Ирина Гуро - "Всем сердцем с вами". Клара Цеткин Страница 7

Первым порывом Клары было подойти к Гейнцу, выразить ему свое сочувствие: он ведь искренне любил дядю. Но что-то остановило ее. Слишком многое изменилось с той поры, когда они с Гейнцем ездили в харчевню «У развилки». И она не подошла к нему.

Хозяин Клары, Нойфиг, типичный выскочка, был пройдохой, каких свет не видал! Его цепкий глаз тотчас отметил, что молоденькая учительница чем-то расстроена.

— Фройляйн Клара! По годам я могу быть вашим, отцом и, откровенно говоря, охотно выменял бы на вас обоих своих оболтусов! Может быть, вы мне скажете, что вас огорчает. Смотришь, старый Нойфиг чем-нибудь и поможет.

— Я очень благодарна вам, господин Нойфиг, но мне трудно помочь.

Он скосил хитрый зеленый глаз и пробурчал в свои рыжеватые усы:

— Если речь идет о каком-нибудь молодом прохвосте, то вы не такая девушка, чтобы из-за этого убиваться…

Клара засмеялась:

— Нет, господин Нойфиг, никаких прохвостов!

— Тогда откройтесь мне, Клара… Я понимаю: по-вашему, я, конечно, капиталист, кровопийца и все такое. Но, верьте, я всегда помню, как ходил с отцом по дворам и кричал: «Кому лудить, паять!» И как мой дед собирал старое железо на помойках, тоже помню. Я не меньше вас ненавижу этих аристократов… Я человек дела, милая фройляйн. И делаю деньги собственными руками.

— Господин Нойфиг, это ваши рабочие работают на вас…

— Почему это на меня? — закричал Нойфиг и, войдя в раж, топнул ногой. — Я, я работаю на них! Я даю им, бездельникам, кусок хлеба! А они только и знают, что бунтовать!

— Они хотят человеческой жизни, господин Нойфиг.

— Я человек необразованный, но знаю жизнь. Я деятельный человек…

Клара улыбнулась:

— «В деянии — начало бытия», — и, чтобы не поставить в тупик своего собеседника, добавила: — Это из «Фауста».

— О, я слышал эту занятную историю про доктора, который продал душу черту. И еще там какой-то даме отрубают голову.

— Нет, про даму другая история, — тихо сказала Клара. — Может быть, вы действительно дадите мне нужный совет. У меня есть жених.

— Имеет деньги? — прервал ее Нойфиг.

— У него отличная профессия, — туманно высказалась Клара. — Главное состоит в том, что он не совершил ничего противозаконного и, видимо, случайно… Словом, он под арестом.

— Он студент? — живо спросил Нойфиг.

— Нет, он… учитель! — Клара не покривила душой: Осип, несомненно, учил рабочих.

— Все ясно, — отрезал Нойфиг. — Политика! Где его взяли?

— Они где-то праздновали день рождения друга… В одном ресторанчике…

— Наш канцлер не любит, когда молодые люди празднуют день рождения. Он любит, когда они празднуют день призыва в армию. — Нойфиг поскреб усы и сказал: — Молодой Зепп Лангеханс — вот кто нам нужен! Адвокат Лангеханс по кличке Зепп Безменянельзя.

Контора адвоката помещалась в невзрачном доме неподалеку от так называемого Железнодорожного памятника. Обелиск этот был воздвигнут в память постройки первой железнодорожной линии до Дрездена. Однако пристанище адвоката выглядело таким обветшалым, словно оно существовало не только до открытия железнодорожного транспорта, но и до изобретения колеса.

В приемной адвокатской конторы трудились два юных письмоводителя, вскочившие при виде клиентов.

— Господин адвокат у себя, — низко поклонившись, объявил один из юношей.

У окна кабинета стоял молодой человек в отличном полосатом костюме и желтых ботинках. Наметившаяся лысина была стыдливо прикрыта боковым начесом. Розовое лицо окаймляли соломенного цвета бакенбарды, а в несколько выпуклых светлых глазах мелькало нечто, заставившее Клару подумать: «Этот пройдоха превзойдет пройдоху Нойфига!»

— Доброе утро, господин адвокат! Познакомьтесь с фройляйн Эйснер: это воспитательница моих сорванцов. — Нойфиг сел не без опаски в модное кресло на тонких ножках.

Адвокат церемонно отвесил один за другим два поклона и крикнул в дверь, чтобы подали кофе и сигары.

Сам же, с мечтательным видом глядя куда-то мимо посетителей, произнес, растягивая слова и произнося «н» в нос, словно говорил по-французски:

— Что вы скажете, господа? К нам едет труппа господина Шарпатье. И с чем же?.. — Он закатил глаза и изнеможенно выдохнул, словно был не в силах долее держать при себе эту новость: — Будут давать оперу «Кармен», а?

Нойфиг подмигнул Кларе: дескать, не обращайте внимания на эти фокусы!

Клара хотела для приличия поддержать разговор о «Кармен», но ее хозяин, щелкнув крышкой старомодных часов, перебил излияния адвоката:

— Милый Зепп! У меня дела, а барышне не терпится изложить свое дело. Вникните в него, как если бы это было мое дело.

Господин Лангеханс вник. Он не скрыл от Клары, что есть опасность выдачи Цеткина русскому правительству. Он тут же принялся взвешивать все pro и contra[5].

— В таких делах самое главное, — сказал Лангеханс по-модному протяжно, — каково направление отношений между странами. Это направление, по-моему, проходит сейчас где-то между «худым миром» и «доброй ссорой»… Острие австро-германского договора с самого начала было нацелено прямо в сердце России и в сердце Франции!

Далее адвокат рассуждал, позабыв про французский прононс:

— И вот совсем недавно заключен Тройственный союз! Что он такое, а? Он представляет собой как бы равнобедренный треугольник.

Лангеханс начертил его в воздухе:

— Стороны его прочно опираются на основание — Германию! Бисмарковскую Германию! В такой ситуации можно надеяться, что выдача политического преступника русскому правительству не состоится! Нет и нет!

Вывод был внезапным, но его можно было понять так: Тройственный союз продолжает «целиться в сердце России». Значит, какой бы то ни было дружественный акт по отношению к России почти исключен.

Клара никак не думала, что судьба Осипа Цеткина решается в столь высоких сферах.

Спустившись с заоблачных высот на землю, адвокат сказал, что войдет в нужные инстанции «с ходатайством об ознакомлении с делом Цеткина».

Дни шли… Клара надеялась. Слишком тяжело было представить себе, что Цеткин попадет в лапы царской охранки. Это ведь все равно что смертный приговор.

Мастер Мозерман одобрил обращение к Лангехансу:

— Этот Зепп Безменянельзя хочет служить двум господам. Он поможет нам из карьеристских соображений.

Адвокат вызвал Клару.

— Я счастлив сообщить вам, фройляйн Эйснер, что Осип Цеткин будет освобожден до решения его судьбы, видимо, под залог…

— Когда? — спросила она хрипловато. Голос не слушался ее.