Александр Бондаренко - Юные герои Отечества Страница 8

Отец его был назначен командиром артиллерийской батареи так называемого Малого Орлиного гнезда. Саша ходил в училище, обзавелся новыми друзьями. Мама вела домашнее хозяйство, занималась младшими детьми. Жизнь семьи постепенно входила в привычную колею – все было так же, как в России.

Вот только вскоре началась война. После того как близ Порт-Артура загремели морские бои, а на улицах города стали рваться снаряды, пущенные с японских кораблей, было принято решение об эвакуации семей офицеров. Уезжали и Степановы – мама, Саша, его младший брат и две сестры. Отец усадил их всех в купе железнодорожного вагона, расцеловал на прощание, долго махал рукой вслед поезду, думая о том, придется ли еще свидеться.

А через два дня Александр вернулся. Оказалось, он сбежал из поезда на первой же станции. И что с ним было делать?! Отец его выпорол, но оставил на своей батарее. Как говорится, поезд ушел – и в том, и в другом смысле.

22 апреля близ Порт-Артура высадился японский десант, а уже 28-го крепость оказалась в блокаде. Теперь японские орудия стреляли по ней ежедневно и довольно часто, а порт-артурские орудия отвечали огнем. Сначала Саша боялся этих обстрелов, прятался в отцовский блиндаж и сидел там, пока не прекращали греметь разрывы снарядов, но вскоре привык и, как и солдаты, уже не обращал на стрельбу особого внимания.

На батарее он пробыл несколько месяцев. А поскольку просто так, ничего не делая, жить на позициях нельзя, то скоро он принял на себя обязанности помощника командира батареи. Мальчик не только передавал на огневые позиции приказания своего отца, но и проверял правильность установки прицела: солдаты в основном были неграмотны и часто ошибались, а он как кадет имел определенные навыки в артиллерийском деле. Когда же разрывы японских снарядов обрывали линию телефонной связи, Саша, невзирая на обстрел, отважно «бежал по проводу», искал место обрыва и чинил.

Обстановка в осажденной крепости ухудшалась с каждым днем. Не хватало боеприпасов, воды и продовольствия, солдаты погибали не только под вражеским огнем и при отражении японских атак, но также и из-за различных болезней, которые буквально косили гарнизон.

Заболел и был направлен в госпиталь капитан Степанов, так что Саша фактически остался беспризорным. Впрочем, не он один – в крепости были и другие сыновья офицеров, матери которых уехали, а отцы находились в госпитале или погибли. Тогда этим ребятам поручили помогать водовозам при развозке воды по фортам и укреплениям крепости: водопроводов или водоводов не было, и воду по гарнизону развозили по ночам в больших 20-ведерных бочках, укрепленных на телегах. Каждую бочку везла запряжка из двух осликов.

Днем ребята мыли и чистили бочки, доверху заливали их водой, а вечером, когда над осажденной крепостью сгущались сумерки, передавали запряжки солдатам-водовозам, которые расходились по своим маршрутам, а сами дожидались их возвращения. Мальчишкам нужно было также присматривать за осликами: кормить, поить, чистить, запрягать.

Своих длинноухих подопечных Саша назвал громкими именами Варяг и Кореец – в честь русских кораблей, геройски погибших в неравном бою с японцами в первый же день войны. Варяг был здоровее Корейца, но ленив и упрям – если он артачился, его нельзя было сдвинуть с места ни понуканиями, ни лакомствами, ни побоями. Но вскоре Степанов узнал, что когда на ослика плеснешь водой, он сразу же становится покорным и идет, куда велят.

Бои не прекращались, продолжались обстрелы, и количество солдат, оборонявших Порт-Артур, неумолимо сокращалось. Уже через некоторое время ребятам пришлось заменять возниц и уже самим возить воду на передовую. Саше Степанову достался маршрут от батареи Литера «Б» до форта № 2 – длиной около полутора километров. Стреляли японцы или нет, но он каждую ночь вел по этому нелегкому пути своих упрямых Варяга и Корейца, запряженных в тяжеленную бочку, останавливался в определенных местах и раздавал солдатам воду в точно установленном, рассчитанном объеме: на одном укреплении два ведра, на другом – три… Ведра были большие, тяжелые, так что к концу пути и спина болела, и руки не слушались. Не детская, конечно, это была работа, но война и осада вообще к детским занятиям не относятся.

В начале ноября 1904 года около домика, где жил Саша, разорвался японский снаряд. Дом рухнул, у Степанова оказались повреждены обе ноги, и мальчика отправили в госпиталь. Когда же он поправился, то поехал на одну из батарей бухты Белого Волка, где находился его отец, опять командовавший артиллерийскими орудиями. И Саша продолжал там свою боевую службу.

20 декабря 1904 года русское командование предательски сдало крепость, хотя защитники Порт-Артура еще могли и были готовы сопротивляться. Взятых в плен русских солдат и офицеров победители увезли в Японию, так что 21 января 1905 года Саша Степанов вместе с отцом оказался в городе Нагасаки.

