Анжела Ламберт - Загубленная жизнь Евы Браун Страница 7

Дед Евы со стороны матери Франц-Пауль Кронбургер, несмотря на небольшой рост и хрупкое сложение, был заметной фигурой в жизни всех членов семьи. Он родился в 1858 году в семье мясника первым из девятнадцати детей (восемь из них умерли в детстве). Все его братья овладели различными профессиями. Сам Франц-Пауль стал ветеринарным врачом, добился звания «доктор ветеринарии Кронбургер» и привилегии добавлять к нему почетное «Имперский и Королевский Ветеринарии Советник». Каждый год в честь дня рождения кайзера он надевал положенные ему по статусу придворные регалии, нелепый парадный головной убор Picklhaube (напоминающий каску) и шпагу. Франц-Пауль удачно женился. Его жена Йозефа, семью годами старше, происходила из уважаемой семьи часовщиков. Ее брат Алоис Винбауэр числился среди ювелиров австрийского императора Франца Иосифа в эпоху, когда связи при дворе обеспечивали весомый авторитет. К моменту свадьбы Йозефе Винбауэр уже исполнилось тридцать лет — по тем временам почти старая дева. Должно быть, она была благодарна Францу-Паулю за то, что он взял ее в жены, но не имела причин чувствовать себя в чем-либо ниже супруга.

«Господин доктор ветеринарии Кронбургер» был бы, наверное, не прочь основать собственную династию из пяти, а то и шести крепких, здоровых сыновей. Один пошел бы по его стопам в ветеринарном деле, другие, унаследовавшие ум и трудолюбие, могли бы стать врачами, юристами или фармацевтами. Склонный к ручному, а не интеллектуальному труду учился бы на часовщика, а младший в угоду матери принял бы церковный сан. Но его планы расстроило рождение пяти дочерей подряд в течение девяти лет: Йозефы (по прозвищу Пепи), Франциски (Фанни), Анни, Паулы и Берты. (Шестым и последним ребенком стал долгожданный мальчик Франц, но он внезапно умер — неизвестно, от чего — в возрасте полутора лет.) Францу-Паулю ничего не оставалось, кроме как управлять семьей из шести женщин. Но он не притеснял ни девочек, ни жену. Йозефа — добрая женщина с сильным характером и набожная католичка — была прекрасной домохозяйкой и организатором. Всего пара деревенских девушек помогала ей по дому, когда вся семья наезжала гостить в Байльнгрис — а это случалось по меньшей мере дважды в год. Младшие кузены Евы, Гертрауд и сын тети Берты Вилли, а также ее дядя Алоис (единственный сын брата Йозефы, 1896 года рождения, на шестнадцать лет старше Евы) и все их родители проводили здесь каждую Пасху, Рождество и летние каникулы. В большом старом доме Кронбургеров было восемь или десять спален, а в ветеринарной клинике на первом этаже вечно толпились люди и животные со всевозможными травмами и болезнями, что привлекало Еву, учитывая ее любовь к живности и к суете. Во дворике за кухней кудахтали куры, сопротивляющихся кроликов разрешалось вытаскивать из клетки и гладить, а протекающая неподалеку речка манила купаться и удить рыбу.

Алоис с нежностью вспоминает свою тетю Йозефу:

Она была выточена из самого мягкого дерева… обходительная, ласковая и глубоко религиозная женщина, вечно в тревоге за своих дочерей. Ее ровный характер сглаживал крутой нрав супруга, поддерживая мир и гармонию в семье. Она играла роль посредника между авторитарным отцом семейства и девочками, каждая из которых обладала твердой волей. У нее было доброе сердце, чувство юмора, способное сгладить любой конфликт, и инстинктивное понимание того, что действительно имеет значение в жизни. Благодаря этим качествам ей удалось создать теплую семейную атмосферу и гостеприимный дом, всегда открытый для близких.

В возрасте далеко за шестьдесят и даже за семьдесят бабушка Кронбургер продолжала главенствовать над четырьмя семьями, незамужними дочерьми и мужем, требующим больше всего внимания. Все обожали ее за доброту и гостеприимство. Умерла она в 1927 году, оставив в наследство дочерям свой щедрый характер, а двум из них (включая Фанни) и одной внучке (Ильзе) — еще и ястребиный профиль.

Франц-Пауль играл активную и жизненно важную роль в воспитании своих дочерей, хотя всегда сохранял определенную дистанцию, привив девочкам манеру уважительно обращаться к родителям на «вы», вместо фамильярного «ты». Он всей душой верил в необходимость образования и обучил всех пятерых латыни и греческому языку. Обычные школы для девочек не включали этих предметов в программу, тем более в таком местечке, как Байльнгрис, маленьком баварском городке, где Франц-Пауль с женой жили и растили детей в большом доме по адресу Хауптштрассе, 1. В то время женщины редко получали классическое образование. «Мой дедушка Кронбургер придерживался очень прогрессивных взглядов на образование женщин, — говорит Гертрауд Вейскер, — и настаивал, чтобы все его дочери приобретали навыки, которые позволят им освоить профессию и при необходимости самим содержать себя».

Франц-Пауль был высшим авторитетом в глазах своих дочерей, а может быть, и внучек — старомодный деспот, преданно служащий как императору, так и своим деревенским пациентам. Как бы ни изменялась политическая обстановка за время его жизни — а прожил он до 1933 года, когда Гитлер стал канцлером, — он продолжал верить в упорядоченное общество, основанное на строгой иерархии, где каждому отведены свои права и обязанности. И никогда не сомневался в своей принадлежности к высшим кругам. Так или иначе, Байльнгрис благоговел перед ним. Его побаивались из-за взрывного темперамента и неоценимого значения в жизни крестьян, его уважали за опыт и компетентность в лечении животных. Не важно, что к старости «господин доктор ветеринарии» становился все высокомернее и эксцентричнее — он часто разгуливал в ярких старомодных костюмах и отрастил длинную рыжую бороду. Это ничуть не умалило всеобщего почтения.

На воскресные прогулки Франц-Пауль Кронбургер надевал широкий зеленый непромокаемый плащ, традиционную баварскую шляпу и величественное выражение лица. Он стал первым на несколько миль в округе владельцем автомобиля (одной из первых моделей «майбаха»), чем невероятно гордился, хотя благоразумно держал про запас ландо и конную упряжку. Племянник его жены Алоис вспоминал неуклюжую, похожую на огурец машину, «огромный ящик с двумя фарами и пронзительным гудком», в которую могла спокойно поместиться вся семья во время загородных прогулок или профессиональных визитов в окружающие деревни. Он оставил очаровательное описание этих семейных выездов:

Все, кто находился в машине, рисковали собственной шеей, и ни одна прогулка не проходила гладко. Взбираясь на гору, фыркающий и пыхтящий монстр частенько отказывался ехать дальше, так что мы, пассажиры, вместо того, чтобы наслаждаться красотами долины Альтмюля, вынуждены были вылезать и толкать его. <…> Ни одно путешествие не начиналось без суматохи и редко какое не заканчивалось аварией. Эти блестящие экспедиции обыкновенно оборачивались плачевным возвращением домой, причем наш великолепный транспорт тащила на буксире пара быков, а гордость его владельца тонула в бесконечном потоке проклятий в адрес «дерьмобиля».