Елена Коровина - Великие исторические сенсации. 100 историй, которые потрясли мир Страница 73

Казалось бы, таинственная история зашла в тупик. Но вот в 1903 году французские власти дали наконец разрешение историкам на вскрытие могилы маршала Нея на кладбище Пер-Лашез в Париже. Сам знаменитый смотритель кладбища месье Дюмениль взялся за дело. Могилу вскрыли, и смотритель ахнул – гроб оказался пустым…

На другой день газета «Фигаро» написала: «Положен конец полувековой дискуссии вокруг личности маршала Нея. Да, он не был расстрелян в 1815 году и еще 31 год жил под чужим именем в Америке». И надо сказать, что одним из первых откликнулось русское офицерство. «Мы рады слышать, что «храбрейший из храбрых» не был позорно расстрелян!» – именно таким был тост в петербургском Офицерском клубе.

Однако, если маршал и вправду избежал смерти, как ему это удалось?.. Есть же отчет о казни с весьма драматичным описанием. Якобы командир взвода не смог отдать приказ, и тогда сам маршал, прижав руку к груди, скомандовал: «Солдаты, цельтесь в сердце! Пли!» Прогремели выстрелы, и Ней упал, залив белую рубашку собственной кровью…

Ученые насторожились. Откуда у осужденного, проведшего три недели в грязной камере, белоснежная рубашка? Его посещала прачка?! Нет! Правда, накануне казни узника навестила известная всему Парижу графиня Ида де Сент-Эльм. Уже несколько лет красавица была возлюбленной маршала. И вот каким-то образом ей удалось добиться минутного свидания с осужденным на казнь, дабы по старой традиции передать ему новую рубашку. И вот что написала графиня в своих сенсационных мемуарах: Ней согласился на тайное похищение, и графиня передала ему флакон с алой кровью, который маршал просто раздавил на груди, когда солдаты выстрелили холостыми патронами.

Но как солдаты могли стрелять холостыми?! Ученые снова зарылись в старые архивы. И оказалось, что взвод, накануне казни прибывший в тюрьму, где содержался Ней, состоял не из французских, а из английских солдат. Откуда же они взялись?! Подпись под приказом об их прибытии привела ученых в шок: «Герцог Веллингтон». Выходит, английский командующий послал своих верных солдат, чтобы они обманули французов, но ради чего?!

Сохранились документальные свидетельства о том, что мадам де Сент-Эльм официально посетила Веллингтона еще за месяц до казни маршала Нея. Графиня была одета весьма экстравагантно – в черное платье, украшенное вышивкой в виде орла, с белым веером, на котором была изображена та же черная птица.

Этот рассказ оказался путеводной нитью. Ученые знали, что в юности герцог Веллингтон вступил в тайное общество розенкрейцеров «Черный орел», члены которого давали клятву помогать друг другу при крайней необходимости. Возможно, маршал Ней состоял в том же обществе. И тогда получается, что бесстрашная графиня Сент-Эльм явилась в ставку Веллингтона, чтобы напомнить ему – такая необходимость настала.

Подобную версию мог бы подтвердить архив Общества розенкрейцеров, существовавший в Англии в начале XIX века. Да вот беда – в 1846 году, то есть в год смерти в Америке мистера П.С. Нея, он сгорел. Случайно ли?..

Роковая френология, или Рождение Лары Крофт, расхитительницы гробниц

Стремление к научным изысканиям порой принимает странные формы, то ли нелепые, то ли дикие, точно и не скажешь. Уж очень хочется человечеству найти простые ключи для всех сложных загадок.

Во времена Просвещения научные круги вдруг обратились к мудрости Сократа, и не в символическом смысле, а в реальном, который можно было бы осязать и увидеть. Просветители даже ввели выражение «лоб Сократа», вспомнив, что именно по строению и объему черепа мыслителя в Древней Греции, а затем и Древнем Риме люди пытались выявить качества ума. У легендарного Сократа был обширный и весьма крутой лоб, большая шишковатая голова, правильно посаженные глаза идеальной формы – это ли не признак человеческой мудрости, храбрости и высоты духа, решили древние. Ну а исходя из этого, физиономисты и решили, что отрицательными чертами должны быть наделены люди с узким лбом, нависшими бровями, маленькими глазками.

Конечно, подобный подход получил распространение в среде обывателей, научные же круги относились к нему весьма критично: мало ли у кого какая голова или крутизна лба? Только вот к концу XVIII века случилась поразительная сенсация: в науке появилось целое движение ученых, которые утверждали, что именно по строению черепа можно судить о человеке, определить, обладает ли он талантами, остроумием, трудолюбием и прочее. Ну а выявив это, можно пойти и дальше: предложить человеку заниматься тем делом, для которого он больше подходит, запретить делать то, к чему у него нет талантов, ну а в крайнем случае, если никаких склонностей вообще не окажется, то… Дальше можно было продолжать каждому в меру испорченности: одни предлагали бедняге без талантов пойти рыть канавы, другие – запереть его в работный дом, а третьи вообще считали, что ему нечего засорять землю.

Новую науку окрестили френологией: «френ» по-гречески – душа, «логос» – знание, учение. Отцом-основателем и самым ярым ее распространителем выступил Франц Йозеф Галль, австрийский врач-анатом, не столько практик, сколько большой оригинал. Он не только обследовал сотни голов пациентов, но и ухитрился собрать целую коллекцию черепов и сделал вывод: рельеф черепа не случаен, по его впадинам, выпуклостям и прочим отметинам можно судить о самых сокровенных тайнах человеческой личности. Главными Галль посчитал выпуклости черепа, которые окрестил просто шишками. Шишка на лбу в центре означала хорошую память, чуть повыше – сообразительность, на темени – шишка упорства и трудолюбия, но и к тому же почтительности к начальству. (Ну чем не идеальный сотрудник? Может, и правда принимать на работу, прощупывая череп кандидата?) Шишки на затылке сигналили о домовитости, дружелюбии и чадолюбии и чаще присутствовали у особ женского пола (наверное, их следовало искать у будущих жен).

Однако усерднее анатом Галль пытался найти шишки таланта. А поскольку работал он в Вене, столице музыкального мира, то и искал наиболее рьяно признаки музыкального таланта. И в 1797 году Галль поразил мир открытием: сыскал-таки «шишку гениальности музыканта», расположенную «на черепе немного назад и наружу от внешнего глазного угла».

Невозможно передать, какого шума наделало это открытие! Каждый вмиг возмечтал найти сие доказательство музыкального таланта у себя на голове. Не находя, пытался обследовать приятеля. Дошло до того, что венская знать на званых вечерах не брезговала обсуждать сенсацию доктора Галля и, поднимая напудренные парики (верх неприличия!), ощупывать головы особо музыкальных представителей высшего общества. Дошли до того, что стали заключать пари: есть ли шишка гениальности у герра N или герра M? Впрочем, это бы ничего – мало ли дурацких занятий и пари всегда имелось у знати. Но за дело взялись практики. Они решили доказать, что превозносимый ими доктор и его френология правы. Впрочем, свои практические труды они все же старались держать в тайне. Но правда выплыла наружу крайне неожиданно и при самых неподходящих обстоятельствах.