Александр Воробьев - Великий князь Иван III Васильевич Страница 7

Хотя государь успел обзавестись наследником (им был Иван Молодой), необходимость второго брака как предприятия государственного значения не подвергалась сомнению. Московские князья часто брали в жены представительниц русских княжеских родов, но следующей супругой Ивана III станет иностранка. 11 февраля 1469 г. в Москву прибыл грек Юрий Траханиот, представлявший кардинала Виссариона, в своем послании он предлагал проект брака с византийской царевной.

Софья, или Зоя Палеолог, так ее называли на родине, приходилась внучкой византийскому императору Мануилу II и была племянницей последнего правителя этой древней империи – Константина XI. Особой территорией для династии Палеологов была Морея (современный Пелопонес), являвшаяся их личным владением. На этом полуострове родилась и выросла Зоя.

Печать великого князя Ивана III

Ее отец Фома Палеолог не пришел на помощь императору Константину, когда турецкий султан захватил Константинополь. Хотя он и сохранил свой статус деспота (правителя) Мореи, но захват турками и этой территории был всего лишь вопросом времени. 28 июля 1460 г. Фома и его семья покинули родовое владение и отправились в Рим просить покровительства у Папы. Жизнь на чужбине, обеспеченная не самым большим пансионом одного из кардиналов, негативно сказалась на семье. Уже через пять лет Фома и его супруга умерли, оставив младших братьев на попечении взрослой Софьи.

Положение юных отпрысков, в жилах которых текла императорская кровь, ухудшилось. Католические иерархи, заинтересованные в обращении их в свою веру, оказывали давление на Софью. Основным рычагом, конечно, была финансовая зависимость юной Софьи и ее братьев. Покровители признавали их знатность, но требовали «подражать латинянам», обещая взамен достойную и обеспеченную жизнь.

Несомненно, византийская принцесса тяготилась таким положением. Удачное замужество могло бы решить ее проблемы. Юная Зоя не обладала приданым, и это в будущем поставит крест на некоторых матримониальных проектах ее покровителей. В связи с желанием выдать Софью замуж до нас дошли первые описания ее личности. Итальянские современники утверждали, что она была невысокого роста, полновата, но обладала красивыми карими глазами и белой кожей. Среди других ее добродетелей указывались благонравие, тонкий ум и любовь к рукоделию.

Шапка Мономаха

Очень интересное, но противоречивое сообщение о внешности и манерах Софьи оставил итальянский поэт Луичжи Пульчи в письме Лоренцо Великолепному: «…подбородок двойной, щёки толстые, всё лицо блестело от жира, глаза распахнуты, как плошки… ноги тоже далеко не худенькие, таковы же и все прочие части тела». Подобное описание не должно смущать читателя, поскольку Пульчи намеренно искал недостатки в прелестях Софьи для создания комического эффекта, желая повеселить своего знатного покровителя. Византийская принцесса, похоже, произвела приятное впечатление на итальянцев. Это признавал и притворно возмущавшийся Пульчи, когда писал, что один из его спутников залюбовался губами Софьи, а «твоя жена (супруга Лоренцо Великолепного. – А. В.), будто заколдованная, увидела в этом чудище в женском обличье красавицу».

Грановитая палата – памятник Московского кремля, построенный итальянскими архитекторами по указуИвана III

О внешности Софьи известно и из других более надежных источников. Исследование останков княгини установило, что она была невысокого роста (160 см), полная, а биологический ее возраст на момент смерти составлял 50–60 лет. Реконструкция антрополога Герасимова позволила создать скульптурный портрет супруги Ивана III, черты лица которой подчеркивают властный и волевой характер великой княгини.

Несколько раз безуспешно попробовав выдать замуж Софью, кардинал Виссарион решил попытать счастья с московским великим князем. Это было особенно актуально для католических иерархов, поскольку они пытались найти союзников для борьбы с турками, в том числе через унию с православными.

1 февраля 1469 г. в Москву из Рима прибыло посольство, в его состав, помимо представителей Виссариона, входили итальянский мастер Джан Батиста Вольпа, известный по русским источникам как Иван Фрязин, и некоторые его родственники. Великий князь рассмотрел брачное предложение на особом совете, где, помимо бояр, присутствовали митрополит Филипп и мать великого князя Мария Ярославна. Нам ничего не известно о чьих-либо возражениях в ходе обсуждения, однако по всему можно предположить, что кандидатура Зои едва ли вызвала чье-либо серьезное противление, поскольку ее происхождение было необычайно знатным, особенно в сравнении с русскими княжнами, а внешность невесты описывалась в комплиментарных тонах. Немаловажно и то, что Виссарион сообщал о православном вероисповедании Зои.

В реальности же заключение брака не было столь быстрым, как может подумать читатель. Обремененный внутриполитическими проблемами Иван III не торопился направить ответное посольство в Рим. Здесь не стали дожидаться действий великого князя и организовали приезд племянника Ивана Фрязина Антония и венецианского посла Тревизана. Они не только привезли написанный к случаю портрет невесты, но и особую грамоту от Папы, позволяющую русским дипломатам беспрепятственно проезжать по странам Европы в течение ряда лет.

Великий князь еще раз собрал совет в известном составе. И вновь им было получено одобрение, результатом которого стало посольство, отправившееся в Рим 16 января 1472 г. Папа Сикст помпезно принял послов далекого Московского государства и, обходя молчанием вопрос о вероисповедании, говорил об Иване III как об основном союзнике против турецкого султана. Чтобы задобрить Ивана III, невесте выделили даже денежную сумму в качестве приданного. Кортеж Зои насчитывал, помимо русских послов, немало и итальянцев, в дальнейшем поступивших на русскую службу.

11 октября 1472 г. Софья вместе с окружавшей ее делегацией вступила в Псков. Жители этого древнего города радушно приняли свою будущую государыню, о чем свидетельствует особое летописное сообщение. Милостиво приняв дары и челобитную псковичей, облачившись в царские одежды, почтила местные святыни и присутствовала на литургии в Троицком соборе. С таким же энтузиазмом приветствовали ее и в Великом Новгороде, где она получила благословение от самого архиепископа Феофила.

Въезд в Москву был обозначен любопытным эпизодом, во время которого епископу Бонумбре запретили ввозить католическое распятие на территорию Москвы. Тут же епископ понял, сколь трепетно в российской столице относятся к вопросам веры. Поэтому представитель Папы не только отказался от богословского спора, но и в дальнейшем в Риме еще сильнее сместили акцент с церковной унии на антитурецкий военный союз.