Екатерина Мишаненкова - Я — Коко Шанель Страница 7

Зимой 1916 года хорошая материя стала большим дефицитом, модельеры начали искать способы ее откуда-нибудь добыть, а Коко со свойственным ей умением неординарно мыслить, начала искать новую ткань, из которой тоже можно было бы шить интересные модели.

И конечно она нашла – у некого текстильного фабриканта Родье оказалась большая партия джерси (трикотажа из шерстяных, хлопчатобумажных, шелковых или синтетических нитей). Коко углядела в ней большие возможности и не только купила всю партию, но и заказала новую. Она сшила себе строгий простой ансамбль, чтобы как обычно на своем примере показать дамам, как хороша и удобна ее новая модель. Однако кое в чем Родье оказался прав – из джерси никак не удавалось выкроить изящную приталенную куртку-труакар, ткань некрасиво топорщилась и совершенно не желала элегантно облегать фигуру. Но разве такая мелочь могла помешать Коко Шанель? Она просто отказалась от талии и сделала труакар прямым, а пояс поместила на бедрах.

Новый силуэт за короткий срок приобрел много поклонников, и в том же году на страницах журналов появились изображения элегантного платья без талии с шарфом на бедрах и жилетом на манер мужского. «Платье в стиле сорочки от Шанель», как его называли американские журналисты, быстро завоевало весь мир, а Родье, уже не споря, начал производство новой большой партии джерси – теперь этой ткани и правда требовалось очень много, работницы Коко вновь были завалены заказами.

Шанель сделала в одежде главным не отделку, а силуэт.

Женщина от Шанель – это не статуя. Ее платье создано для того, чтобы в нем ходить, бегать, ездить верхом, танцевать и даже ездить на велосипеде, а вовсе не для того, чтобы красиво стоять или семенить мелкими шажками.

«Я вернула женскому телу свободу», – говорила она, и это было чистой правдой. Она избавила женщин от корсетов и кружевных нижних юбок, одела их в струящиеся элегантные наряды, не сковывающие движения, укоротила юбки, чтобы удобно было давить на педаль газа или взбираться по ступенькам автобуса.

Новое время, новый силуэт, новая женщина.

В марте 1917 года Коко изобрела прическу, мода на которую не закончилась и по сей день.

Волосы у нее всегда были хороши – длинные, темные, густые. Она обычно заплетала их в косу и красиво укладывала на голове. Но в один прекрасный день вдруг явилась в Оперу… коротко остриженной.

Это была сенсация, взрыв, переворот. Стриженная женщина – это же нонсенс! До тех пор все законодательницы мод, пытавшиеся сделать популярными короткие стрижки, терпели неудачи. Что поделать, в их время общество не было к такому готово. А Коко Шанель как обычно сумела почувствовать момент, сумела понять, что сейчас нужно женщинам, и дала им это.

Конечно, история о том, как она остригла волосы, окружена легендами. Коко всегда любила создавать вокруг себя легенды. Вот и тут она рассказала, что дескать прямо перед тем, как ей надо было ехать в Оперу, у нее дома взорвался газовый водонагреватель, и волосы то ли обгорели, то ли перемазались в саже – версии расходятся, потому что сама Шанель не раз рассказывала разные варианты этой истории. В общем, в результате этого взрыва ее волосы якобы стали ужасно выглядеть, и она их попросту обрезала.

Стрижка вошла в моду практически мгновенно. Прошло буквально несколько дней, и коротко стриженая женщина из диковинки превратилась в совершенно обычное явление.

В мае 1917 года в жизни Коко произошло событие, значимость которого она оценила далеко не сразу – на обеде у знаменитой актрисы Сесиль Сорель ее познакомили с Мисей Годебска.

Спустя много-много лет именно о ней Шанель скажет: «У меня в жизни была одна-единственная подруга»…

Мися Годебска была личностью незаурядной – дочь знаменитого польского скульптора, красавица и талантливая пианистка, она была музой великого Ренуара, королевой парижской богемы и главной помощницей Дягилева в его устройстве знаменитых «Русских сезонов». Они с Коко сразу были очарованы друг другом, и на следующий же день Мися поспешила в ее бутик на рю Камбон, продолжить приятное знакомство. Их вторая беседа закрепила первое впечатление, и теперь уже Шанель пригласила прекрасную польку к себе и даже познакомила с Боем Кейпелом.

Роль Миси в жизни королевы моды трудно переоценить. Она обожала Коко и сделала для нее то, что хотел, но не слишком старался сделать Бой – ввела ее в круги высшего общества и познакомила с лучшими и знаменитейшими представителями богемы того времени. Мися научила ее понимать и чувствовать искусство, она открыла своей новой подруге Стравинского, Пикассо, Дали, Нижинского, Дягилева, Кокто… Она помогла ей стать частью новой современной культуры и одним из ее творцов.

Шанель в старости признавалась: «Не будь Миси, я так и умерла бы полной идиоткой»…

В годы войны слава Коко наконец-то шагнула и за океан.

В 1915 году журнал «Харперс базар» написал: «Женщина, у которой в гардеробе нет хотя бы одной вещи от Шанель, безнадежно отстала от моды». И уже в 1917 году большую часть ее клиенток составляли американки, а платья из джерси стали писком моды на Палм-Бич во Флориде. «Харперс базар» писал: «В этом сезоне имя Габриель у всех на устах».

В то время многие кутюрье еще недооценивали американский рынок, относились к нему свысока и предпочитали ориентироваться только на Европу. А вот Шанель одной из первых почувствовала, какие возможности таятся по ту сторону Атлантики, и специально адаптировала свою парижскую коллекцию под американские вкусы. Первая Мировая Война задела США лишь краешком, формально они в ней участвовали, но фактически им от нее было куда больше прибыли, чем трудностей. Поэтому там и настроения были другие, и одежда требовалась несколько не такая, как в разоренной войной Европе.

Для США Коко в основном поменяла цветовую гамму своих моделей. Вместо черного, серого и бежевого, соответствующих печальному настроению европеек, она предложила американкам зеленый и бордовый. К тому же, ее пропаганда простоты, сдержанности и элегантной бедности были очень по душе практичным американским снобам, которые хотели выглядеть не хуже самых роскошных парижских модниц при минимуме затрат. Так что джерси, к которому во Франции долго относились с таким сомнением, в США пошел на ура.

В это же время Коко полюбила украшать свои модели мехами, причем и тут не изменяя себе – она использовала не модных и дорогих соболя и норку, а кроликовый и кротовый мех, стоившие очень дешево, но (как это всегда было с одеждой от Шанель) смотревшимися на ее моделях невообразимо элегантно.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});