Карин Мюллер - Год в поисках "Ва". История одной неудавшейся попытки стать настоящей японкой Страница 73

«Вы — паломник?» — восторженно спрашивает она. На мне белый костюм, за спиной бренчит колокольчик. Разве я могу ответить «нет»? Девушка совершенно очевидно в отчаянии, сюжет на грани срыва.

«Можно взять интервью на японском?»

Ну уж нет! Я и так опаздываю, в пятый храм нужно успеть до темноты, иначе первую ночь придется провести под мостом. Тогда она предлагает вместе со своей группой поехать впереди меня, показывая мне дорогу. И я соглашаюсь.

Прямой эфир длится менее 6 минут. Я проделываю нужный ритуал: ополаскиваю руки и рот, звоню в колокольчик, кладу полоску бумаги в коробочку в главном здании, зажигаю свечу и ароматические палочки. И мы продолжаем путь: она с диктофоном на поясе и фургончик, который тащится за нами, как ленивый щенок.

Мне в ухо вставляют маленький наушник. На другом конце сидит продюсер программы, но я слышу лишь глухой треск: «Три, два, один… поехали».

«Почему вы решили совершить паломничество?» — сразу же спрашивает она и тычет микрофоном мне в нос. Я-то рассчитывала, что меня сперва спросят, что полегче: имя, национальность. Я пугаюсь, но тут вспоминаю конкурс «Мисс Америка».

«Ради дружбы народов и мира во всем мире», — отвечаю я.

Репортерша сияет. Я жестами показываю ей, что не слышу ни слова из того, что говорит продюсер, но она лишь отмахивается. В ухо ударяет статическое электричество, и она опять тычет микрофоном мне в лицо.

«Хай-хай (да-да)», — говорю я. Так говорят все дикторши в вечерних новостях, когда их соведущие-мужчины замолкают, чтобы перевести дыхание Теперь каждый раз, когда я слышу потрескивание в наушнике или вижу микрофон у себя перед носом, я с улыбкой отвечаю «хай-хай». Это длится 8 минут. Я чувствую себя собакой Павлова, но, кажется, моя хитрость срабатывает.

После интервью девушка сворачивает оборудование, машет водителю фургона и с облегчением плюхается на пассажирское сиденье.

«Минуточку, — говорю я, когда она уже собирается закрыть дверцу, — а куда мне теперь идти?»

Девушка советуется с водителем и тычет на дорогу тремя пальцами: «Туда. Мимо не пройдете».

И фургон уезжает на следующее задание.

Через 3 мили сверяюсь с картой. Оказывается, я пошла в противоположном направлении. В пятый храм прихожу, когда уже давно стемнело, и, лишь добравшись до места, вспоминаю, что в суматохе с этим интервью забыла посох в первом храме.

Теперь все мои дни состоят из цифр: сколько километров я прошла и сколько осталось, сколько мозолей натерла на каждой ноге и хватит ли на все пластыря, сколько я заплатила за ночлег в том или ином храме и есть ли время на обед. Похоже, у ворот в нирвану стоит кодовый замок, и попасть туда можно, лишь набрав нужную комбинацию.

Паломническая тропа проходит в основном в черте города, по асфальтированному шоссе без обочин и тротуаров. Вокруг серо и мрачно: одни поля, ряд за рядом покрытые пластиковыми теплицами, и ни одного живого кустика. На развязках из-за выхлопных газов невозможно дышать. Тонкий слой снега такой же серый, как зловещие тучи, почти каждый день нависающие над горизонтом.

В начале сезона паломников совсем мало, и если один другого нагоняет, то дальше несколько миль мы идем вместе.

Каёко с мужем поженились совсем недавно; тропу проходят уже во второй раз. Познакомились 2 года назад в 43-м храме, а в медовый месяц решили пройтись по собственным следам. На молодоженов они не похожи. У них явно что-то не ладится.

«В прошлый раз было намного лучше, — шепотом признается Каёко, когда ее мужу становится скучно и он нас обгоняет. — Тогда я не должна была стирать его носки и белье».

А они только у 9-го храма.

На горном перевале между 11-ми 12-м храмами ко мне присоединяются двое молодых людей. Нам предстоит пройти 10 миль вдоль 3 вершин, и я рада, что топать по снегу не придется в одиночестве. Мои спутники оказываются пуристами — посохи Кобо Даиси отполированы до блеска, походные ботинки обернуты соломой. В пути они потешаются над пожилыми пилигримами, которые заказывают популярный ныне паломнический тур по системе «все включено» и весь путь едут на автобусе, перемещаясь от храма к храму. На все про все у этих бас-хэнро уходит всего 11 дней. Карабкаясь по обрывистой скользкой тропе, я, признаюсь, с тоской представляю себе теплый уютный автобус, наполненный смехом веселых старушек. Мои кроссовки промокли насквозь.

«Что у вас там?» — вдруг спрашивает один из моих спутников и тычет пальцем в мой рюкзак, который по меньшей мере втрое больше их сумок.

«Камеры», — отвечаю я.

Лица юношей кривятся от отвращения — оказывается, мои помыслы нечисты. Без единого слова они обгоняют меня, бросая посреди дороги. Мне остается лишь разглядывать их следы на снегу и слушать далекое эхо колокольчиков.

В тот вечер я впервые встречаю автобус с «паломниками быстрого приготовления», над которыми насмехались мои спутники-пуристы. Они выходят из автобуса, улыбаются и кланяются своему гиду и быстро переходят через улицу, направляясь к храмовым воротам. В группе около 40 человек, в основном пожилые женщины, все как один в одинаковых костюмах, вплоть до нижних рубашек и носков. Они толпятся во дворике, любуются крышей храма с загнутыми краями, статуей в пруду. Некоторые достают свечи и передают огонек по кругу, зажигая ароматические палочки, от которых тут же поднимается дым. Потом гид звонит в колокольчик, и паломники послушно становятся в линию, складывают руки в молитвенном жесте, кланяются и начинают петь. По двору разносится сутра, совсем непохожая на низкое гортанное пение монахов с горы Коя. Чистые, нежные женские голоса выводят мелодию: наму-даиси-хендзё-конго… Их глаза закрыты, пальцы с опухшими суставами крепко сложены на груди. Наконец звенит колокольчик, и пение замолкает. Паломники переходят в зал Даиси, чтобы еще раз повторить сутру.

В тот вечер в храмовой бане в глазах рябит от отвисших грудей и смеющихся морщинистых лиц. Ужинают паломники в общем зале ровно в 6:30. Находится место и для меня.

Оказывается, среди автобусных туристов одни вдовцы и вдовы. Некоторые оставили благоверных дома — поливать цветы и просиживать диван. Им очень нравится экскурсия и общество друг друга. Сегодня они за 12 часов проехали 11 храмов и пели сутры почти 30 раз. От усталости и впечатлений у них слипаются глаза. Буддизм исповедует лишь половина из них.

Они охотно отвечают на мои дотошные расспросы. Самых робких поощряют принять участие в разговоре, следят, чтобы никому не было скучно. Всего 2 дня назад они были незнакомыми людьми, теперь же у них образовалась компания.

Среди них есть одна женщина лет 45 — школьная учительница. Она выучила сотни детей, но своих у нее никогда не было.