«Битлз» – навсегда! - Багир-заде Алексей Нураддинович Страница 7

Гамбург-2

Своё второе путешествие в Западную Германию битлы совершили в апреле 1961 года. Встречала их Астрид Кирхнер. Она была одета во всё кожаное, что произвело большое впечатление на Стю, её жениха, который заставил Астрид заказать для него такой же костюм.

Именно тогда она сказала Стю, что ей не нравится эта прилизанная прическа «Тедди Бойз», которую носили битлы.

После продолжительных дискуссий Стю позволил причесать себя по-другому. Астрид зачесала ему волосы на лоб, отрезала несколько прядей и помыла ему голову. Остальные увидели Сатклиффа и разразились страшным хохотом. Леннон сказал:

– Тебе ещё усы приделать, и Гитлер готов!

Однако на следующий день Джордж пришёл с такой же причёской, после чего Джон и Пол последовали его примеру. Только Пит Бест и на этот раз остался в стороне от группы.

Выглядели битлы тогда так: кожаные куртки, джинсы «трубочкой» и простые ливерпульские остроконечные ботинки, которые впоследствии получат название «Битлз Бутс». У Харрисона они были на размер больше, поэтому он их набил ватой. От долгой ходьбы носки ботинок изогнулись, и они стали похожи на тапочки из арабских сказок.

Через некоторое время после записи их первого диска, где «Битлз» аккомпанировали малоизвестному певцу Тони Шеридану, группу оставил Стю Сатклифф, решивший остаться в Гамбурге, жениться на Астрид и возобновить занятия искусством. Стю понял, что хоть ему и нравится музыка, но это не его призвание. Всё чаще и чаще после концерта он запирался в номере и рисовал.

Профессор Гамбургской Академии живописи Лерхенфельд сказал Стю, что у него хорошие данные и что, если Сатклифф не поступит в академию, то пропадёт хороший художник. Но учиться в академии и одновременно играть в группе было невозможно, и Стю решил, что надо уйти из «Битлз», чтобы целиком переключиться на живопись. Друзья поняли Сатклиффа и согласились с его доводами. Леннон сказал Стю на прощание:

– Ты от нас уходишь, но никогда не забывай, что ты всегда будешь пятым членом нашей группы. И где бы мы ни были, ты всегда сможешь к нам вернуться.

Бас-гитару Стю взял Пол, который до этого в основном играл на рояле или обычной гитаре.

В июля 1961 года Джон, Пол, Джордж и Пит, вернувшись в Ливерпуль, стали объектами внимания местной прессы. Именно тогда новая ливерпульская газета «Мерси Бит» посвятила им первую статью, в которой восторженно описывались ритм и звучание музыки, голоса, манера поведения на сцене. «Битлз» буквально взрываются на сцене, – писал журналист. – Это фантастические «Битлз». Я думаю, подобное явление никогда не повторится».

Возвращение в 1962 год

В апреле 1962 года в Гамбурге от кровоизлияния в мозг умер Стю. Битлы об этом узнали через два дня после его смерти, когда они в третий раз прибыли в Гамбург на гастроли. Все они, а особенно Леннон, тяжело переживали смерть друга. Вот как описывает тот день бывший владелец гамбургского «Стар-клаба»:

«12 апреля 1962 года, за день до назначенного концерта, битлы прилетели в Гамбург. Вместе с ними находилась мать Стю, приехавшая навестить своего сына-художника. В аэропорту их встретило много людей, в том числе и я. Леннон вставал на цыпочки и всё оглядывался вокруг: „А где же Стю?“ – наконец спросил он. „Стю умер. Позавчера“, – сказал я. Мгновенно наступила мёртвая тишина. Вдруг Джон застонал и упал с закрытыми глазами. Пол и Пит начали плакать. Мать Стю уткнулась в грудь Джорджа, который стоял, как вкопанный. Это была самая тяжёлая сцена, которую я видел в жизни. Леннона мы с трудом привели в чувство. Он потом долго ещё ходил и плакал, так велико было его горе. Позже он мне сказал, что Стю был его лучшим другом за всю его жизнь.

У Стю очень болела голова, и он обращался к разным врачам, но никто ничего конкретного сказать не мог. 10 апреля 1962 года он в компании своих друзей-художников потерял сознание. По пути в больницу Сатклифф скончался. Кровоизлияние в мозг. Ему был 21 год».

