Сергей Михеенков - Тайна Безымянной высоты. 10-я армия в Московской и Курской битвах. От Серебряных Прудов до Рославля. Страница 8

Обойти Белёв нельзя – в тылу остается довольно крупный гарнизон противника. При том что растянуты тылы, а все наиболее значительные коммуникации проходят через Белёв, самым рациональным было конечно же взять город, а затем продолжать наступление на Козельск и Сухиничи.

Передовой командный пункт Голиков приказал перенести в село Болото. Отсюда, со скатов береговых высот, хорошо просматривались окрестности: Белёв с его двумя монастырями и поясами широких, полутораметровых, стен, ближние деревни Береговая, Жуково, Фатьяново. Все это было буквально напичкано орудиями, минометами, пулеметами. Немцы успели создать здесь мощный оборонительный рубеж.

Из воспоминаний маршала Голикова: «В районе Белёва было проведено эскарпирование крутостей, обледенение скатов и минирование наиболее удобных участков. Местами, особенно по окраинам населенных пунктов, были поставлены проволочные заграждения, хотя и неглубокие. В каменных и деревянных постройках, в том числе в древних монастырях, храмах, церквах, а также в жилых домах, были установлены пулеметы и орудия. Гитлеровцы в ожидании боя и в ходе его находились в тепле, даже могли лежать на печках. Хорошо была построена система фланкирующего, кинжального огня пулеметов и артиллерийских орудий, особенно противотанковых. (Они все время ожидали наших танков!) Каменные здания, а их было несколько сотен, фашисты оборудовали как самостоятельные опорные пункты: в них или возле них устанавливались отдельные орудия с пулеметами, отрывались окопы для автоматчиков, а впереди для прикрытия натягивалась колючая проволока. Все площади и большинство улиц простреливались. Церкви – их было 35 – использовались под наблюдательные пункты, артиллерийские и пулеметные огневые точки. Большой старинный монастырь в Белёве был превращен в настоящий форт. Его полутораметровые каменные стены имели много бойниц во все стороны. По своему местоположению монастырь господствовал над широкой поймой Оки и значительной частью города. К сказанному следует добавить, что между городом и селениями, так же как и между деревнями, существовала прочная огневая связь из всех видов оружия».

Соседу слева, 61-й армии генерал-лейтенанта М.М. Попова, тоже предстояло преодолевать левый берег Оки, укрепленный к югу от Белёва до Новосиля и Мценска.

Перед левым крылом 10-й и правым крылом 61-й армий стояли 56-я, 112-я, 296-я пехотные, 4-я танковая дивизия, часть сил 31-й пехотной дивизия и полк «Великая Германия». Проблема генерала Голикова состояла в том, что немцы не отступали, а оборонялись. Закрепились на заранее подготовленных, наиболее выгодных позициях, изготовились и ждали…

Голиков собрал в кулак свои силы. Доложил обстановку Жукову, потребовал возвращения из состава кавкорпуса Белова 328-й и 322-й стрелковых дивизий. Корпус тем временем из района Козельска выступал в направлении Юхнова. Дивизии же действовали южнее, и Белов с ними расстался без возражений.

Перестраивались для атаки прямо на марше. Часть дивизий армии уже форсировала Оку и подходила к Козельску. Часть вела переправу. А 322-я полковника П.И. Филимонова и 328-я полковника П.А. Еремина[17] вступили в бой за выход на левый берег Оки в районе Белёва. Встык с 328-й уступом шла 330-я стрелковая дивизия полковника Соколова.

Уже при подходе наших дивизий к укрепрайону из-за города начала работать тяжелая артиллерия противника.

Бои предстояли нелегкие.

До подхода частей 10-й армии Белёв и окрестные опорные пункты несколько дней безуспешно атаковала правофланговая дивизия 61-й армии. Но все ее попытки овладеть или хотя бы зацепиться за окраины города оказались безуспешными.

Горький опыт бесплодных атак соседей заставил генерала Голикова искать другие пути выполнения задачи.

Из воспоминаний маршала Голикова: «В обход Белёва справа была направлена 328-я стрелковая дивизия. Частью сил своего левого фланга дивизия поворачивала на Белёв для атаки с севера. Слева в направлении Сенюхино должна была наступать 322-я стрелковая дивизия с задачей овладеть южной частью города. Действующая южнее ее 342-я дивизия получила задачу – прочно утвердиться на западном берегу Оки и обеспечивать стык 61-й и 10-й армий. 330-й стрелковой дивизии предписывалось содействовать 328-й стрелковой дивизии и обеспечивать ее от возможных контратак противника с северной окраины Белёва».

