Сергей Витте - Воспоминания. Том 2 Страница 7

Затем последовала присяга новому Императору Николаю II и перевоз тела Императора Александра III из Ялты в Петербург.

Эта печальная церемония была произведена с соблюдением установленных на этот случай правил, но с простотою, которая была внедрена в царствование усопшего Императора.

Тело его в Москве было выставлено (кажется на 1 день) в Успенском соборе. Министры и высшие чины встречали траурный поезд на Николаевском вокзале.

Я помню, как теперь, как подошел поезд; на вокзале была масса лиц; весь Невский проспект и путь к Петропавловскому собору были переполнены народом. Я был на самом перроне, к которому подошел поезд; из поезда вышел молодой Император, а затем две особы женского пола, обе белокурые. Естественно, мне было интересно видеть нашу будущую Императрицу и, так как я раньше ее никогда не видел, то увидав одну очень красивую, с совершенно молодым телосложением даму, я был уверен, что это именно и есть принцесса Дармштадтская - будущая Императрица 2 Александра Феодоровна, и был очень изумлен, когда мне сказали, что это не она, а что та, которую я принял за будущую императрицу - это королева Англии Александра (ныне уже вдова). Меня поразила тогда ее моложавость, так что, когда я сейчас же после нее увидел нашу будущую Императрицу - она мне показалась менее красивой и менее симпатичной, нежели тетка Императора - королева Англии. Но тем не менее и новая Императрица была красива, - и до сих пор красива, хотя у нее всегда было и до настоящего времени есть нечто сердитое в складе губ.

Как только вынесли гроб Императора, погребальная процессия двинулась через Невский проспект, Литейный мост в Петропавловский собор.

Процессия шла, конечно, по заранее определенному церемониалу, причем министры шли парами впереди гроба, перед певчими и духовенством. Я не помню, с кем я шел. Всюду стояли шпалерами войска; была масса народа... Я был очень удручен и у меня в памяти остались только два маленькие эпизода, происшедшие во время этой процессии: На Невском проспекте, вдруг, я слышу голос: "Смирно". - Я невольно поднял глаза и увидел молодого офицера, который при приближении духовенства и гроба скомандовал своему эскадрону: "Смирно". - Но вслед за этой командой - "смирно", он скомандовал еще следующее: "Голову направо, смотри веселей".

Последние слова мне показались такими странными, что я спросил у своего соседа:

- Кто этот дурак?

На что мой сосед мне ответил, что это ротмистр Трепов, тот самый Трепов, который впоследствии сыграл такую удивительную роль, сначала в качестве градоначальника Москвы, генерал-губернатора Петербурга, потом товарища министра внутренних дел, а в сущности диктатора - впредь до 17-го октября; когда я сделался председателем совета министров, то, конечно, он не мог оставаться со мною и сделался дворцовым комендантом, но, в сущности говоря, продолжал быть закулисным диктатором, что и послужило, главным образом, причиною того, что я решил оставить место председателя совета министров.

Затем, когда мы прошли через Литейный мост, то меня удивило еще следующее: министр внутренних дел Иван Николаевич Дурново - уже вышел из процессии и в качестве не то полицмейстера, не то вообще начальника полиции делал распоряжения 3 относительно того, каким образом должна себя держать публика и как должна действовать полиция.

Конечно, в то время, все эти распоряжения касались только внешнего порядка; все были глубоко потрясены смертью Императора и были уверены, что ни с чьей стороны, даже и со стороны крайних левых, не может последовать никакого действия, которое не было бы в гармонии с тем чувством, в котором пребывала в то время вся Россия по отношению к покойному Императору.

Говоря о министр внутренних дел Иван Николаевич Дурново и рассказывая о первых днях после смерти Императора Александра III, я всегда вспоминаю следующее:

Когда получилось известие о кончине Императора, я поехал к Ивану Николаевичу уговориться по некоторым вопросам. Он знал, как я был привязан к Императору, точно так же, как и я знал, что Иван Николаевич очень его любил. Мы были, конечно, в довольно тяжелом и грустном расположении духа.

Вот Иван Николаевич обратился ко мне и говорит:

- Что же вы, Сергей Юльевич, думаете относительно нашего нового Императора?

* Я ответил, что о делах говорил с ним мало, знаю, что Он совсем не опытный, но и не глупый и Он на меня производил всегда впечатление хорошего и весьма воспитанного молодого человека. Действительно, я редко встречал так хорошо воспитанного человека, как Николай II, таким он и остался. Воспитание это скрывает все его недостатки. На это И. Н. Дурново мне заметил: "Ошибаетесь Вы, Сергей Юльевич, вспомяните меня - это будет нечто вроде копии Павла Петровича, но в настоящей современности". Я затем часто вспоминал этот разговор. Конечно, Император Николай II не Павел Петрович, но в Его характере не мало черт последнего и даже Александра I (мистицизм, хитрость и даже коварство), но, конечно, нет образования Александра I. Александр I по своему времени был одним из образованнейших русских людей, а Император Николай II по нашему времени обладает средним образованием гвардейского полковника хорошего семейства. *

Почти одновременно со свиданием с Иваном Николаевичем я имел собеседование и с Константином Петровичем Победоносцевым. 4 Так вот, когда я приехал к Константину Петровичу Победоносцеву, он был тоже чрезвычайно огорчен смертью Императора. Что же касается Императора Николая II, у которого он был преподавателем, то, хотя он, как преподаватель будущего Императора, и относился к нему любовно, но, тем не менее, высказался о своем ученике как-то неопределенно. Больше всего он боялся, чтобы Император Николай по молодости своей и неопытности не попал под дурные влияния. Но я старался не продолжать этот разговор.

Тело почившего Императора Александра III было выставлено в Петропавловском соборе. Я несколько раз дежурил при теле; раз дежурил ночью. Все время приходила масса народа поклониться телу Императора.

Затем последовали похороны, которые продолжались очень долго. Императрица Мария Феодоровна все время стояла весьма мужественно. Когда же митрополит говорил длинную речь, то к концу речи нервы Императрицы не выдержали и с нею сделалось что-то в роде истерического припадка, хотя и очень краткого. Она кричала: "довольно, довольно, довольно".

После похорон, через несколько дней я представлялся вдовствующей Императрице.

Во время царствования Императора Александра III она сначала относилась ко мне весьма милостиво, а после моей женитьбы - довольно сдержанно и сухо.

В этот раз, когда после смерти Императора я представлялся Императрице, она приняла меня очень ласково и, между прочим, сказала такую фразу: