Мартин Бут - Жизнь мага. Алистер Кроули Страница 77

Главный критический аргумент, который Кроули выдвигал против Гийярмо, заключался в том, что тот поставил слишком много людей на одну страховочную верёвку и, кроме того, шёл первым, вместо того чтобы быть замыкающим и предпринять необходимые действия в случае, если бы его спутники сорвались. Это был веский аргумент в пользу Кроули, и его справедливость впоследствии подтвердилась. В 1922 году во время попытки покорения Эвереста одной страховочной верёвкой оказались связаны семь носильщиков. Все они сорвались и погибли.

Из-за плачевных результатов экспедиции пострадала репутация Кроули. В февральском номере журнала Альпийского клуба за 1906 год поспешили сообщить, что Кроули не является членом этого клуба. Когда стало широко известно, что Кроули не пришёл на помощь своим товарищам, его авторитет в альпинистских кругах резко упал. Его заявление в одной из статей, что он вовсе не был «очень уж озабочен оказанием помощи при тех обстоятельствах» потому, что «подобные несчастные случаи в горах [он имел в виду несчастья из-за глупого поведения] относятся к тому роду происшествий, к которым я не испытываю сострадания», едва ли помогло ему чем-либо. Не пошло ему на пользу и замечание о том, что Гийярмо был достаточно взрослым и опытным, чтобы спастись самому, а спасать де Риги всё равно никому не пришло бы в голову.

Шли споры по поводу того, что в ту ночь в палатке в Лагере V Кроули испытал не что иное, как приступ страха. Сорок лет спустя, как написал в книге «Великий Зверь» Джон Симондс, он наблюдал, как Кроули трясущимися руками в отчаянии записывал размер своей дневной дозы наркотика, к которому у него уже давно возникло привыкание. У Кроули было своё название для такого состояния. Он называл его «страх Канченджанги».

ГЛАВА 10

Путешествие в старый Катай

Выехав из Дарджилинга 28 сентября и направившись в Калькутту, Кроули пребывал в плохом расположении духа. Как бы он ни бравировал своим равнодушием к факту гибели Паша, это событие не могло не затронуть его, хотя бы потому, что он знал: такие вещи способны погубить его репутацию альпиниста. Он должен был придать новое направление своей жизни.

Прибыв в Калькутту несколькими днями позже, Кроули связался с Эдвардом Торнтоном и остановился в одном из отелей в ожидании приезда Роуз с ребёнком, которые, согласно договорённости, должны были присоединиться к нему по окончании экспедиции на Канченджангу. В голове его теснились тяжёлые мысли. В письме к Джеральду Келли Кроули предстаёт лишённым своей обычной дерзкой самоуверенности: «По прошествии пяти лет безумия и слабостей, неверно именуемых вежливостью, тактом, осмотрительностью, заботой о чувствах ближнего, я устал от всего этого. Сегодня я говорю: к чёрту христианство, рационализм, буддизм, весь этот вековой хлам. Я несу с собой нечто позитивное и первозданное, называемое Магией; она создаст для меня новые Небеса и новую Землю. Я не нуждаюсь ни в вашем несмелом одобрении, ни в вашем робком осуждении. Я хочу богохульства, убийства, насилия, революции — чего угодно, хорошего или плохого, но действенного».

Неделю похандрив, Кроули получил приглашение, которое пришлось как нельзя более кстати. Магараджа Мо-харбханж позвал его поохотиться в Ориссе, в своих владениях, которые раскинулись по лесистым холмам, вздымающимся ввысь до 5 тысяч футов, и долинам на западном краю поймы Ганга. Кроули с готовностью согласился и сел на поезд, чтобы преодолеть 150 миль, отделявших его от Баласора, где его встретили и отвезли в Барипаду.

Кроули понравились как пейзаж, так и местные жители — особенно женщины. «Они, — писал он, — миниатюрны и хорошо сложены. Даже после рождения детей фигуры этих женщин не теряют свою форму. Грудь остаётся упругой и смотрит вверх». В сравнении с такой грудью, заключал он, «грудь европейской женщины являет собой пример ужасного уродства. Даже у самых красивых женщин она портит линию тела и наводит вас на мысль о ко-. ровьем вымени». Прибыв на место назначения, Кроули нашёл в лице магараджи щедрого и любезного хозяина, и это подняло его настроение. На него снизошло некое умиротворение во дворце и охотничьем доме махараджи, некий покой, позволивший емуотрешиться оттраги-ческих событий последнего времени.

Помимо охоты вместе с отрядом магараджи, Кроули ходил на медведя и тигра в компании с лесничим д'Эльб-ру, которого когда-то сильно покалечил медведь. Однажды ночью они затаились в укрытии на дереве у соляного источника в ожидании большого тигра, который нередко сюда наведывался. Когда стемнело, джунгли наполнились шумом насекомых и звуками невидимых животных, тайно крадущихся по лесу. В отдалении зарычал тигр. Каждый нерв Кроули был натянут, как струна. Когда взошла луна, площадка вокруг источника «внезапно ожила гигантскими таинственными тенями». Появилось стадо диких слонов. «Я притаился и всю ночь наблюдал за слонами, за их обычной ночной жизнью. Это было самое захватывающее зрелище из всех, какие мне доводилось видеть в реальности».

Реальность не была единственной областью, в которой обитал Кроули. Ожидая Роуз, он медитировал и возобновил астральные путешествия, чтобы поддержать свои магические навыки. Во время этих путешествий он установил астральный контакте Элен Симпсон, жившей в Гонконге. Они нередко посещали друг друга в астральном плане. Кроули писал, что её астральное тело было на пять дюймов выше, чем физическое, «оно излучает свет и полупрозрачно; так, что я мог видеть то, что находилось позади неё, как будто сквозь занавес из муслина». Во время одной из таких встреч Кроули с удивлением заметил, что Элен явилась в сопровождении одного из Тайных Учителей в образе золотого ястреба. Тогда он понял, что Тайные Учителя желают, чтобы он продолжил служить им, после чего обсудил этот вопрос с Элен. При этом любые высказываемые им сомнения отметались обнадёживающим голосом Айвасса.

Как будто неудовлетворённый только этой деятельностью, Кроули написал также несколько стихотворений, возродил свой интерес к буддизму и нанял наставника, чтобы тот учил его персидскому, поскольку Кроули намеревался вернуться в Европу по суше через Тегеран. Кроме того, он начал писать ещё одно порнографическое произведение. Это была остроумная мистификация, представлявшая собой сборник из сорока двух стихотворений, каждое из которых было написано в форме газели, стиля, характерного для персидской поэзии. Учитель помог Кроули точно соблюсти эту стихотворную форму. Озаглавленное «Благовонный сад Абдуллы, насмешника из Шираза», это произведение отчасти восходило к сделанному сэром Ричардом Бертоном переводу книги XV века под названием «Благоуханный сад». Книга Кроули была написана якобы Абдуллой аль Хаджи из Шираза и переведена вымышленным офицером индийской армии майором Льюти, впоследствии будто бы убитым в бурской войне, чей перевод был посмертно издан и аннотирован христианским священником. Несмотря на то что книга была непристойной, Кроули утверждал, что