Эдуард Скляров - Записки бывшего милиционера Страница 7

Тут можно читать бесплатно Эдуард Скляров - Записки бывшего милиционера. Жанр: Документальные книги / Биографии и Мемуары, год 2014. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте «WorldBooks (МирКниг)» или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Эдуард Скляров - Записки бывшего милиционера

Эдуард Скляров - Записки бывшего милиционера краткое содержание

Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Эдуард Скляров - Записки бывшего милиционера» бесплатно полную версию:
Настоящие записки, названные как «Записки бывшего милиционера», являются не литературным, а кратким документальным описанием моей жизни, и то только в той части, которая запомнилась мне самому или о которой я узнал из документов, прочих бумаг и рассказов других людей, и не только милицейского периода, которому отдано почти тридцать лет собственной жизни.

Когда задумывались «Записки…» — а это было достаточно давно, — тогда и родилось их название, и мне казалось, что милицейский период моей жизни — это самое важное и единственное, что достойно описания. Но в последующие годы в моей «милицейской» голове под влиянием новых жизненных событий и обстоятельств произошли такие переоценки всего и вся, что теперь я твёрдо знаю: милицейский период — это далеко не самое главное в моей жизни. Главным является вообще вся жизнь, со всеми её взлётами и падениями; а то, что ранее казалось мелким и незначительным, на самом деле не менее важно, чем служба в милиции. Другое дело, что какие-то периоды, какие-то события хотелось бы прожить по-иному. Но, увы, двух жизней не бывает.

Эдуард Скляров - Записки бывшего милиционера читать онлайн бесплатно

Эдуард Скляров - Записки бывшего милиционера - читать книгу онлайн бесплатно, автор Эдуард Скляров

На станциях шла торговля, в основном холодной родниковой водой («цхенис цкали»), местными фруктами, из которых запомнилась черешня, умело навитая черенками на палки длиной до метра; продавали трости, изготовленные из ветвей кизилового дерева, с выжженными по всей поверхности узорами, а также жвачку под названием «кеви» из сосновой живицы. Каким способом её делали для продажи, я не знаю, но мы, мальчишки, кеви делали простым разжёвыванием живицы, и это было, оказывается, очень полезно для зубов. Торговали здесь яблоками, грушами (панта), алычой, которые собирались в местных лесах, а ещё сыром и лепёшками.

Пешие путешествия по лесным тропинкам из деревушки в деревушку были наполнены различными приключениями и открытиями, из которых запомнились прямоугольные камни в полроста человека, поставленные на попа, с выдолбленными углублениями-чашами, наполненными горками монет из меди и серебра самого различного достоинства и происхождения. Одно время в молодости, увлёкшись коллекционированием монет, я часто вспоминал эти чаши, понимая, какую ценность для нумизматов представляли эти сокровища в виде монетных кучек.

Кстати, о деньгах, и не только: как-то прочитал в «Российской газете» (от 21 августа 1999 г.) малюсенькую заметку о том, что в Японии был продан жук-рогач аж за 90 тысяч долларов, поскольку жук этот оказался «гигантским», то есть длиной 8 сантиметров. Но я помню, как в детстве в Грузии, бывая летом на дачах в Боржомском районе, по дороге от Бакуриани к озеру Табицкури, я не один раз находил жуков-рогачей длиной с мою ладонь, а её длина была в то время, наверное, не менее 8 сантиметров. Вот так!

Я хорошо помню эту местность, куда мы с матерью в составе группы работников детского сада из Цеми или Цагвери несколько раз пытались добраться на детсадовской полуторке. Этот изношенный грузовичок никак не мог преодолеть перевал, за которым располагалось озеро, и мы вынужденно устраивались на пикник у речки, недалеко от дороги. И сразу бросалась в глаза какая-то ненормальность в окружающей природе. А заключалось это в том, что всё — цветы, листья, насекомые — были огромного размера. В лист лопуха меня несколько раз заворачивали в полный рост, с ног до головы, как в ковёр, ставили на ноги, и я не мог пошевелиться. Другое дело, что сорванный лист прямо на глазах, теряя влагу на солнце, высыхал и превращался в иссушенный «пергамент», легко рассыпающийся на кусочки. Мухи и оводы по 3–4 сантиметра длиной больно ударялись о наши тела, и великаны жуки-рогачи и прочие насекомые нередко попадались нам, удивляя своими размерами. Уже будучи взрослым, я узнал, что на земле немало мест, где под влиянием каких-то природных сил, не исключая и повышенного фона радиации, фауна и флора отличаются особым гигантизмом. Видимо, это место под Бакуриани — одно из таковых.

