Николай Долгополов - Главный противник. Тайная война за СССР Страница 73

Ученица Африки де Лас Эрас, продолжательница ее славного дела, возможно, недавно вернувшаяся из тех же далеких краев, где работала ее наставница. Без рисовок — фамилия неизвестна. Имя? Любое простое наше имя подойдет к этой моложавой, красивой со вкусом одетой и элегантно причесанной русской женщине, полной дружелюбия к собеседнику и любви к Африке. Называет ее, как и многие близкие и ученицы, Марьей Павловной и считает чуть не матерью.

— Наталья Ивановна, мы, по-моему, где-то виделись? — начинаю я.

— Конечно, конечно, — кивает Татьяна Сергеевна. — На одном торжестве, — и невзначай припоминает дату (оказывается, пролетело уже столько лет), и даже точное место, где я сидел.

Да, такие профессионалы, как Тамара Ивановна в рассказе о своем любимом преподавателе не ошибаются. Вот этот рассказ.

— Да, на этом фото Африка с Троцким, его близкой подругой Фридой Кало и другими довольно известными персонажами. Была там. Дружила с мексиканскими художниками Сикейросом и Риверой. Безусловно, познакомилась с Рамоном Меркадером и его родными, когда они был еще в Москве (участники покушений на Троцкого в Мексике, а Меркадер, напомню, убил его ледорубом. — Н.Д. ). Говорят, она якобы была секретаршей Троцкого — вошла в этот круг. Но точно, дословно, что она конкретно делала, мне неизвестно. Ей дали задание, Африка его выполняла, и, я уверена, что выполнила блестяще: за всю ее жизнь в нелегальной разведке не бывало ни разу, чтобы она чего-то не выполнила. Получен приказ Сталина, а для него было очень важно убрать Троцкого. Я не хочу зацикливаться на «правильно» или «не правильно» — это уже другой вопрос. Мы не говорили с ней об этом, мы вообще никогда не спрашиваем друг друга ни о чем, на что трудно ответить. Таковы законы. Раньше мы, нелегалы, даже никогда не встречались между собой. Теперь правила несколько смягчены, мы с мужем, например, дружим с Джорджем Блейком (знаменитый нелегал-англичанин, тоже полковник. — Н.Д .) но все же… Мы звали Африку Марьей Павловной, и она, так много мне давшая и столькому научившая, никогда не задавала вопроса, куда уезжаем с мужем.

От себя добавлю то, что наверняка не обсуждалось между Африкой и ее ученицей, но вошло в историю разведки и упоминается в некоторых солидных источниках. Судя по всему, де Лас Эрас удалось подготовить на конечном этапе операции «Утка» по уничтожению Троцкого подробный план его жилища в Койоакане. По крайней мере, во время первого неудачного покушения, которое совершил Диего Сикейрос в ночь на 24 марта 1940-го с группой неопытных налетчиков, большей частью мексиканских крестьян, диверсиям не обученным, они, используя переданные Африкой наброски и план комнат, точно вышли на спальню Троцкого. Всадили в помещение около 200 пуль, ни одна из которых не попала в Троцкого и его жену, спрятавшихся под кроватью. И де Лас Эрас помочь покушавшимся уже ничем не могла: самой ее на вилле уже не было. Бывший резидент нелегальной разведки в Испании Александр Орлов, опасаясь за свою жизнь, стал невозвращенцем. И подал в декабре 1938-го сигнал Троцкому о готовящемся покушении. Кому как не ему было знать о местонахождении де Лас Эрас. И чтобы не рисковать, разведчицу под благовидным предлогом вывели из операции, которая без нее завершилась неудачей. Так приходят в разведку

— Она родилась в Африке, где служил отец — офицер. Большая семья, где Африка, или ласкательно Африкита, была для папы самой любимой из всех детей. В ней было что-то располагающее, притягивающее. Легко сходилась с людьми, чувствовавшими в маленькой черноглазой женщине с лицом цвета оливков подлинную искренность. Она вышла замуж в 19 лет, но не сложилось: муж — офицер был франкистом. Потом умер их маленький ребенок, и они расстались.

Ей было тесно в семейном мирке, и она вступила во все левые партии сразу, вскоре навсегда выбрав коммунистическую. Днем вкалывала на ткацкой фабрике, а ночами выполняла партийные задания. Участвовала в восстании астурийских шахтеров, была брошена в тюрьму, потом скрывалась. Почему человек с благородной фамилией, из семьи, где были дяди генерал и мэр, выбрала такой путь? Она не была бедна, ведь когда беден и голоден, несправедливость видится резче. Просто навсегда вступила на эту дорогу. И когда в Испании началась гражданская война, она боролась с Франко, не щадя себя. Рассказывают, что стала работать на советскую разведку в 1937 после знакомства с резидентом Орловым. Да, тем самым, что потом ушел на Запад. Но здесь судьба ее берегла. Он ее не выдал, однако — как бы чего не случилось — пришлось Африке отправиться в Москву. Не хотела жить в дорогих гостиницах, повторяла: «Мы приехали бороться, а не ездить по санаториям». И пошла на фабрику — тоже ткацкую. Но разведка ее не забыла: учеба, курсы, она быстро и как-то очень естественно, освоила радиодело, да и все остальное. Была радисткой классной. Ей нравилось в СССР. Другим переход давался тяжело, болезненно, но не Африките. Единственное, что всегда мучило и к чему не могла приспособиться — так это к русским морозам. Мерзла, всегда куталась. И мы с мужем, вернувшись в середине 1970-х из первой своей далекой командировки, сразу же купили Марье Павловне шубу.

Началась война, она участвовала в операциях, связанных с обороной Москвы. Но на фронт ее не брали. Тот человек, что однажды увидел маленькую красивую темноволосую испанку, наотрез отказался: разве можно хрупенькой в бригаду особого назначения, в партизанский отряд Медведева. Она обратилась к Дмитрову, и болгарин, один из руководителей Коминтерна, попросил, замолвил слово.

Мне она рассказывала: «День, когда меня взяли в отряд, был для меня самым счастливым в жизни. Я прыгала, я летала. Меня спросили, умею ли стрелять, как с радио, и я ответила — что Ворошиловский стрелок, и с радио тоже отлично, только вот с парашютом не прыгала, но за два часа обязательно научусь».

Вот такой была наша Африкита. Два года сражалась в отряде будущего Героя Советского Союза Медведева «Победители». Первый год — мучительный, голодный, жили в землянках. Но самое тяжелое для испанки, родившейся в Африке, — холод, она замерзала, шила трусишки, рубашечки, но не помогало. А ведь ей и еще двум группам радистов приходилось уходить по лесам от отряда на 15–20 километров. Иначе, запеленгуют немцы — и конец «Победителям». В каждой группе радистка с тяжеленной рацией и один — два бойца с автоматами. Все три радистки начинали передачи одновременно. Две группы передавали неимоверную чушь, чтобы только отвлечь немцев. Марья Павловна — секретнейшие сведения для Центра. Она была лучшей радисткой и столько знала. С собой всегда брала две гранаты, револьвер и финку: поклялась не сдаваться живой. Окружат немцы — или подорваться или заколоть себя.