Ким Филби - Моя тайная война Страница 70

Найтли: В 1949 году вы получили важное назначение в Вашингтон в качестве британского офицера связи при ЦРУ и ФБР. Вас готовили на должность шефа СИС?

Филби: Планировалось, что Стюарт Мензис (бывший в то время шефом разведки) уйдет в отставку и передаст дела своему заместителю Джеку Истону лишь на короткое время. Тогда я попал бы в список ближайших кандидатов на должность шефа. Назначение на работу в Вашингтоне свидетельствовало о том, что я в этот список попал. Вряд ли я получил бы это назначение по той простой причине, что я не принадлежал к числу "хороших штабных работников" в отличие от Мензиса. Но у меня был верный шанс стать заместителем или помощником руководителя секретной службы.

Найтли: Итак, если бы не бегство Берджесса и Маклина в 1951 году, вы, советский агент, стали бы руководителем (или заместителем руководителя) британской разведки. Что не сработало?

Филби: Во всем виноват Берджесс, черт побери, и его решение бежать в Москву вместе с Маклином. Это навлекло на меня подозрения, поскольку он жил в Вашингтоне вместе со мной. Я считал, что будет лучше, если я смогу в определенной степени контролировать его.

Предполагалось, что он только поможет бежать Маклину из Лондона. Но у меня, должно быть, появилось предчувствие, поскольку перед его отъездом из Вашингтона в Лондон я сказал ему: "Смотри не убеги вместе с ним".

Найтли: Джон Эдгар Гувер, шеф ФБР, уже подозревал вас, не так ли? Он приказал прослушивать ваши разговоры с того момента, как вы прибыли в Вашингтон.

Филби: Удивительно, как много объявилось после моего прибытия в Москву в 1963 году людей, которые уверяют, что всегда подозревали меня. Некоторые рассказывают просто изумительные истории. Говорят, Мензис подозревал меня до того, как я отправился в Соединенные Штаты. Однако могу вас заверить, что если бы возникло хоть малейшее подозрение в моей политической благонадежности, то я бы никогда не получил назначения в Вашингтон.

Гувер подозревал меня не больше, чем любого англичанина. Да, ФБР установило подслушивающую аппаратуру в моем доме. Мой предшественник Питер Двайер предупредил меня, что ФБР будет прослушивать мои телефонные разговоры первые три месяца точно так же, как оно прослушивало его телефон. Но ФБР ничего не узнало. Все рухнуло из-за бегства Берджесса вместе с Маклином в Москву.

Три года ФБР пыталось найти ключ к шифру, использовавшемуся русскими в радиопередачах, которые велись из советского консульства в Нью-Йорке на Москву в 1944-1945 годах. Весной 1949 года работа дала первые результаты: была получена информация о том, что в начале лета 1945 года в английском посольстве укрывался русский агент по кличке Гомер, занимавший достаточно высокое положение, чтобы иметь доступ к телеграфным посланиям, которыми обменивались Черчилль и Трумэн. Гомер передавал содержание этих посланий в Москву.

Работая в паре, ФБР и МИ-5 постепенно сужали круг подозреваемых, Филби как офицер связи о ФБР был осведомлен о начавшемся расследовании и понимал, что Маклин, он же Гомер, будет вскоре разоблачен. Он сообщил об этом в КГБ, и срочно был подготовлен план бегства Маклина.

Филби: Для КГБ это обернулось большими неприятностями. Мы могли сделать одно - разработать план, как выйти сухими из воды, если все рухнет. От заранее разработанного плана вывоза Маклина из Лондона пришлось отказаться, так как МИ-5 установила за ним наблюдение. В соответствии с новым планом Берджесс должен был согласовать все в Лондоне и побудить Маклина к уходу.

В четверг, 24 мая 1951 года, на встрече сотрудников СИС, МИ-5 и Форин оффис было решено обратиться к министру иностранных дел Герберту Моррисону за разрешением допросить Маклина в следующий понедельник. Моррисон подписал разрешение в пятницу. А поздно ночью Берджесс и Маклин пересекли пролив и начали свое долгое путешествие в Москву. Выбор времени бегства позволял властям полагать, что третий человек предупредил их о предстоящем допросе. Подозрения пали прежде всего на Филби, но Питер Райт и другие, считают, что это был Роджер Холлис.

Найтли: Итак, кто же их предупредил?

Филби: Не было никакого предупреждения, если не считать того, что я послал Берджессу записку, что охота на Гомера активизируется. Убегая, он в спешке оставил письмо в своей квартире, и Бланту пришлось здорово покрутиться, чтобы добыть его раньше, чем оно попадет в чужие руки.

Найтли: Но они бежали в тот самый день, когда Моррисон подписал разрешение на проведение допроса.

Филби: Простое совпадение. Берджесс работал над планом в течение некоторого времени, и дата бегства была определена задолго до того, как Моррисон подписал разрешение. Незапланированным явилось лишь бегство самого Берджесса. Блант и я решили стоять до конца.

Найтли: Почему Берджесс бежал?

Филби: Он дошел до предела, был близок к нервному срыву, ближе, чем кто-либо предполагал. Его карьера в Англии закончилась, что делало его малополезным для КГБ. Мы все так беспокоились о Маклине, что не обращали внимания на Берджесса. А он был в состоянии сильного стресса.

Перед отъездом из Вашингтона Берджесс случайно встретился со своим американским знакомым Майклом Стрейтом, который знал о том, что он работает на русских, и угрожал выдать его сотрудникам безопасности.

Найтли: Итак, Берджесс не чувствовал себя способным стоить до конца, как вы и Блант?

Филби: Вероятно. С позиций сегодняшнего дня очевидно, что не только бегство Берджесса, но и бегство Маклина было ошибкой. Я знал, какие улики имелись против Маклина, и был уверен, что на их основании его вину доказать будет невозможно. Он мог бы выкрутиться, пригрозив возбудить дело против Форин оффис. Они бы наверняка отступили. А затем, когда через пару лет все бы улеглось, он мог бы поехать в отпуск в Швейцарию и оттуда в Москву.

Найтли: Как жил Берджесс в Москве?

Филби: Он доставлял здесь руководителям определенные хлопоты. Они делали для него все, что могли, но он не успокаивался. В России он хотел заниматься одним - возглавлять английский отдел в КГБ. Но шансов получить эту работу из-за различных бюрократических препон и ряда других причин у него не было, и это его огорчало. Он и Маклин без дела слонялись по Москве, а журналисты преследовали их.

И вот было решено помочь им начать новую жизнь, отправить их в Куйбышев. Маклин получил преподавательскую работу и зажил нормально, а Берджесс по-прежнему катился вниз.

Через пару лет преподавательская работа Маклину наскучила и он направил Молотову письмо, в котором попросился в Москву. И Молотов подыскал ему работу в сфере внешней политики. На этом поприще Маклин преуспел, написал хорошую книгу "Внешняя политика Великобритании после Суэца". Британская пресса по-прежнему проявляла к нему интерес. Когда г-жа Тэтчер нарушила соглашение с Блантом и рассказала обо всем парламенту, некоторые британские журналисты, аккредитованные в Москве, пытались взломать дверь Маклина. Потребовалось время, прежде чем сотрудники КГБ их выдворили.