Николай Чуковский - Беринг Страница 7

Второе мнение высказал Чириков. Он утверждал, что цели экспедиции не достигнуты. Неведомо, действительно ли они нашли пролив из Тихого океана в Ледовитый. Неведомо, далеко ли отсюда до Америки. Никаких льдов пока не видно. Следовательно, нужно плыть дальше.

Мнение Чирикова записано в журнале так: «Понеже известия не имеется, до которого градуса ширины простирается восточный берег Азии и поэтому не можем достоверно знать о разделении морем Азии с Америкою, ежели не дойдём до устья реки Колымы или до льдов — понеже известно, что в Северном море всегда ходят льды — того ради надлежит нам непременно, по силе данного Вашему Благородию указа, подле земли идти, ежели не воспрепятствуют льды или не отыдет берег на запад к устью реки Колымы, до мест показанных в означенном е. и. в. указе; а ежели земля будет поклоняться ещё к северу, то подлежит по двадцать пятом числе сего настоящего месяца в здешних местах искать место, где бы можно было зимовать…»

Чириков был, несомненно, прав, а Шпанберг, несомненно, не прав. Но Беринг присоединился к мнению Шпанберга и тем решил дело.

Ещё три дня «Гавриил» шёл к северу по проливу, который теперь весь мир называет проливом Беринга. Но Беринг видел только один берег пролива и не мог знать, что это действительно пролив. В сущности, они уже находились в Ледовитом океане. Но Беринг не знал и этого. От Америки его здесь отделяло каких-нибудь 80 километров. Но он и этого не знал. Ему нужна была какая-нибудь неделя, чтобы с полной достоверностью выяснить всё, чего от него требовал Пётр. Но 16 августа, достигнув 67 градусов 8 минут северной широты, «Гавриил» повернул обратно.

1 сентября экспедиция вернулась в устье реки Камчатки и там зазимовала.

О путешествиях Беринга много писали — и в восемнадцатом веке, и в девятнадцатом, и в наше, советское, время. И для всех писавших о первой его экспедиции оставалось непонятным, как Беринг мог не заметить, что инструкция Петра им не выполнена. Как он мог не сознавать, что у него нет окончательных доказательств ни существования пролива между Тихим океаном и Ледовитым, ни того что, Азия не соединена с американской сушей? Как он, потративший столько труда и времени на подготовку экспедиции, проявивший такую твёрдую волю при перевозке грузов, при преодолении бескрайных пространств Сибири, при постройке корабля, мог повернуть, когда был уже почти у цели, и тем легкомысленно поставить под сомнение результаты всех своих многолетних усилий? Этот вопрос задавали многие и не находили ответа — оттого, что искали ответ не там, где нужно.

После возвращения на Камчатку все помыслы Беринга были, видимо, направлены к одной цели — как можно скорее вернуться в Петербург. Однако первое время, он это тщательно скрывал от своих спутников. Он, несомненно, стремился обезопасить себя от возможных обвинений в том, что инструкция Петра им не выполнена сознательно. Могут, например, сказать, что он не сделал ни одной попытки достигнуть берегов Америки. И он объявил всем членам экспедиции, что будущим летом собирается плыть на «Гаврииле» прямо на восток — к американским берегам. Всю зиму готовились к этому плаванью — ремонтировали и грузили корабль. 5 июня 1729 года «Гавриил» вышел из устья реки Камчатки и двинулся прямо на восток.

Беринг плыл по той части Тихого океана, которая теперь называется Беринговым морем. Ему тогда и в голову не приходило, что потомки назовут это море его именем. На этот раз он в действительности вовсе не стремился ни пересечь его, ни исследовать. Пройдя двести с небольшим километров, «Гавриил» уже через три дня, 8 июня, изменил курс и пошёл на юг.

Естественно, Беринг не мог всерьёз рассчитывать наткнуться на Америку в двухстах километрах к востоку от Камчатки. Ведь прошлым летом он, плывя Беринговым проливом, находился, несомненно, восточнее и тем не менее на Америку не наткнулся. Повернув на юг, «Гавриил» обогнул южную оконечность Камчатки и вошёл в Охотское море. 23 июня он был уже в Охотске.

Сразу же, не теряя ни дня, Беринг помчался в Петербург. 29 августа он был уже в Якутске. С неслыханной для того времени быстротой он пересёк всю Сибирь и 1 марта 1730 года, после пятилетнего отсутствия, прискакал в Петербург.

5. ПЯТЬ ЛЕТ

Странное поведение Беринга, вдруг как бы оборвавшего своё путешествие, к которому он так усердно и долго готовился, кажется непонятным лишь тому, кто рассматривает историю его экспедиций без связи с теми важнейшими событиями, которые в то время происходили в стране. А между тем судьба экспедиции, созданной по замыслу Петра, полностью зависела от судьбы всех остальных петровских замыслов и дел, вокруг которых как раз в те годы шла ожесточённейшая борьба.

За те пять лет, что Беринг отсутствовал, в Петербурге совершилось множество событий. Менялись императоры на престоле, возвышались и падали временщики, несколько раз круто изменялся весь курс государственной политики. Все эти быстрые перемены oтpaжaли напряжённейшую схватку двух борющихся партий — партии сторонников петровских преобразований и партии сторонников возвращения России к тому положению, которое было до Петра. Партия сторонников петровских преобразований состояла главным образом из деятелей петровской эпохи, безродных людей, выдвинувшихся при Петре из низов. Их поддерживали купцы, промышленники, мелкопоместные и средние дворяне, чиновничество, а также офицеры созданных Петром гвардейских полков. Боролись с ними представители старой русской знати, потомки древних феодальных родов, заседавших некогда в боярской думе, упразднённой Петром, — князья Долгорукие, Голицыны, Трубецкие, Волконские, Репнины. Пётр потеснил старую знать, отстранил её от государственного управления, но у неё остались громадные земельные владения со множеством деревень и крепостных, остались несметные богатства, остались все прежние притязания на власть.

Борьба эта началась сразу после смерти Петра, шла с переменным успехом, долго нельзя было сказать, на чьей стороне останется победа, и вся Россия следила за ней напряжённо и молча. Да и как было не следить, когда от исхода этой борьбы зависели судьбы всего государства, множества учреждений и великого множества отдельных людей. Потомки феодальных боярских родов, жившие на доходы со своих громадных населённых крепостными вотчин, нисколько не были заинтересованы ни в построенном Петром флоте, ни в построенном им Петербурге, ни в его каналах, ни в его школах, типографиях и академиях, ни в его мерах по освоению Сибири, ни в созданном им централизованном аппарате власти, который ограничивал их произвол. Было ясно, что, если они победят, всё учреждённое Петром пойдёт насмарку. А люди, поддерживавшие Петра, осуществлявшие своими руками его преобразования, будут уничтожены.