Мария Павлова - Илья Фрэз Страница 7

Сказочно-комедийной драматургии сюжета и характеров соответствует полное выдумки изобразительное решение фильма, вся обстановка, в которой происходит действие: Так, детская клиника, которой заведует симпатичный доктор и куда приходят за помощью родители Пети и Томы, сразу располагает к себе шуточно-успокоительными надписями на дверях кабинетов — такими, например: «Здесь ласково, негрубо ребятам лечат зубы», «Не капризничай, не плачь, здесь лечит самый главный врач»…

Страхи Пети и неизбывную грусть Томы режиссер «материализует» в забавно-«устрашающих» зрительных образах. К примеру, Пете, которому всюду мерещатся фантастические чудища, обыкновенный шнур от пылесоса представляется коварно подкрадывающейся гремучей змеей, висящее на вешалке пальто — великаном с огненно сверкающими глазищами, а уютные домашние шлепанцы — вообще бог весть чем, невообразимо жутким… Тихо и непрерывно льющиеся из глаз Томы слезы наводят тоску даже на цветы, так что они никнут и темнеют, когда девочка находится в комнате, и вновь оживают с ее уходом.

Случайно желтый чемоданчик с «конфетами храбрости», предназначенными для трусливого Пети, попадает к отцу Томы — летчику Веревкину. Вдруг бесстрашный Веревкин перед вылетом съест такую конфету и, находясь в воздухе, потеряет всякую осмотрительность!.. Чтобы спасти его от возможного несчастья, вдогонку за ним кидаются доктор, Петя, Тома и ее бабушка. Местом невероятных погонь и приключений становятся крыша пятиэтажного дома и забитая транспортом автострада, аэродром и арена цирка, а действующими персонажами — дети и взрослые, огромные тигры и маленькие цирковые собачки, съедающие в конце концов все «конфеты храбрости».

В соответствии с легкой, сказочно-эксцентрической стилистикой фильма живут в нем — именно живут, а не играют — исполнители, в особенности Евгений Лебедев в роли доктора и постоянная участница фильмов Фрэза 60—70-х годов, одна из самых любимых его актрис — Татьяна Пельтцер в роли Томиной бабушки. Как и положено герою сказки, в докторе Е. Лебедева все характеризующие его качества присутствуют в преувеличенных степенях: он сказочно добр, фантастически рассеян и бесконечно увлечен изобретением чудодейственных лекарств. Но благодаря неподдельной искренности, юмору и лукавому озорству, с которыми живет в образе удивительный этот актер, все эксцентрические выходки его милого, обаятельного героя воспринимаются как вполне естественные, сами собой разумеющиеся, «взаправдашние». «Колдует» ли он в своей лаборатории над колбочками и пробирками, при этом про себя пробалтывая вперемешку и буквы алфавита, и таблицу умножения, и скороговорки вроде «на дворе трава, на траве дрова», или бежит по городу забавно семенящей походкой, чтобы успеть предупредить о путанице с чемоданчиком, — во всем чувствуется упоенность актера игрой. В атмосфере сказки Лебедев живет как в родной стихии. Детской веры в естественность, закономерность чуда в нем ничуть не меньше, чем в исполнителях-детях.

Непринужденна, искренна и достоверна в этом фильме и Т. Пельтцер. Она играет здесь как бы две роли: тихой, интеллигентной, застенчивой бабушки, настолько робкой, что даже не может решиться сурово и требовательно поговорить с домоуправом — халтурщиком и хамом, и бабушки «буйной», решительной, разудалой, когда она случайно съедает «конфету храбрости». Метаморфоза, происходящая с ней, столь разительна, что даже домоуправ пугается и клянется немедленно выполнить ее просьбу — отремонтировать крышу дома. Эта «новая» бабушка отважно передвигается по карнизу на высоте пятого этажа, вызывая испуганно-удивленные стоны и вздохи соседей, ловко карабкается по пожарной лестнице на крышу и там, лихо выбивая чечетку и по-разбойничьи свистя, еще и залихватски поет: «Первый подъезд, пятый этаж, нас затопляет — на абордаж!» Чего только не выделывают бабушка и доктор: они мчатся по улице в погоне за желтым чемоданчиком, едут на крыше троллейбуса, взбираются на высоченный забор, на котором бабушка вдруг повисает в испуге в тот самый момент, когда кончается действие «конфеты храбрости»… На протяжении всех этих приключений Е. Лебедев и Т. Пельтцер действуют в образах своих эксцентрических героев увлеченно и заразительно, органично вписываясь в сказочно-веселую эксцентриаду фильма.

Забавляя и развлекая, фильм Фрэза воспитывает в детях чуткость и отзывчивость, помогает им самим, без помощи удивительных «конфет храбрости» избавиться от своих недостатков. Защищая Тому от дворовых хулиганов и стремясь вовремя предупредить Веревкина об опасности, Петя забывает о страхе. Чувство ответственности, забота о других излечивают его от эгоизма и тем самым от трусости. А Тома, приобретя в лице Пети настоящего друга, становится общительной и жизнерадостной девочкой…

Несколько лет назад, в 1981 году, на экраны вышел фильм молодого режиссера В. Грамматикова «Руки вверх!», сюжетные ситуации которого напоминали ситуации «Желтого чемоданчика», использованные, правда, как бы с обратным знаком. И в фильме Грамматикова события развиваются благодаря неким удивительным пулям под названном «болдин». Но в отличие от «конфет храбрости» «болдин» оболванивает ребят, делает их бездуховными и бездушными существами. В обоих фильмах присутствуют бабушки, роли которых исполняет одна и та же актриса — Т. Пельтцер. Только в фильме Грамматикова ее героиня под воздействием «болдина» становится агрессивной и хулиганистой…

— Фильм Грамматикова мне в целом правится. Он современный, живой, и дети, говорят, смотрят его взахлеб, — сказал в одной из наших бесед Илья Абрамович. — Владимир Грамматиков не только талантлив, но и любит детей. А легкости, с которой он работает, я даже завидую, потому что для меня работа над сценарием, фильмом всегда связана с мучительными колебаниями, сомнениями. Но драматургически и режиссерски фильм «Руки вверх!», на мой взгляд, все же недостаточно точно выстроен, в нем перебор выкрутасов. Хотя замысел интересен…

«Шпионский» мюзикл В. Грамматикова поставлен и в самом деле с фантазией, увлеченно, легко — на одном дыхании. Но он настолько перенасыщен погонями и стрельбой, что за всем этим подчас теряется не просто чувство меры, но и смысл, идея, ради которой все это должно происходить. Порой он становится чисто развлекательным зрелищем, в котором трюки существуют уже ради самих трюков. Эта тенденция к чистой развлекательности характерна сегодня, кстати сказать, отнюдь не только для этого фильма. Вот почему работа Фрэза почти пятнадцатилетней давности представляется даже сейчас одной из интересных попыток создания современной музыкальной киносказки для детей, удачного соединения дидактики, незаметно, но обязательно присутствующей в детских фильмах, и комедийной эксцентричности.