Дуайт Эйзенхауэр - Крестовый поход в Европу Страница 75

При нашем господстве на море и прочном положении в Неаполе мы могли значительно легче поддерживать активные действия в Южной и Центральной Италии, чем противник, который должен был доставлять сюда подкрепления по трудным извилистым дорогам через Альпы. Теперь наша проблема сводилась к тому, чтобы сковать вражеские силы, а самим избегать отвлечения сил и средств, которые могут быть использованы в операции «Оверлорд». Мы должны были следовать плану, который не допускал дорогостоящих наступательных операций и огромных расходов материальных ресурсов, но который должен был держать противника в напряжении и прежде всего не позволять ему сокращать свои усилия в Италии, иначе высвободившимися войсками противник смог бы укрепить свои позиции в Северо-Западной Европе.

Я надеялся провести в зимний период ряд тщательно спланированных небольших наступательных операций с гарантией на успех каждой из них; это диктовалось общей задачей этого второстепенного фронта и необходимостью поддерживать боевой дух в войсках, которые неизбежно окажутся в тягостных условиях зимы в Италии.

С наступлением осени установилась отвратительная погода. В связи с этим американские солдаты часто с сарказмом говорили о «солнечной» Италии. Железные дороги были разрушены, мосты взорваны, а многие участки дорог вздулись от дождей, и потому наступление затруднялось даже без противодействия со стороны немцев. Сама местность была идеальной для оборонительных действий. Она была перерезана множеством рек, больших и малых, большинство которых оказалось на пути наступления наших войск. Некоторые из рек так сильно петляли, что их приходилось форсировать по несколько раз. Так, передовые части 34-й дивизии трижды пересекали реку Вольтурно. Однажды ночью заместитель командира дивизии бригадный генерал Каффи возвращался с передовых рубежей на своем джипе. Водитель заметил, что не может понять эту «безумную» страну. Генерал спросил его, почему он так думает об Италии. Ответ солдата был просто классическим: "Ну как же, ведь каждая река в этой глупой стране называется Вольтурно".

В горных проходах немцы создали почти неприступную для фронтальных атак оборону. Изобретательность и находчивость янки здесь были испытаны до предела. Вскоре после захвата горы Самино мне показали место, где для осуществления обхода с фланга одного из сильно укрепленных опорных пунктов в горах небольшому отряду пришлось проявить мастерство поистине классных альпинистов. С помощью веревок несколько человек взобрались по почти отвесным скалам на самый верх утесов. Я так и не мог понять, как они, обремененные личным боевым снаряжением, сумели преодолеть эти крутые скалы. Думаю, что любой альпинист с сомнением осмотрел бы это место, прежде чем попытаться взобраться наверх. Тем не менее отряд поднялся на утесы, выявил местонахождение командного пункта немецкой роты, напал на него и захватил командира роты. "Вы не можете быть здесь! Невозможно взобраться на эти скалы!" — воскликнул капитан.

Местность перед фронтом как американской 5-й, так и английской 8-й армий была исключительно неблагоприятной для наступательных действий — на участке американской армии она была более гористой. В полосе наступления армии Монтгомери главными препятствиями стали реки, грязь и противник.

К 15 ноября 1943 года 5-я армия состояла из американских 3-й, 34-й, 45-й пехотных, 82-й воздушно-десантной и 1-й бронетанковой дивизий и английских 46-й, 56-й пехотных и 7-й бронетанковой дивизий. Однако 1-я бронетанковая дивизия еще была не полностью доставлена в Италию, а 82-я воздушно-десантная и 7-я бронетанковая дивизии должны были вскоре направиться в Англию. В 8-й армии Монтгомери было шесть дивизий: английские 5-я, 78-я, канадская 1-я, индийская 8-я, новозеландская 2-я и английская 1-я воздушно-десантная.

В конце года мы подготовили к переброске из Северной Африки в Италию французский корпус под командованием генерала Жюэна. Для обеспечения достаточных сил для Итальянской кампании, которая, как я считал, будет серьезной помощью более поздним операциям в Северо-Западной Европе, я обратился в Вашингтон с предложением усилить американские войска в Италии двумя или тремя новыми дивизиями, как только это будет возможно.

2 декабря 1943 года произошел наиболее прискорбный и тревожный инцидент в порту Вари. Мы использовали этот порт для снабжения 8-й армии и военно-воздушных сил, которые мы быстро наращивали в Италии. В порту Бари постоянно находилось большое число судов, хотя сам порт располагался на опасно близком расстоянии от некоторых авиационных баз противника на противоположной стороне узкого Адриатического моря.

Ночью порт и гавань подверглись воздушному налету, и мы понесли самые крупные потери от действий вражеской авиации за весь период кампаний на Средиземноморском театре военных действий и в Европе. Мы потеряли шестнадцать судов, некоторые из них с исключительно ценным грузом. Самый большой урон принесло прямое попадание бомбы в танкер, из которого хлынули потоки горящего топлива, и пламя охватило многие соседние суда. Однако одно обстоятельство, связанное с этим налетом, могло иметь самые тяжелые последствия. Одно из судов было загружено ипритом, который мы были вынуждены всегда иметь при себе в силу неуверенности относительно намерений немцев использовать это оружие. К счастью, ветер дул со стороны берега. Если бы ветер оказался со стороны моря, то произошла бы серьезная катастрофа. Действительно, какое можно дать объяснение? Кто поверил бы, что мы производили химические отравляющие вещества и возили их с собой только для репрессивных целей в случае внезапного применения противником отравляющих веществ?

В итоге этого прискорбного события была резко улучшена работа службы воздушного наблюдения, оповещения и связи в противовоздушной обороне военно-морских, сухопутных и авиационных сил. Это был последний серьезный удар, который получили войска от вражеской авиации в мою бытность командующим на Средиземноморском театре военных действий.

Этот инцидент ясно показывает, что война всегда ведется скорее в сфере возможного и предполагаемого, нежели в сфере определенно известного. Излишняя уверенность относительно будущего никогда не оправдывается! Во второй половине дня накануне воздушного налета на Бари маршал авиации Артур Каннингхэм, командующий английской авиацией, поддерживавшей 8-ю армию, провел пресс-конференцию. Немецкая авиация была в такой степени разгромлена и почти полностью устранена от боевой деятельности, что, по Оценке Каннингхэма, она более не имела возможности вмешиваться в операции. Перед собравшимися репортерами он категорически заявил: "Я бы рассматривал как личное оскорбление, если бы люфтваффе попытались предпринять в этом районе какую-либо существенную операцию". На следующее утро он был наверняка более чем огорошен. Друзья Каннингхэма из прессы никоим образом не позволяли ему забыть его категорическое и необоснованное заявление за день до налета.