Но вначале были кровопролитные атаки в лоб. О них генерал, ставший после войны маршалом, в мемуарах упомянул вскользь. Жуков постоянно требовал от командармов: в лоб опорные пункты не атаковать, действовать в обход и с флангов. Но где там! Генералам казалось, что еще парочка атак – и немцы побегут. Вот и заваливали поля трупами своих бойцов. Жуков за такие операции мог и накричать, и оскорбить. Видимо, доставалось и Голикову. Не зря Филипп Иванович выплеснул потом в своих мемуарах в адрес Жукова: «Унтер Пришибеев…» Правда, о своих грехах и лобовых атаках помалкивал.

К исходу 27 декабря дивизии перебрались на западный берег Оки. И здесь столкнулись с упорным сопротивлением противника. Движение вперед прекратилось на линии опорных пунктов Болтенки, Беседино, Береговая, Жуково, Кализна. Наступающие цепи красноармейцев оказались беззащитными на льду и в открытом поле перед дотами, оборудованными в домах, в каменных и деревянных постройках на высоком берегу. Немцы сидели в тепле, возле железных печек, и вели огонь по наступающим в заранее пристрелянных секторах. Наши потери были огромны. Того, кто не истек кровью, добивал тридцатиградусный мороз. Раненые практически не имели шанса выжить, если их через несколько минут после немецкой пули или осколка не утаскивали в тыл санитары.

Тогда полковник Соколов выстроил свою 330-ю в три эшелона, и полки пошли на прорыв немецких линий встык между опорными пунктами Береговая и Жуково с целью выхода на северную окраину Белёва.

Головной полк переправился через Оку. Немцы подпустили его на расстояние прицельного выстрела и открыли огонь из всех видов оружия. Пехота залегла. Несколько орудий дивизионной артиллерии, имея весьма ограниченный боезапас, не смогли подавить огневые точки противника. Только под покровом сумерек уцелевшие в этой бойне получили шанс отойти, а точнее, отползти на исходные.

И вот наступил черед умирать для 238-й стрелковой дивизии. Вместе с двумя полками 330-й подразделения полковника Еремина ворвались в город. Произошло это в ночь на 31 декабря 1941 года.

В эти же дни севернее 1-й гвардейский кавкорпус вышел к Мещовску (ныне районный центр Калужской области), 50-я армия очистила от противника Калугу и выступала по направлению к Юхнову вдоль шоссе Калуга – Вязьма, 49-я перехватила Старую Калужскую дорогу и продвигалась к Полотняному Заводу и Кондрову, а 43-я армия штурмом взяла станцию Балабаново и наступала на Малоярославец.

Полки 328-й и 330-й дивизий начали продвигаться от юго-восточной окраины к центру Белёва. Одновременно в окрестностях города были сбиты важнейшие опорные пункты Береговая и Беседино. Система обороны Белёвского укрепрайона противника была нарушена, и немцы начали отход.

К ночи поднялась метель. Но бой в городе и окрестностях не прекращался.

К утру 28 декабря немцев выбили из стен монастыря.

Силы наступавших начали иссякать. Командиры дивизий вводили в дело третьи эшелоны. Но для этого потребовалось время. Пользуясь создавшейся паузой и ослаблением нажима, 4-я танковая дивизия, усиленная пехотой 131-й и 31-й пехотных дивизий, контратаковали и отбили Береговую и Беседино.

Бои за эти деревни продолжались двое суток. Руины и пепелища по нескольку раз переходили из рук в руки. Это был бой, какого 10-я армия еще не знала. В этих боях 328-я потеряла столько людей, что после взятия Белёва не смогла наступать дальше. Ее вывели во второй эшелон. Дивизия некоторое время стояла в Белёве, принимала пополнение и приводила себя в порядок.

Немцы тоже израсходовали в этих боях огромные ресурсы. К примеру, 4-я танковая дивизия полковника фон Заукена потеряла почти все свои танки. 1 января 1942 года командир дивизии получил звание генерал-майора, а 3 января – тяжелое ранение. 6 января Гитлер наградит его Рыцарским крестом. После выбытия фон Заукена дивизию возглавил опытнейший танковый командир вермахта полковник Эбербах. Тот самый Эбербах, который до этого командовал танковой бригадой 4-й танковой дивизии и который отличился в походе 2-й танковой группы на Киев, потом кромсал наши боевые порядки под Брянском, но уже вскоре был остановлен на окраине Тулы и несколько дней безуспешно таранил позиции 50-й армии и оставил в пригородах столицы русских оружейников десятки своих боевых машин горящими и подбитыми.

30 декабря начальник штаба 322-й стрелковой дивизии доносил в штаб армии: дивизионы израсходовали весь огневой запас для орудий калибра 45-мм и 76-мм. На исходе снаряды для 37-мм пушек; нет мин для 107-мм и 82-мм минометов. Пехота оставалась без артиллерийского усиления. Штаб армии конечно же немедленно отреагировал на крик о помощи. Но пока подвозили выстрелы к позициям артиллеристов, время уходило.