Федор Углов - Под белой мантией Страница 74

Мария Ивановна обратилась в Институт акушерства и гинекологии к академику Михаилу Андреевичу Петрову-Маслакову. Тот её принял, пожурил, что она не пришла к ним раньше, и положил в стационар.

Мария Ивановна оказалась под наблюдением старшего научного сотрудника Лидии Николаевны Старцевой, прекрасного доктора и чудесной души человека,

Старцева много лет изучала причины бездетности и осложнений при беременности. Последние годы работала над проблемой сохранения плода. Для этого Лидия Николаевна стала применять физиологические методы, доступные любому лечебному учреждению, даже районной больнице. Проверила свою систему на сотнях беременных женщин. Предложенное ею несложное лечение уменьшает вероятность гибели плода в последние дни беременности и первые дни после родов в полтора-два раза. Между тем это самый ответственный период в жизни ребёнка.

Научные сообщения Старцевой неизменно встречали одобрение. Лидия Николаевна обобщила материал в небольшой монографии «Подготовка беременных к родам», но издать её при жизни, к сожалению, не успела.

Проведённые под руководством Старцевой уколы, различные манипуляции, физиотерапевтические процедуры сделали своё дело. Пролежав более двух месяцев в институте, Мария Ивановна с надеждой вернулась домой.

С замиранием сердца прислушивалась она к себе, и радости её не было границ, когда она однажды почувствовала, что носит под сердцем дорогое существо. В течение шести лет не могла надышаться на свою Катю, тщательно оберегая её от простуды и инфекций. Но не уберегла. Явилась к ним как-то знакомая и начала жаловаться на сильные головные боли. «Как бы, — говорит, — гриппом не заболеть». А сама проходит в комнату Кати, берёт за руку, гладит по головке.

Мария Ивановна умирала от страха, так она боялась, что девочка заразится, но остановить подругу, не подпустить её к ребёнку постеснялась.

На следующий же день у девочки поднялась температура до 40° и почти не опускалась больше недели. Предполагая, что здесь центральная пневмония, хотя хрипов и не было слышно, врачи назначали антибиотики, банки, горчичники. Ничего не помогало. Ребёнок буквально горел и слабел день ото дня. В таком состоянии родители доставили Катю в наш институт.

Приглашённый инфекционист-педиатр сказал, что у неё тяжёлая токсическая форма гриппа, при которой обычное лечение малоэффективно. Нужны особые меры. Тогда я связался с директором Института гриппа — академиком Смородинцевым и просил взять девочку. Он согласился.

Родители боялись что-либо предпринимать. Катя настолько ослабела, что, как им казалось, не перенесёт и простого укола. Однако я настойчиво рекомендовал довериться Анатолию Александровичу, которого знаю уже много лет и за удивительными трудами которого внимательно слежу.

Анатолий Александрович Смородинцев из тех больших учёных, кто не нуждается в рекламе, ибо они-то и есть самые настоящие подвижники науки. В лабораторной тиши он всю жизнь борется с бактериями и вирусами, спасая от гибели или тяжёлой инвалидности сотни тысяч и миллионы людей.

Трудолюбие и бескорыстие Смородинцев унаследовал от отца — земского врача. Именно земские врачи (порой выходцы из зажиточных семей) были очень близки и верно служили народу. Любовь к народу и к своей профессии отец внушил детям. Их пятеро. И все пошли по его стопам.

Прочитав мою книгу «Сердце хирурга», Анатолий Александрович заметил:

— Наши судьбы очень схожи. Я тоже учился в трудное время. В 1918-м поступил, а в 1924 году окончил Томский медицинский институт. Но уже студентом вынужден был работать. Со второго курса вечера проводил в бактериологической лаборатории. Ведь инфекционные болезни были тогда бичом страны.

После учёбы Смородинцев в качестве войскового врача два года с половиной провёл на Туркменском фронте, участвовал в боях с басмачами.

В Ленинграде несколько лет заведовал бактериологическим отделением в Институте акушерства и гинекологии. В 1933 году был приглашён в Москву, в Институт микробиологии и эпидемиологии, где организовал первую отечественную вирусологическую лабораторию. Здесь в 1936 году впервые ему удалось выделить вирусы гриппа и начать мероприятия по его профилактике. Тогда же учёный создаёт знаменитую противогриппозную вакцину. Кстати, наши исследователи были пионерами и в наиболее прогрессивном способе изготовления вакцин. Смородинцев предпочитает живую вакцину, в то время как американцы, например, — убитую, да и подключились они к делу много позднее.

— Чем же отличаются эти вакцины и у какой больше преимуществ? — спросил я Анатолия Александровича.

— Наша, несомненно, эффективнее, что признается всеми. А кроме того, она в шестьдесят раз экономичнее, что также имеет немаловажное значение.

В 1935 году Смородинцеву была присвоена степень доктора медицинских наук без защиты диссертации; в 1938-м его утвердили в звании профессора.

Молодой учёный продолжал напряжённо трудиться. В некоторых районах нашей страны в лесах встречается клещ — переносчик вирусного энцефалита. Вирусы, размножаясь, проникают с кровью в различные органы, в том числе и в мозг, вызывая у больных тяжкие параличи, а то и смерть.

Страшная болезнь! Нужны были срочные меры. И Анатолий Александрович приготавливает вакцину против этого заболевания, за что в 1941 году ему присуждают Государственную премию СССР.

Работы Смородинцева привлекли внимание медицинской общественности. Вирусологическая лаборатория преобразовывается сначала в отдел, затем, в 1944 году, — в самостоятельный Институт вирусологии. На посту его директора Смородинцев пробыл пять лет.

Вернувшись в Ленинград, он сформировал аналогичный отдел при Институте экспериментальной медицины и отдал ему почти двадцать лет. Здесь он совершенствовал средства и методы борьбы с гриппом и «попутно» создал вакцину «Ленинград-16», нацеленную против кори, которая снизила заболеваемость корью в двенадцать раз. Вакцина обладает, кроме того, чудодейственным свойством: она порождает такой прочный иммунитет, что не требует дополнительных прививок. Если бы Анатолий Александрович не сделал ничего другого, а только «изобрел» вакцину против кори, то и в этом случае он заслужил бы горячую признательность. Ведь корь, будучи сама по себе изнурительной, часто осложняется пневмонией, а коревую пневмонию дети переносят с трудом, особенно в раннем возрасте.

Вакцина нашла широкое распространение во многих странах. В 50-х годах нас настигла огромная опасность — вспыхнула эпидемия полиомиелита, которая бродила по всему миру. Болезнь для многих оказалась смертельной, а оставшихся в живых парализовала или покалечила. И по сей день есть учреждения, где лечатся жертвы этого злого в прошлом недуга.