Геннадий Чагин - Армянский переулок,11 Страница 7

Много лет спустя, за три месяца до своей кончины, в апреле 1873 года Тютчев, уже разбитый параличом, пытался продиктовать жене Эриестине Федоровне последние поэтические строки о давно умершем старшем друге, вспоминая происшедшую пятьдесят пять лет назад встречу с ним в Кремле:

На первой дней моих заре,

То было рано поутру в Кремле,

То было в Чудовом монастыре,

Я в келье был и тихой и смиренной,

Там жил тогда Жуковский незабвенный...

Осенью 1817 года, после возвращения пансионеров Мерзлякова с каникул, решил, наконец, Алексей Федорович прочитать стихи своей «маленькой академии», как он называл кружок наиболее способных к стихотворчеству своих воспитанников. И одними из первых были прочитаны стихи Тютчева. Думается, что именно с того момента уверовал профессор в будущий талант своего ученика, а уверовав, стал выделять его среди других. Первым шагом Мерзлякова в этом направлении стал прием Тютчева в Общество любителей российской словесности. Это Общество, членом-учредителем которого был и Алексей Федорович, организовалось летом 1811 года. Оно стало четвертым ученым обществом при Московском университете.

Вспоминая те годы, С. Т. Аксаков писал: «Это Общество имело значение и влияние. Московская публика приняла живое участие в его заседаниях... Года с 1818 по 1826 год можно назвать самым цветущим периодом Московского общества любителей российской словесности... А. А. Прокопович-Антонский был постоянным председателем Общества в его блистательное время... Мерзляков н Качеповский были главными его помощниками». Как видим, знакомые лица: будущий ректор Московского университета и два его профессора.

По уставу, в Обществе не могло было быть более тридцати пяти действительных членов. Все остальные считались сотрудниками. Действительными членам а являлись почти все профессора университета, а также известные московские литераторы: старейший поэт И. И. Дмитриев, часто бывавший в Москве В. А. Жуковский, любимец московских гостиных, дядя А. С. Пушкина Василий Львович Пушкин и другие.

В число же сотрудников избирались «любители словесности, которые но молодым летам своим... не могли еще приобрести особливой опытности в словесных науках, но которые представят сочиненные ими стихи или прозаические статьи, соответствующие намерениям Общества и изъявят желание трудиться вместе с членами». Сотруднику необходима была еще рекомендация кого-нибудь из действительных членов.

И вот 22 февраля 1818 года, на тридцать третьем заседании Общества, хорошей рекомендацией для юного Тютчева стало прочитанное Алексеем Федоровичем стихотворение его ученика «Вельможа (Подражание Горацию)». Судя по всему, стихотворение было одобрено, и уже на следующем заседании 30 марта четырнадцатилетний Федор Тютчев был принят в сотрудники. В этот же день в сотрудники Общества был принят н Семен Егорович Ранч.

Согласно уставу Общества, сотрудники должны были ежегодно представлять но крайней мере но одному своему сочинению. Это неукоснительно соблюдал и Тютчев. На следующий год на сорок первом заседании, т. е. 8 марта 1819 года С. В. Смирнов, родственник Мерзлякова, прочел веред собравшимися «Послание

Горация к Меценату» — перевод сотрудника Ф. И. Тютчева. Это была своеобразная вариация на тему 29-й оды Горация иэ третьей книги «Од». «Послание» стало первым опубликованным произведением юного поэта и вызвало восторг родных Федора, его знакомых. Напечатано оно было в 14-й части «Трудов» Общества за 1819 год.

Высоко оценивая способности юноши, Мерзляков опекал его. Он дал Тютчеву рекомендацию в сотрудники Общества, потом рекомендовал для поступления в университет, участвовал в приемных экзаменах и, наконец, писал прошение о его зачислении после успешных экзаменов. А еще через год, опять-таки не без рекомендации Алексея Федоровича, Тютчеву, как одному из способнейших в стихосложении студентов, поручили сочипить оду на торжественный ежегодный акт университета. И Тютчев написал «Уранию», за которую получил похвальный лист и приобрел благосклонность университетского начальства.

Но если профессор продолжал расхваливать своего ученика, то тот, наоборот, и в профессоре, и в Обществе начал постепенно разочаровываться, хотя продолжал писать стихи, когорте и в дальнейшем публиковались в «Трудах» Общества. Он уже хорошо понимал, что новая, зарождающаяся в Москве литературная жизнь шла мимо Общества, слишком почтенного, академичного, «в старинном веке запоздалого». И не случайно поэтому созданное вскоре Ражчем «Общество друзей», в которое вошла в основном литературная молодежь, встречено было Тютчевым с энтузиазмом.

Постепенно Общество любителей российской словесности перестало пользоваться успехом и у маститых литераторов, поэтому во второй половине 1820-х годов оно прекращает свою деятельность.

Московский университет

В этот знаменательный для себя день 29 сентября 1819 года Федор проснулся необычайно рано. Рядом на кресло был наброшен приготовленный еще с вечера новенький зеленый фрак, стояли начищенные до блеска сапоги со складками у щиколоток, с отворотами из желтой кожи. Маменькой была продумана каждая мелочь, чтобы сын не выглядел хуже других.

Юноша сразу вскочил с постели, тщательно умылся из большого фаянсового кувшина, вытерся жестким полотенцем и тут же, еще до завтрака, немного подумав, выбрал в стаканчике самое хорошее перо, чуть подправил его ножичком и, подвинув к себе стопку чистой бумаги, принялся сочинять прошение о поступлении в университет. Макнув перо в высокую бронзовую чернильницу, он четким, но еще не совсем окрепшим почерком, выводя завитки на буквах, как это делали тогда лучшие переписчики, написал: «Родом я из дворян, сын надворного советника Ивана Тютчева, от роду себе имею 15 лет, воспитывался и обучался в доме родителей российскому, латинскому, немецкому и французскому языкам, истории, географии и арифметике, потом в течение двух лет слушал в сем университете профессорские лекции, теперь желаю продолжить учение мое в сем университете в звании студента, почему правление Императорского Московского университета покорнейше прошу, сделав мне с знаний моих надлежащее испытание, допустить к слушанию профессорских лекций и включить в число своекоштных университетских студентов словесного отделения...»

Через несколько часов юный Тютчев вошел с этим прошением в здание университета.

Спустя месяц после подачи прошения Мерзляков и профессор математики Тимофей Иванович Перелогов испытывали дворянина Федора Тютчева в российском, латинском, немецком и французском языках, в истории, географии и арифметике и нашли его способным и слушанию профессорских в университете лекций...»