Вероятно, причиной смерти Стю могло быть злоупотребление амфетаминами. Стю был талантливый художник, имевший трезвый взгляд на искусство. Его влияние на «Битлз» признавали сами участники группы. «Я преклонялся перед Стю. Он всё предвидел, даже наш с Полом сегодняшний день. Он говорил мне, что всё будет хорошо, и я верил ему», – вспоминал через годы Джон. Леннону импонировало быть в обществе Стю, так как благодаря дружбе с ним Джон мог лучше изучить свои недостатки.

С Сатклиффом в «Битлз» пришёл дух своеобразной богемы. Вообще-то Стю не обладал достаточно хорошим музыкальным слухом, и то, что он играл с битлами, было скорее следствием дружбы с членами группы, чем уровня его мастерства. Именно этот факт достаточно красноречиво говорит об отношениях внутри «Битлз».

Ливерпуль: времена меняются

Вскоре после возвращения домой «Битлз» побеждают на музыкальном конкурсе и становятся лучшей музыкальной группой Ливерпуля.

Уже тогда манера поведения, которой придерживались самые преданные поклонники группы, предвещала битломанию.

Но именно в то время у битлов появились и первые нотки разочарования, потому что было похоже, что из замкнутого круга «Ливерпуль – Гамбург» нет выхода. А они, особенно Джон, чувствовали, что способны на большее.

И вот наступил тот самый день, с которого, собственно, и началась эра тех «Битлз», которых мы знаем.

Случилось это так. В субботу, 28 октября 1961 года, в три часа дня в магазин грампластинок «Н.Е.М.С.», принадлежавшем Брайану Эпстайну, вошёл молодой человек в чёрной кожаной куртке по имени Курт Раймонд Джонс и, обратившись к хозяину, спросил пластинку «My Bonnie» ансамбля «Битлз», выпущенную в ФРГ. Эпстайн гордился тем, что его музыкальный магазин был лучшим в Ливерпуле. Поэтому он очень удивился, что люди ищут пластинку, о которой он ничего не знает. Ещё больше он поразился, узнав, что «Битлз» – из его города. И Брайан спросил у себя в магазине, не слышал ли кто-нибудь об этой группе. Ему ответили, что неужели мистер Эпстайн не знает этих непричёсанных и неаккуратных парней, они же почти каждый день заходят к вам в магазин, рассматривают пластинки, но ничего не покупают.

Узнав, что группа выступает в «Кэверн-клабе>, находящемся неподалёку от его дома, Брайан направился туда.

«Битлз» не произвели на него большого впечатления, до вершин мастерства им было ещё далеко. Но Брайану Эпсайну понравился их темперамент, манера исполнения и простые, но жизнерадостные песни.

Вот как описывает сам Эпстайн посещение «Кэверн-клаба»: «Там было темно, сыро и душно, и я тут же пожалел о своём решении. Грохот стоял ужасный. Усилители извергали преимущественно американские боевики. Потом на сцене появились „Битлз“. Они выглядели не слишком аккуратно. Во время игры они курили, ели, болтали между собой. Они делали всё, что им вздумается, вели себя так, будто хотят ударить один другого. Иногда поворачивались спиной к зрителям, кричали на них, хохотали над собственными шутками. Но всё это отступало перед будоражащим действием, которое они оказывали на публику. Казалось, они обладают каким-то особым магнетизмом. Я был просто очарован ими».

После концерта Брайан зашёл к битлам за кулисы. Он объяснил причину своего визита и добавил, что был очень заинтересован их пластинкой. Джордж позвал ребят, и они вместе сели послушать «My Bonnie».

Тогда у Эпстайна не было никакого представления о роли менеджера, но интерес к этому был явным. «Через несколько недель я обнаружил, что прихожу в „Кэверн“ снова и снова, что я расспрашиваю знакомых, что значит быть менеджером группы, в чём состоят его функции? Какие контракты заключаются между ним и группой? Я думаю, продажа пластинок мне порядком надоела. Проклёвывалось новое хобби», – вспоминал Брайан.

Как бы там ни было, но уже после прослушивания пластинки он решил во что бы то ни стало заключить соглашение с «Битлз». При второй встрече Эпстайн рассказал ребятам о своём намерении, и те, после некоторого раздумья, согласились.