Иван Лажечников - Как я знал М.Л.Магницкого Страница 7

Тут можно читать бесплатно Иван Лажечников - Как я знал М.Л.Магницкого. Жанр: Документальные книги / Биографии и Мемуары, год 1989. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте «WorldBooks (МирКниг)» или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Иван Лажечников - Как я знал М.Л.Магницкого

Иван Лажечников - Как я знал М.Л.Магницкого краткое содержание

Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Иван Лажечников - Как я знал М.Л.Магницкого» бесплатно полную версию:
Произведение мемуарного цикла «Как я знал Магницкого» повествует о состоянии Казанского университета и вместе с тем, благодаря особенностям манеры Лажечникова-мемуариста, любящего «боковые ходы», отступления по ассоциациям, дает картину культурной жизни в последние годы царствования Александра I.

В центре очерка — фигура Михаила Леонтьевича Магницкого (1778-1855), в описываемое время — попечителя Казанского учебного округа.


И.И.Лажечников. «Басурман. Колдун на Сухаревой башне. Очерки-воспоминания», Издательство «Советская Россия», Москва, 1989

Примечания Н.Г.Ильинская

Впервые напечатано: Русский вестник. 1866. № 1.

Иван Лажечников - Как я знал М.Л.Магницкого читать онлайн бесплатно

Иван Лажечников - Как я знал М.Л.Магницкого - читать книгу онлайн бесплатно, автор Иван Лажечников

Что сказать о тогдашнем казанском обществе? Провинциальная аристократия, казалось, оградила себя каменной стеной от ученых плебеев, из которых большая часть и сама, по образу своей жизни, избегала проникнуть через нее. Я посещал только два-три дома, не великосветских, но радушных, приятных. Еще сквозь туман нескольких десятков лет, среди казанских болот выступает для меня, как цветущий оазис, дом г-жи Геркен, вдовы с несколькими дочерьми, милыми, умными, образованными. В кругу их я отдыхал сердцем и головой от мрачной университетской жизни. Если кто-нибудь из членов этой семьи ныне живет в Казани, то я прошу его снести мой сердечный поклон на могилу их матери и принять от меня горячую благодарность за те прекрасные часы, которые я провел в их доме.

Редко, редко когда, бывало, услышишь слово о литературе, и то робко, как о запрещенном плоде. Во время моего пребывания в Казани появились два яркие явления: одно атмосферическое на небе, с ужасным треском и гулом, другое на земле, литературное. Одновременные, если не одночасные, они смутили сердца старых барынь и наших аскетов, и, по словам их, предвещали несчастия, едва ли не преставление света. Литературное — была бессмертная комедия Грибоедова. Она появилась здесь в рукописи. Между молодым поколением ее вырывали из рук, хотя, как запрещенная, она жгла их, списывали по ночам, в несколько дней знали наизусть. Горе было бы тому, у кого она попалась бы на глаза университетской полиции!

Театра номинального не было тогда в Казани, но разыгрывались в обществе и оперы, и комедии, и трагедии благородными актерами. Местность губернии представляла такую великолепную сцену, какой не могла представить другая; артисты были мастера своего дела. При мне была особенно в ходу волшебная опера: Дровосеки. Поднимается занавес. Декорации представляют друидические, вековые, дубовые леса. Мрак их и тишина обхватывают вас ледяным холодом. В глубине сцены возвышается холм и на нем каменный идол, безобразно иссеченный. Вдруг тишина и уединение нарушаются приходом толпы Чуваш, Мордвы, Черемис, сооружается огромный костер; жрец начинает свои волхвования, костер пылает, и на него падают закланные животные жертвоприношение грозному богу. Дикое пение, дикие пляски. Среди этого ликования раздается более стройный хор. Дикари в тревоге: они почуяли, что идут новые господа этих лесов, и в страхе разбегаются. Являются на сцену толпы русских крестьян с топорами и секирами; во главе их идут вожди в одеждах образованных стран. По ритурнелю одного из них блещут разрушительные орудия и падают вековые деревья. Стук топоров, жалобный стон маститых лесных старцев, преклоняющих голову свою пред стопы победоносных пришельцев, живые возгласы рабочих, — все это прекрасно выражено в обворожительной для слуха музыке. Но, о диво! из корней деревьев сочится золотой песок. То страх, то радость изображаются на всех лицах. Работники и начальники ощупывают золото — оно не жжется. Тут начинается дележ ниспосланной небом добычи. Он исполняется без крику, без драк, соразмерно ступеням иерархической лестницы. Карманы, мешки, из которых вынуты съестные припасы, набиты драгоценным металлом. Благодарственная молитва довершает этот дележ. Но прежде чем разойтись, главный начальник произносит волшебный пароль. На холме воздвигается новый костер и на нем из блестящего песку, оставшегося на корнях деревьев, выливается золотой телец.

