Камрань, или Невыдуманные приключения подводников во Вьетнаме - Юрий Николаевич Крутских Страница 71

Такого заявления Сарайкин, понятное дело, не ожидал. Глянув недоверчиво на Борисыча, как обычно, лучезарно и задушевно улыбающегося, он подумал, что ослышался. Ещё раз внимательно посмотрев в хитро прищуренные глаза штурмана, попутно оценив объем его бицепсов и общий невозмутимый вид, Сарайкин быстро сообразил, что столь необычное предложение всё же действительно поступило. Когда же Борисыч, опасно приблизившись, достал из карманов руки и демонстративно медленно трансформировал правую ладонь в весьма увесистый, размером со средний арбуз, кулак, Сарайкин понял, что несколько перегнул палку. До него дошло, что если этот улыбчивый человек сейчас на виду у всех к нему приложится, то нанесёт непоправимый вред не только драгоценному здоровью, но и тяжким трудом заработанному авторитету. Придя в некоторое замешательство от такой прыти бывшего начальника, Сарайкин решил сбавить обороты и свести всё к шутке. Но Борисыч уже не шутил:

— И засунь себе в задницу свой сраный телефон! Я с тобой разговариваю! — жестко проговорил Борисыч, сделав акцентна «я» и неприязненно глянув на мобилу, которую Сарайкин беспокойно вертел в руках.

— Думаешь, мне интересно твою дебилятину слушать? — тут штурман дурашливым голосом, копируя Сарайкина, воспроизвёл последний его «деловой» разговор: «Джон! Чё делаешь? Ничё? И я ничё! Ну, созвонимся!»

Оценив юмор ситуации, Сарайкин не очень весело, но всё же посмеялся и тут же убрал мобилу в сумку через плечо. Сделал он это весьма вовремя, потому что штурман уже было потянулся отобрать телефон и выкинуть его в море. Чтобы как-то разрядить обстановку, Сарайкин наконец-то догадался предложить сигаретку «Мальборо» и Борисычу. На что тот резко заявил:

— Не курю и тебе не советую! И вообще… хватит харкать мне под ноги! Иди сюда… Быстро разотри!

И, взяв железной хваткой опешившего Сарайкина за локоть, штурман, как пушинку, передвинул его полновесный центнер в самую середину небольшой лужицы, которую тот уже успел наплевать.

Решив, что воспитательная работа проведена, Борисыч наконец-то перешёл непосредственно к делу. Он похлопал находящегося в некотором смятении и суетливо в чём-то оправдывавшегося Сарайкина по плечу и как ни в чем не бывало заговорил самым спокойным и дружелюбным тоном:

— Да-а, Геннадий… столько лет, столько зим… А помнишь, как я тебя от дисбата отмазал, когда ты Маликову челюсть сломал? А где, спрашивается, благодарность? Помнишь, как ботинки свои тёплые тебе отдал, когда ты, раззява, свои прое@ал? Помнишь, как отпуск с выездом на родину у командира тебе хлопотал? А ведь не хотел тебя командир отпускать. Ну ладно, ладно, успокойся, денег не попрошу… В обиду не дам и бить не буду… А ты, значит, бизнесом занимаешься? Молодец какой! Ну что, поможешь мне тачки перегнать? Ну спасибо, брат, я в тебе и не сомневался! (Последнюю фразу штурман произнёс, не получив ещё от Сарайкина утвердительного ответа.) А то как я один на пяти машинах поеду? Да не бойся… Давай зови сюда своих мародёров, вон мои ласточки уже под выгрузкой стоят…

Дальше всё произошло, как говорится, без сучка без задоринки. Сарайкинские головорезы отнеслись к Борисычу с большим уважением. Они беспрекословно выполняли все его распоряжения, и уже через полчаса весь штурманский автопарк был аккуратно перемещён в один из ангаров агонизирующего уже тогда Дальзавода.

На следующий день все машины были проданы, и в кармане у Борисыча лежал плотный пресс зелёных бумажек — десять тысяч долларов! Последующие несколько рейсов в Японию существенно увеличили его капитал. Сообразив, что совершенно необязательно, а главное — крайне непродуктивно самому заниматься чёрновой работой, Борисыч очень скоро обосновался на берегу. К этому времени он уже подмял под себя всю Сарайкинскую команду. Афганский боевой опыт и командирские навыки тут весьма пригодились. Навести порядок внутри банды удалось достаточно быстро, хотя порой приходилось прибегать к самым жёстким и авторитарным методам. Кого-то пришлось прилюдно избить, кого-то купить, кого-то вообще убить. Сложнее оказалось отвоевать достойное место под солнцем среди владивостокского криминального истеблишмента. Но и здесь Борисыч, действуя умно и решительно, вскоре стал на равных.

В своей бригаде Борисыч прекратил всякий беспредел. Его люди машины уже не отбирали. Десятки моряков были заряжены им на Японию и ежемесячно привозили (получая достойное вознаграждение) по несколько сотен машин. Проблем со сбытом не существовало: все они без задержки растекались по дальневосточным городам и уходили дальше в Сибирь. Программа-минимум была выполнена намного раньше срока.

41

Сколько стоит демократия

Но вернёмся в кают-компанию, где мы ранее оставили штурмана. За время нашего отсутствия идеологические разногласия обострились до предела. Против Борисыча ополчился уже не только замполит, а единым фронтом выступили и старпом, и доктор, и даже совсем не интересующийся политикой механик. Штурман держался молодцом и в одиночку отбивал всё новые и новые атаки противника.

— Слушай, Борисыч. А не перегибаешь ли ты палку? — наседает на штурмана доктор Ломов. — Все высокоразвитые страны при демократии живут и ничего себе — процветают. Что плохого, если у нас повсюду правду стали говорить? Жить как интересно-то стало! А что хорошего раньше? Телевизор — хоть не включай. Всё — «Взвейся да развейся!», «Сельский час» да «Правофланговые пятилетки»! Смотреть противно. В газетах одна лабуда… Сейчас вот статьи пишут… острые… По телевизору — «Взгляд», «Прожектор перестройки», «До и после полуночи»… Такое показывают! А на Западе ещё круче. В Израиле, читал, полицейский министра оштрафовал за превышение скорости! В Штатах президента могут в суд вызвать! Если это не демократия, то что же это такое? Люди-то реально равны перед законом! Президенты избираются свободным голосованием, куча разных партий… не то что у нас… одна…

На протяжении всей этой тирады штурман смотрел на Сёму с иронично-снисходительным прищуром, как на неразумного ребёнка, на которого тот, впрочем, весьма походил. Его отросшие, намокшие от пота волосы начали уже завиваться кудряшками и смешно топорщились в разные стороны на непропорционально большой голове.

— Сёма, молодец! Полностью с тобой согласен. Умный мальчик! — штурман сделал даже неуловимое движение как бы с намерением потрепать неразумного Сёму по вихрастой голове.

— Жить стало действительно интересно. Прямо как у товарища Сталина — «жить стало лучше, жить стало веселее». Но ты, Сёма, смотришь на проблему поверхностно, с обывательской точки зрения. Ты же взрослый мальчик и должен уже понимать — не всё благо, что красиво упаковано. Кто-нибудь сомневается в том, что американцы финансируют нашу перестройку? А ты, Сёма, задавался вопросом, нахрена им это надо? Они же капиталисты, законченные прагматики, следовательно, ничего за так просто делать не будут, со всего