Сергей Степанов - Век психологии: имена и судьбы Страница 76

Еще в «Реформе науки» Блонский сформулировал важные тезисы: «Научная психология есть социальная психология» и «Человек есть homo technicus». Поведение человека, утверждал он, «не может быть иным, как социальным», и, «с генетической точки зрения сопоставляя деятельность человека с деятельностью других животных, мы можем характеризовать деятельность человека как деятельность такого животного, которое пользуется орудиями».

Советская психологическая наука в 20-е годы черпала в трудах Блонского идеи, связанные с внедрением материалистического подхода к психологическим явлениям, использованием объективных методов исследования, опорой на принципы генетического подхода к человеческому поведению, сближением психологии с жизнью и практическим переустройством общества.

Весьма перспективным представлялось Блонскому направление исследований, связанное с комплексным подходом к развитию, который был характерен для педологии. «Как к живому источнику», он обращается к педологии, став одни из ведущих ее теоретиков. (Педологический период его творчества, согласно автобиографии, приходится на 1924–1928 гг.).

В педологическом творчестве Блонского значительное место отводится характеристике детских возрастов. В 20-е годы возрастная периодизация связывалась им в основном с биологическими признаками (развитие зубов, эндокринных желез, состав крови и т. п.). Все разнообразные особенности поведения ребенка, образующие «возрастной симптомокомплекс», объяснялись им процессами увеличения количества материи (ростом массы организма). Стремясь таким способом вскрыть диалектику развития, Блонский скоро осознал, что это путь малопродуктивный. Впоследствии он заявлял, что «характеристика каждой возрастной стадии должна быть комплексной: не какой-нибудь один признак, а своеобразная связь признаков характеризует тот или иной признак». Блонскому импонировала свойственная педологии идея целостного изучения ребенка. Тем не менее и издержки широкомасштабной педологической практики были для него очевидны. Безуспешные попытки построить единые теоретические основания педологии (тем более, что большинство практикующих педологов в них, похоже, и не нуждались) привели его к разочарованию в этом научно-практическом направлении, причем задолго до того, как на него был наложен официальный запрет. Уже в 1928 г. начался отход Блонского от педологии. «занятия педологией, – писал он в это время, – все больше и больше убеждают меня в поверхностности обычных педологических исследований. Стремясь углубить их, я все больше углубляюсь в психологию».

Последний период научного творчества Блонского можно назвать собственно психологическим. В это время он пишет «Очерки детской сексуальности» – любопытную книгу, которая вся построена на диалоге с психоанализом. (Небезынтересно отметить, что в начале двадцатых Блонский выступил одним из сооснователей Русского психоаналитического общества, в работе которого в той или иной мере принимали участие многие видные психологи той поры – Выготский, Лурия и др.). Книги Блонского «Память и мышление», «Развитие мышления школьника» (обе, как и «Очерки детской сексуальности», вышли в 1935 г.) и примыкающие к ним стать представляют собой обширный и незавершенный цикл трудов, в которых, опираясь на теорию отражения, Блонский дает диалектический анализ процессов памяти, восприятия, мышления и воли в связи с конкретной деятельностью человека в условиях обучения. Он формулирует генетическую, или стадиальную, теорию памяти, рассматривая память в развитии, вскрывая ее связь с речью и мышлением. В противоположность сложившемуся в эмпирической психологии взгляду на существование четрых разорванных, не связанных между собой и неподвижных видов памяти (моторная, аффективная, образная и вербальная), Блонский видит в них четыре последовательных с точки зрения развития ступени, каждая из которых наряду с общими имеет и свои специфические законы. Он показывает, как память, поднимаясь в связи с развитием на более высокую ступень, приближается к мышлению. «Речь – та область, где память и мышление теснейшим образом соприкасаются настолько, что трудно подчас решить, что в речи принадлежит памяти, а что – мышлению: то и дело одно переходит в другое». Здесь, как и во многих других проблемах, его внимание привлекают взаимосвязи, взаимопереходы, превращения одних функций в другие, что вообще характерно для советской психологии того времени.

В последних произведениях Блонского память, мышление не выступают в качестве самодовлеющих функций. Их развитие он теснейшим образом связывал с общим развитием человека, с изменением человеком окружающей действителньости. Анализируя в книге «Развитие мышления школьника» формирование мышление в младшем школьном возрасте, он связывает этот процесс с играми ребенка, а в подростковом возрасте – с процессом учения. Блонский намеревался осуществить обширную программу исследовательских работ по изучению комплекса психических процессов – восприятия, памяти, мышления, речи, воли и чувств – в их единстве и развитии. Труды Блонского последних лет навсегда вошли в фонд работ, заложивших основы современной научной психологии.

Однако, несмотря на огромное уважение и популярность, которыми Блонский пользовался среди студентов и коллег, он не создал собственной научной школы, способной развить его идеи. Не последнюю роль в этом сыграли его личные качества. Он вел очень замкнутый образ жизни, поддерживая с сотрудниками и аспирантами сугубо деловые отношения. В последние годы жизни из-за тяжелой болезни он нечасто появлялся на своем рабочем месте в Институте психологии. Сотрудники и аспиранты регулярно приходили к нему домой, в маленькую двухкомнатную квартирку. Он обсуждал с ними результаты их исследований, внимательно вникая в их работу, направляя и организуя их научную деятельность. Однако это были беседы один на один, и сотрудники плохо знали, чем занимаются другие, так как непосредственных контактов у них почти не было. Тем более никогда не происходило общих обсуждений проделанной работы, возникающих затруднений или открытий. Сотрудники Блонского фактически никогда и не собирались вместе, не только у него дома, но и в лаборатории, которую он возглавлял. При таком отсутствии живого общения, совместной творческой деятельности не формировалась и школа, которая продолжила бы дело учителя.

Умер П.П. Блонский в феврале 1941 г., оставив после себя значительные, хотя и порой уязвимые для критики труды по различным проблемам психологии. Многие его идеи с позиций сегодняшнего дня хочется оспорить. Впрочем, и это – серьезный вклад в развитие науки, стимулирующий творческую мысль новых поколений психологов.