстоятельства дела, члены трибунала, как рассказывал историк Р. А. Медведев, пришли к выводу, что военные познания Ворошилова не позволяли доверить ему даже батальон. Невежество командарма было столь велико, что стало… смягчающим вину обстоятельством — трибунал ограничился только отстранением Ворошилова от должности.

Зато присвоить себе чужие успехи он был не прочь. Например, докладывая о борьбе с мятежом Н. А. Григорьева, Климент Ефремович похвалялся: — «Под моим личным руководством банды были разбиты…». Отвергая подобные притязания Ворошилова, командующий Украинским фронтом В. А. Антонов-Овсеенко писал: «Ворошилов был командующим на определенном участке внутреннего фронта. Имел на нем вначале большие неудачи, поправленные удачами на других участках, где командовал не он… Приписывать себе одному успех борьбы с Григорьевым он может лишь по большому недоразумению».

К слову, многие из тех, кто, так или иначе, высказывал независимые суждения о весьма скромных достоинствах Ворошилова как военачальника, сгинули в пучине репрессий: и бывший царский генерал интеллектуал Снесарев, и большевик до мозга костей Антонов-Овсеенко…

С образованием в ноябре 1919 г. Первой Конной армии во главе с Буденным Ворошилов был назначен членом ее РВС. Крупные успехи армии в боях с войсками Деникина и Врангеля должен по праву разделить со всем личным составом и Климент Ефремович. Он стал широко известным, вырос в политическом отношении. Как участник X съезда партии, весной 1921 г. вместе с другими делегатами участвовал в подавлении Кронштадтского восстания. На съезде он был избран членом ЦК РКП(б).

После окончания гражданской войны Климент Ефремович забыт не был. До 1924 г. он командовал войсками СКВО. Вскоре на своей карьере с удовольствием ощутил, насколько с кончиной Ленина возросла роль Сталина. Ворошилов сразу же попал в состав РВС СССР и был назначен командующим Московским военным округом. Эти назначения явно преследовали цель ограничить влияние в РВС Троцкого и его ближайших сторонников. В январе 1925 г. Лев Давидович и вовсе был отставлен с постов наркома и председателя РВС: его сменил М. В. Фрунзе. Оставаясь командующим войсками МВО, Ворошилов стал также заместителем наркома.

Фрунзе остался в истории нашей армии как удачливый реформатор. Под его руководством были осуществлены грандиозные преобразования, по крайней мере, в советской истории ни одна из последующих попыток реформирования армии (а их было около десятка) не была столь успешна. К февралю 1925 г. армия сократилась до 560 тысяч человек, была введена территориально-милиционная система, что давало огромную возможность экономии средств (необходимость — почти как сегодня!). Создавались национальные формирования, шло техническое перевооружение войск, все административные, строевые и хозяйственные функции сосредоточивались в руках командира.

Роль замнаркома Ворошилова была в этих процессах, однако, весьма скромной. Шанс выдвинуться появился у него, как только Фрунзе посягнул на святая святых — политических комиссаров и перенес акцент в реформе на введение жесткого единоначалия. Всеохватывающую коммунизацию Вооруженных Сил он назвал «ненужной и вредной утопией». В феврале 1925 г. в момент обострения противостояния «триумвирата» (Сталин, Зиновьев, Каменев) с Троцким он осмелился высказать и еще одну крамольную мысль: «У нас ведь 700 тысяч членов партии… и нельзя требовать, чтобы эти 700 тысяч по каждому вопросу мыслили одинаково». Военный самородок явно становился опасным для верхушки партии своим авторитетом, независимой позицией. Как вспоминал бывший помощник Сталина Б. Бажанов, вождь увидел во Фрунзе будущего Бонапарта и высказал в своей среде резкое недовольство этим.

Все остальное было делом техники. Фрунзе чуть ли не насильно — решением ЦК — был уложен на операционный стол. Доза хлороформа «оказалась» непереносимой, и… уже в ноябре 1925 г. Ворошилов занял ставший вакантным пост народного комиссара по военным и морским делам. В его лице Сталину нужен был покорный исполнитель его воли. И за Климом дело не стало.

В 1926 г. он вошел в состав политбюро ЦК ВКП(б) и оставался там аж до 1960 г. Это — своеобразный рекорд, недостижимый для других старожилов политбюро В. М. Молотова, А. И. Микояна и Л. М. Кагановича. В чем причина такого долгожительства, учитывая, что сам факт вхождения в политбюро не только не уберегал выдвиженца от репрессий, но скорее привлекал к нему дополнительное внимание? Ведь сколько человек в разные годы по воле вождя входили в партийный ареопаг, но очень скоро переставали дышать не только кремлевским озоном, но дышать вообще: С. В. Косиор, Я. Э. Рудзутак, В. Я. Чубарь, Н. А. Вознесенский, П. П. Постышев, С. И. Сырцов, Г. И. Петровский…