Валентин Бадрак - Стратегии злых гениев Страница 70

Именно на войне офицеры приметили удивительные способности Гитлера убеждать своих сослуживцев, и в результате по окончании военных действий его направили на курсы, после которых он силой своей пропаганды должен был укреплять сознание солдат в правильности навязываемой идеологии. Отныне работой бывшего бродяги и исправного солдата становится политическая демагогия, которая все больше захватывала его по мере роста аудитории. В ходе этой работы Гитлер забрел на собрание ДАП – Немецкой рабочей партии, основанной Антоном Дрекслером. Присоединение к политическому течению и успешный вывод его в публичное русло благодаря все той же зажигательной смеси демагогии и яростных призывов к тяжеловесным баварцам сорвать с себя маски добродетели определили сначала центральное место Гитлера в партии, а затем и его лидерство. За три года он сумел сделать партию реальной политической силой (переименованной в НСДАП – Национал-социалистическую рабочую партию через полгода после появления в ней Гитлера).

Взлет и падение жаждущего смерти

Он двигался к власти с маниакальной страстью, что позволило оттеснить соперников и добиться безоговорочного успеха во время массовых мероприятий. Именно Гитлер настоял и написал программу партии, именно он определил врагов отечества и взял в руки карающий меч. Демагогию он сделал своей главной опорой и ключевым оружием, поэтому даже в начале 20-х годов XX века регулярно брал уроки ораторского искусства, что говорит о его намерениях привести в исполнение свои желания властвовать над массами и огненным перстом указывать направление движения. Даже полный провал путча – некоего организованного Гитлером силового похода за властью – новоявленный политик обставил как победу благодаря развитому ораторскому таланту. А личный крах, приправленный обнажившейся в ответственный момент трусостью и бегством, он сумел преподнести почти как подвиг, перекрутив события до неузнаваемости. Гитлер после тюремного заключения приобрел ореол борца за нацию и восстановление великого рейха, он стал популярен в политических и промышленных кругах, что предопределило ставки на восходящего политика со стороны многих влиятельных особ высшего света и крупных промышленников. Действуя после неудачной попытки государственного переворота исключительно легально, он все же добился высшей власти в государстве. В самые сложные времена становления Гитлеру помогали крупнейшие потрясения, политические кризисы и масштабные государственные проблемы. Загнанным в угол соотечественникам он предлагал волевые радикальные решения, безбоязненно возлагая на себя ответственность за их исполнение и безапелляционно называя врагов. Его возвышение стало возможным в силу того, что он тонко чувствовал настрой масс. В начале становления в качестве лидера партии Гитлер ловко воспользовался тем, что политическое низвержение послевоенной Германии слишком сильно унизило достоинство нации. Он же возбудил дух борьбы, призвав сломать рамки незримой клетки, в которую загнали немцев. Гитлер сумел уловить повышенную чувствительность нации к своему ущемлению, ее готовность к возрождению и борьбе за немецкую великодержавность. Кроме того, принуждая массы стать сильными, он высвобождал тайные инстинкты уязвленных людей, а заодно открывал и новые просторы для деятельности и самореализации. Когда он укреплял партию и умножал ее ряды, многие сомнительные личности попались на наживку возможности достичь мгновенного успеха за счет ярости и способностей ущемлять интересы более слабых – именно это предлагал Гитлер, вкладывая в руки соратников плети и награждая внешними атрибутами власти в виде блестящей формы и звучных званий. Благодаря Гитлеру, вместе с высвобожденной энергией действия наружу выползло омерзительное деструктивное многих, которые, утвердившись в роли помощников своего фюрера, будут упиваться властью, насилием и возможностью причинять боль. Простому же немцу, задавленному кризисами и падением экономики начала 1930-х годов, предлагалось счастливое существование и стабильный рост благополучия, чего они не могли не принять с

благодарностью и благоговением. Как позже с покорностью приняли разрушительные действия ставшей огромной государственной машины Германии. Многие факты свидетельствуют если не о мировом доминировании, то о гигантском скачке настроений в пользу пангерманизма и создания нового рейха. Один из самых красноречивых – приезд Гитлера в Вену после аншлюсса (включения Австрии в состав Германии), где, вопреки опасениям, его встречали толпы ликующих австрийцев. Исследователь феномена восхождения Гитлера Йозеф Штерн вполне справедливо настаивает на том, что личность фюрера и готовность масс воспринимать простой и понятный каждому образ его мышления и заявления способствовали созданию прочного взаимообогащающего единства. И после тщательного анализа ситуации кажется не таким уж удивительным, что толпы безработных (в феврале 1932 года число безработных превысило 6 млн) усмотрели в фигуре Гитлера весомую альтернативу сложившейся ситуации. Его неумолимой позиции и безапелляционной картинной агитации поверили и живущие на пределе возможного низшие слои населения, и нуждающиеся в сильном лидере представители среднего класса, и быстро банкротящиеся промышленники и банкиры.

Ненасытная натура Гитлера всегда требовала большего. Он упивался масштабами строений, схем и… разрушений. Чтобы превзойти Наполеона и Бисмарка, он стремился построить гигантскую резиденцию, чтобы затмить Париж, он желал его уничтожения. Отъявленный маньяк и разрушитель, он искал любых возможностей возвеличивания своего образа. Если человечество может запомнить его за загубленные миллионы душ и десятки разрушенных городов, пусть будет так. Он готов был пожертвовать и немецким народом, отдав приказ о разрушении Германии. «Если немецкий народ не готов сражаться для своего выживания, он должен исчезнуть», – заявил фюрер в середине Второй мировой войны со свойственным ему радикализмом.

И все-таки до своих последних дней Гитлер пасовал перед признанными авторитетами. Они заставляли его вновь почувствовать себя маленьким уязвимым человеком, не способным к иной самореализации, кроме как основанной на уничтожении и страхе ближнего. Самообладание часто оставляло его, и если невозможна была демонстрация показной ярости, Гитлер прибегал к услужливости и подобострастию, представая перед окружающими без маски, растерянным и напуганным. Смена психических состояний этого человека не поддавалась никакому прогнозу, и достаточно часто его охватывало оцепенение, или под воздействием выползших наружу страхов он убегал, как мальчишка от встреченной на улице собаки. Американские психоаналитики в своем исследовании определили Гитлера как невротического психопата, которого преследуют постоянные фобии, а жизнь похожа на вечный фильм ужасов, просматриваемый в одиночестве.