Алексей Лосев - Алексей Федорович Лосев. Раписи бесед Страница 75

31. 7. 1975. По старому 11, по новому 24 июля Ольгин день, «Ольги, во святом крещении Елены», в отличие от дня памяти Константина и Елены 21 мая. А 15 июля по старому был твой день, «святого равноапостольного князя Владимира». [247]

8. 8. 1975. На обычный вопрос А. Ф. о Ренате я привел ее очередное mot: «Человек не зависит от обстоятельств, но он страдает от них».

Да… это энтимема, которую можно развернуть в несколько силлогизмов, например: «Следовательно, страдание не есть зависимость»; «Мы можем страдать, но мы не впадаем от этого в рабство».

Со Ждановым[248] ее (Ренату) нельзя объединить, ее вообще нельзя объединить ни с кем, она настолько оригинальна.

15. 8. 1975. А. Ф. был явно разочарован, когда Рената не пришла по его приглашению. Это было видно, хотя он ничего не сказал.

А. Ф. очень устает после занятий. Я на себе ощущаю отзвук этой усталости — заговаривание, голову (а не уши) «закладывает», острота мысли смазывается, начинаешь говорить всё более прямолинейные, даже грубые вещи. Работа превращается в механическое перекладывание понятий. Я чувствую себя попугаем, выкрикивающим свою роль и высмеиваемым. Фактически А. Ф. дает мне laissez-faire. Его вставки в мои рефераты превращаются в комментарии, попутные замечания, которые он делает ad libitum, как бы нехотя споря со мной. Я тогда невольно обостряю, драматизирую всякую вещь; он сразу подхватывает эмфазу как нечто должное. Когда он хочет писать из своей глубинной концепции, ему нужны отталкивание, критика, чтобы иметь откуда начать. Кажется, что он черпает силу в том, чтобы крушить, хотя это рискованное предположение.

26. 8. 1975. Идеями он (Аверинцев) не блещет. Но блестящее изложение. Переводит Иова, но ведь он этого не знает. Он может перевести потому, что уже есть масса научных изданий.

Я два года учил древнееврейский, начали читать 90 псалом, но тут я бросил. Это безбрежное море.

Ты знаешь, какую я вещь прочитал у Климента Александрийского: треть всех ангелов отпала от Бога! Конечно, их никто не считал, но во всяком случае, значит, огромное количество! Христианство есть, выходит, учение о величайшей мировой катастрофе! По Платону при перевоплощении души, правда, падают, но это происходит время от времени, катастрофа не принципиальная какая-то. Даже у орфиков, пифагорейцев, которые очень болезненно переживали пребывание души в теле и стремились к чистому духу, даже у них нет катастрофы. А у других вообще всё безмятежно: перевоплощение у Гераклита как туча и вода, вверх-вниз, вверх-вниз; путь вверх и вниз, говорит он, один и тот же. Ты собачкой стал, ну и что? А в следующем воплощении ты стал великим философом. И опять-таки, ну и что?

Посидоний не решает проблему зла. Человек это маленький Зевс, ну, маленькое добро делает. А зло откуда? Неизвестно.

Я христианин, как тебе известно, и решаю вопрос о зле как это решается в христианстве. Для меня важно только одно: что есть нечто, в чем нет зла. Тварь может быть злой и доброй — тва-арь! А творец не может быть зол! В античности, наоборот, всё превращается. Я не могу знать становления, если не знаю неизвестного. Не могу знать минуса, пока не знаю плюса.

29. 8. 1975. По преданию, лик Спасителя получился оттого, что ему дали полотенце, или полотно, на котором он отпечатлелся. И есть такой жанр Спаса, на убрусе.

В первую мировую войну некто ехал по русским железным дорогам и был поражен совершенной расхлябанностью железнодорожной службы. Ни один поезд не шел по расписанию. Скажите, спросил он проводника, почему так нерегулярно ходят поезда? — Война, ответил проводник, война! Тот же путешественник попал в Германию. С необыкновенной аккуратностью поезда приходили точно минута в минуту. Как вам удается достичь такой точности? спросил он немецкого проводника. — Война! отвечал тот.

В 1906 году французский летчик показывал чудеса пилотажа на своем

самолете, выписывал петли, перевертывался в воздухе. Люди специально собрались смотреть на его искусство. Восхищались. Пришел и один старый еврей. Он беспокойно глядел на небо и спрашивал всех: а что от этого будет евреям? Что, от этого евреям хорошо будет или плохо?

Во время войны и крайнего голода мальчишка зубрит наизусть басню Крылова по школьному заданию: «Вороне как-то Бог послал кусочек сыру… Вороне как-то Бог…» — Брось, перестань ты это, сказал ему отец, всё ерунда, никакого Бога нет. Мальчишка сердито огрызнулся: «А сыр есть?»

Старушка просила Михаила Иваныча Калинина о выезде за границу. — Э, бабка, воображение всё это; всегда кажется, что там хорошо, где нас нет. — Да, я так и думаю, миленький, там хорошо, где вас нет.

Флоренский о ком-то: «Это не вера, а верочка».

Старый рабочий выписывает в 30-е годы газету «Безбожник»: «Очень вере помогает!»

23. 9. 1975. Впечатление осталось от всех них (Бердяева, Степуна) не только светлое, но ослепляющее. Читал в 1923 году «Философию неравенства» Бердяева — вдохновенная речь. «Что вы сделали с моей родиной!..»

А. Ф. отвечает на поздравления Ренаты: «Вы имеете память, а память это подобие вечности, присутствие вечности в нашей жизни…»

Факты мне не нужны. Фактов я знаю больше чем Наторп. Но вот оценки у него могут быть такие, которых я могу не заметить. Или, если замечу, то не решусь от своего имени высказать. А от имени На- торпа, который большой авторитет, смогу.

У Посидония мир переливается по мере перехода одного в другое. Это тебе не атомы Демокрита, которые упорно и топорно стоят друг против друга, так что на них нельзя даже воздействовать.

26. 11. 1975. После долгого перерыва я позвонил Лосеву. Он обижен, болен, горек. Все его покинули, к Лосеву приходят только тогда, когда Лосев нужен. Об одном писателе сказали, что он обладает всеми недостатками, необходимыми для того, чтобы быть писателем. То же Лосев: вполне достаточная сосредоточенность на своих планах, чтобы всё затмила одна цель, подержать в руках толстенький томик, пятый том истории античной эстетики.

Огромное внимание и память, редкостная машина знания устремлены к высотам, которые и раньше были невидимы окружающим, а сейчас, может быть, и самому Лосеву не видны, потерялись в туманной дымке. Что и кому он хочет доказать? Но не наше дело судить. Он в курсе дел и живо интересуется многим.

… Ты знаешь, в журнале «Наука и жизнь» напечатана статья о Флоренском, такого Крывелева. Этого Крывелева отовсюду выгоняли, пока он не осел в таком журнале. Статью он писал пять лет, потому что то, что он вначале предложил, ни в какие ворота не лезло. Даже было давление свыше, «не печатать такого отвратительного произведения» (буквально). В конце концов он придал статье библиографический вид, и ее напечатали. Так у этого Крывелева, как мне сказали, есть целые фразы, целиком заимствованные из «Философской энциклопедии».