Там юный герой обороны Порт-Артура пробыл недолго: через несколько недель вместе с больными солдатами и офицерами его отправили на пароходе в Россию. Маршрут пролегал через Шанхай, Манилу, Сингапур, Коломбо, Джибути, Порт-Саид, Константинополь – такие названия, что у любого мальчишки голова пойдет кругом.

8 марта в одесском порту Сашу встречала его мама… С момента его приезда на Дальний Восток прошло всего только полтора года.

«Мирные дети труда»

Так назвал героев одного из известнейших своих стихотворений замечательный русский поэт XIX века Николай Алексеевич Некрасов. Ребята, о которых пойдет наш рассказ, жили почти в то же время, что и он – может, немного позже. Они не носили офицерских эполет или солдатских погон, не участвовали в сражениях, их не награждали орденами и медалями – но так уж случилось, что каждому из этих простых крестьянских ребятишек, живших в различных уголках России, этих «мирных детей труда», в какой-то момент пришлось рисковать своей жизнью ради спасения других людей. Не важно, родных или совершенно незнакомых. Главное, что все они поступили тогда именно так, как велела им совесть, как подсказало сердце.

После этого каждый из них прожил свою самую обыкновенную, но нет сомнения, что честную, достойную и, дай Бог, долгую и счастливую жизнь людей, которые работают на своей родной земле.

И потому еще раз вспомним слова поэта Н. А. Некрасова:

Не бездарна та природа,Не погиб еще тот край,Что выводит из народаСтолько славных то и знай, —Столько добрых, благородных,Сильных любящей душойПосреди тупых, холодныхИ напыщенных собой!

Здесь есть над чем задуматься человеку, только еще вступающему в жизнь.

Ангара – река своенравная

(Тимоша Гречин)

В озеро Байкал впадают 336 рек и ручьев, а вытекает из него одна лишь Ангара – река быстрая, широкая, бурливая, своенравная, очень холодная.

На берегу вдоль Ангары, где-то в Иркутской губернии, растянулось большое село Воробьево, к которому вплотную подступала дремучая тайга. Из избы выйдешь, посмотришь – как стена зеленая перед тобой стоит. Места тут красивые, заповедные, но для того чтобы распахивать поля, нужно было сначала вырубить вековые деревья, выкорчевать пни, а потом уже обрабатывать пашню. Однако воробьевские крестьяне нашли иной выход: посреди реки находился большой остров, который они и превратили в свое поле, куда приходили по реке на лодках и баркасах. В страдную пору туда обычно отправлялись ранним утром, а возвращались лишь поздним вечером…

Однажды погожим днем, когда народ уже вовсю трудился на своем островном поле – началась жатва, уборка хлебов, – работник зажиточного крестьянина Гречина повез к хозяину лошадь на большом баркасе. С ним вместе отправился хозяйский сынок Тимоша, парнишка лет пятнадцати. Из самого Тимоши работник, к сожалению, был никудышный – мальчик для своих лет маленький, тихий, слабый, да еще и хромой. Зато нрава он был доброго, незлобивого, про таких говорят – мухи не обидит, и люди его жалели. Обычно он оставался дома, а не трудился в поле со всеми вместе.

– Чего собрался, Тимоша? – ласково спросил работник. – Что дома не сидится?

– А что сидеть, когда все в поле? – отвечал тот. – На острове хорошо, свежо, с людьми весело! Да может, и я отцу чем помогу…

Пока они собирались в путь, заводили лошадь по сходням на баркас, а она, конечно, боялась, не шла, потом там ее привязывали, из своей избы вышел молодой крестьянин Хрисанф Ступин – здоровяк и крестьянин справный, да только был он еще немножко навеселе, не успел прийти в себя после вчерашнего праздника, вот и проспал общий отъезд на остров.

Окликнул его работник, но Хрисанф не ответил, глаза прятал, стыдно было, что загулял. Сел он в свою утлую лодочку, стал торопливо грести, чтобы скорее наверстать упущенное – весла гнутся, лодка по реке прямо-таки летит. Течение у Ангары бурное, лодчонка на волнах пляшет, раскачивается, с боку на бок переваливается. И вдруг беда: лодку качнуло, и новенький серп, который мужик небрежно бросил на кормовую банку – заднюю скамейку, скользнул по доске и упал за борт, в воду. Ну и, конечно, прямиком на дно. Крестьянин и не сообразил, что, как говорится, пиши пропало, серп утонул безвозвратно, и за ним дернулся. Ведь серп денег стоит, чтоб его купить – нужно в город на ярмарку ехать, да и что теперь без него на острове делать?! Но тут лодка сильно качнулась, легла на борт и опрокинулась, а Ступин в воду упал. Как назло, все это произошло на самом глубоком месте. Лодчонка плывет вверх дном, ее течение сносит, а Хрисанф в воде пытается свое суденышко догнать, но тут и его понесло куда-то в сторону.