Благодаря провидению — так распорядилась судьба — я родился в Тбилиси, столице Грузии, под солнцем которой и рос. А покинув её в 1961 году в воинском эшелоне призывников, я ещё много лет тосковал по ней, по её горам с альпийскими лугами и снежными шапками. И хотя по истечении нескольких десятков лет, конечно, острота тоски значительно притупилась, но как хотелось бы снова хоть разок оказаться на сглаженных вершинах горной гряды, тянущейся вдоль Тбилиси по правому берегу Куры, оказаться там майским днём, когда в одночасье всё обливается белым цветом подснежников, затем раскрываются тюльпаны, через несколько дней — ковёр из кроваво-красных маков, а ещё через месяц видны только плавные волны серебристого ковыля. И всё это так очаровывает, захватывает дух, что мы, мальчишки, казалось, лишённые сентиментальности, часами, рассевшись по уступам скал какой-нибудь доминирующей вершины, молча смотрели и не могли насмотреться на расстилающиеся под нами цветные склоны и долины.

В 1953 году (мне 11 лет) из сталинки мы переехали жить в один из домов, предназначенных для рабочих обувной фабрики. Таких домов у неё было немало. Сначала, сразу после войны, фабрика строила эти дома в виде бараков со сквозным узким коридором, по обе стороны которого располагались отсеки-комнатушки. Все «удобства», естественно, были на улице. В почти сгнивших бараках, которые и домами-то назвать было нельзя, люди ещё жили и в то время, когда меня призвали в армию. Эти бараки располагались через дорогу от обувной фабрики, на берегу Куры.

Позже, в конце 40-х годов, фабрика стала строить так называемые стандартные дома. Это были двухэтажные деревянные дома, на три подъезда каждый, оштукатуренные поверх дерева снаружи и изнутри. Почему их называли «стандартными», я не знаю, но почтовый адрес так и звучал: г. Тбилиси-13, обувная фабрика № 1, стандартный дом № 3, второй подъезд, комната 25. Вот по этому адресу мы с матерью и жили после переселения из сталинки.

Эти дома стояли группой между стадионом авиазавода и обувной фабрикой, метрах в полутораста от улицы Богдана Хмельницкого, у подножия горной возвышенности, склоны которой на момент переселения были пустыми, в смысле незастроенными, и мы, дети, часто проводили свой досуг на этих склонах.

Трёхкомнатная квартира, в которой была и наша комната, находилась на втором этаже, и проживало в ней четыре семьи. Четвёртая семья — мать и сын Сучковы — жили в помещении, предназначенном по проекту для кухни. В квартире имелось ещё одно помещение — общая кладовка размером 1 на 2 метра, но к моменту нашего переезда в ней не было ни одного свободного квадратного сантиметра, поэтому мы с матерью, в отличие от соседей, ею не пользовались, но зато наш балкон, хоть и крошечный, был предметом их зависти. Балкончик мы использовали в качестве своей кухни.

Площадь комнаты была всего 9 квадратных метров, но это считалось нормальным, ведь у некоторых в этом доме было гораздо меньше (всего по 2 кв. м) — это кладовки, куда людей вселяли как в жилые комнаты. В такой комнате-кладовке помещалась только одна кровать солдатского типа.

Я знал семью из двух человек (мать и маленький сын), которая жила в такой двухметровой «комнате». Прямо из коридора через дверь они ложились в одну кровать, ходить в такой «комнате» было негде. Все свои вещи они хранили под кроватью и на полках. А до этой кладовки они жили в так называемом семейном общежитии, состоящем из довольно-таки больших (метров по 15–20) комнат, в каждой из которых проживало по 5–8 семей. А семьи (супруги, их дети, а часто и их старики) располагались по «отсекам», отделившись друг от друга занавесками на верёвках. Надо представить себе жизнь в таких условиях! Люди были рады переехать оттуда даже в кладовку на два квадратных метра.

Как я уже говорил, наши «стандартные» дома располагались у горного склона, за которым простиралось плоскогорье, а на нём располагался жилой и промышленный массивы, вместе называемые по-старому Навтлуги. Это слово в переводе с азербайджанского означает «нефть».

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы
    Ничего не найдено.