Разыгрывалась при мне и трагедия. Героем ее был обер-страж лесов, из поляков, Не-ский, и я знавал его по службе в гренадерском корпусе, как бедного офицера. Он дослужился до майорства, и, квартируя в Тульской губернии, своею статною, молодецкою фигурой пленил сердце дочери одного из тамошних помещиков, не очень молодой и не очень красивой, получил ее руку с 30 000 придачи, вышел в отставку и приобрел себе место сберегателя лесов Казанской губернии. В благодарность жене за тепленькое местечко, он полосовал и душил несчастную арапником, который равно употреблял на жену и собаку. Под его начальство поступил унтер-страж лесов Казанского уезда, NN. Через месяца два по определении его, обер призывает его к себе и в строгих выражениях напоминает ему, что пора выполнить известные обязанности. Подчиненный в смиренных выражениях докладывает, что он издержался и не успел еще в такое короткое время скопить требуемую акциденцию. Начальник решительно объявляет ему, что если он в 24 часа не принесет, то будет удален от должности и предан суду. Исполнить эту угрозу было легко: грехи, на которые, может статься, и покусился уже NN, а если еще не покусился, то грехи его предместника, которые легко было свалить на него же, могли быть тотчас найдены в первом лесу уезда. Несчастный, не имея в наличности денег и не найдя их в 24 часа, испугался уголовного суда, его ожидавшего, пришел домой и застрелился в своем саду. Но вот и сцена более веселая. Я знавал одного русского мейстера или мастера, который от избытка денег, падавших на него как манна небесная, не зная куда их девать в маленьком городке и от скуки, поил шампанским во всякое время дня и ночи всякого посетителя, был ли то плебей, или благородный. Он служил в лесной глуши, а в глуши-то и привольное житье: тишь, да гладь, да божья благодать; знай только свои урочные обязанности.

Думали ли господа, о которых упоминаю в этой статье, что чрез несколько десятков лет сыщется отшельник, который в своей бедной келье, подобно пушкинскому монаху Пимену, будет описывать их темные деяния. Благодаря обновлению России, эти деяния могут ныне выйти из-под спуда, под которым они были похоронены. Может быть, и теперь есть такие отшельники-летописцы, записывающие, под диктовкою грозной Немезиды, черные дела своих современников. Да и то сказать: пиши и пиши, кричи и кричи, «а Васька слушает да ест».

Кстати, к лесам и темным деяниям. В городе отстраивался дом, бывший под военным ведомством. Раз приезжает ко мне Не-ский в каком-то необыкновенном смущении.

— Сейчас был у меня начальник (такой-то), — говорит он мне, — и требовал от меня значительное количество разного леса без письменного законного требования, без разрешения моего начальства.

— Что же вы сделали? — спросил я его.

— Сначала отказал, — отвечал мне Не-ский, — а потом дал. Он сказал мне одно магическое слово: «Аракчеев», и я приказал отпустить; в противном случае мне угрожало удаление от должности.

Строители получили благодарность за усердие и соблюдение значительной экономии; Не-ский еще тверже стал на прежнем месте.

Магницкий был в Петербурге. В это время стали приходить оттуда и разноситься у нас вести, что он отшатнулся от бывшего своего покровителя, князя А.Н.Голицына, и вместе с Аракчеевым, под крыло которого перебежал, начал действовать против него разными интригами. Еще в бытность свою в Казани он стал холоднее относиться о князе и горячее о графе, с которым будто бы затевает новое христианское общество. Христианское! Едва ли не в то время, когда владыка Грузина ходил обвязанный платком[10], смоченным в крови своей любимицы, которую зарезали крепостные люди, не вынесшие ее тирании. Едва ли не в это же самое время написал Магницкий свой знаменитый сон в Грузине. Вероятно, под покровом господствующей тогда силы он стремился на место другой, колеблющейся. Честолюбие ослепило его.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы
    Ничего не найдено.