Константин Леонтьев - Пушкин. Жизнь в цитатах: Лечебно-профилактическое издание Страница 8

… тебе грустно по Байроне, а я так рад его смерти, как высокому предмету для поэзии. Гений Байрона бледнел с его молодостью…

… то, что я предвидел, сбылось. Пребывание среди семьи только усугубило мои огорчения, и без того достаточно жестокие. Меня попрекают моей ссылкой; считают себя вовлеченными в мое несчастье; утверждают, будто я проповедую атеизм сестре – небесному созданию – и брату – потешному юнцу, который восторгался моими стихами, но которому со мной явно скучно… вследствие этого все то время, что я не в постели, я провожу верхом в полях.

Все, что напоминает мне море, наводит на меня грусть – журчанье ручья причиняет мне боль в буквальном смысле слова – думаю, что голубое небо заставило бы меня плакать от бешенства, но, слава богу, небо у нас сивое, а луна точная репка…

В качестве единственного развлечения я часто вижусь с одной милой старушкой соседкой – я слушаю ее патриархальные разговоры. Ее дочери, довольно непривлекательные во всех отношениях, играют мне Россини…

Государь император высочайше соизволил меня послать в поместье моих родителей… обвинения правительства сильно подействовали на сердце моего отца и раздражили мнительность, простительную старости и нежной любви его к прочим детям.

Решился для его спокойствия и своего собственного просить его императорское величество, да соизволит меня перевести в одну из своих крепостей. Ожидаю сей последней милости от ходатайства вашего превосходительства.

Милый, прибегаю к тебе. Посуди о моем положении. Приехав сюда, был я всеми встречен как нельзя лучше, но скоро все переменилось: отец, испуганный моей ссылкою, беспрестанно твердил, что и его ожидает та же участь…

Голова моя закипела. Иду к отцу, нахожу его с матерью и высказываю все, что имел на сердце целых три месяца… Отец мой, воспользуясь отсутствием свидетелей, выбегает и всему дому объявляет, что я его бил, хотел бить, замахнулся, мог прибить…

Перед тобою не оправдываюсь. Но чего же он хочет для меня с уголовным своим обвинением? рудников сибирских и лишения чести? спаси меня хоть крепостию, хоть Соловецким монастырем. Не говорю тебе о том, что терпят за меня брат и сестра – еще раз спаси меня.

……

Мать согласна была с отцом, теперь она говорит: да он осмелился, говоря с отцом, непристойно размахивать руками – дело – да он убил его словами…

Стыжусь, что доселе не имею духа исполнить пророческую весть, которая разнеслась недавно обо мне, и еще не застрелился. Глупо час от часу далее вязнуть в жизненной грязи.

… книг, ради бога книг!..Стихов, стихов, стихов!..

Знаешь мои занятия? до обеда пишу "Записки", обедаю поздно; после обеда езжу верхом, вечером слушаю сказки – и вознаграждаю тем недостатки проклятого своего воспитания. Что за прелесть эти сказки! каждая есть поэма!

…сухое известие о Сеньке Разине, единственном поэтическом лице русской истории.

Мне жаль, милый, почтенный друг, что наделал эту всю тревогу; но что мне было делать? я сослан за строчку глупого письма, что было бы, если правительство узнало бы обвинение отца? это пахнет палачом и каторгою.

Вот уже 4 месяца, как нахожусь я в глухой деревне – скучно, да нечего делать; здесь нет ни моря, ни неба полудня, ни итальянской оперы. Но зато нет – ни саранчи, ни милордов Уоронцовых. Уединение мое совершенно – праздность торжественна.

… вечером слушаю сказки моей няни… она единственная моя подруга – и с нею только мне не скучно.

…деньги нужны… денег, ради бога, денег!

Поэтические произведения

Цыганы

Сюжет:

Гордый Алеко находит в цыганском таборе убежище и любовь Земфиры, которую через два года начинает подозревать в неверности.

Старик – отец Земфиры уговаривает его смириться с непостоянством вольного женского сердца, но Алеко выслеживает и убивает Земфиру и ее молодого возлюбленного.

Табор уходит, Алеко остается один.

Цыганы шумною толпойПо Бессарабии кочуют.Они сегодня над рекойВ шатрах изодранных ночуют.……Всё скудно, дико, всё нестройно,Но всё так живо-неспокойно,Так чуждо мертвых наших нег,Так чуждо этой жизни праздной,Как песнь рабов однообразной!……Птичка божия не знаетНи заботы, ни труда;Хлопотливо не свиваетДолговечного гнезда………Алеко:

О чем жалеть? Когда б ты знала…Неволю душных городов!

Любви стыдятся, мысли гонят,Торгуют волею своей,Главы пред идолами клонятИ просят денег да цепей.……Старик (об Овидии):

Имел он песен дивный дарИ голос, шуму вод подобный………Земфира:

Старый муж, грозный муж,Режь меня, жги меня:Я тверда; не боюсьНи ножа, ни огня.

Ненавижу тебя,Презираю тебя;Я другого люблю,Умираю любя.

Алеко:

Молчи. Мне пенье надоело,Я диких песен не люблю.

Земфира:Не любишь? мне какое дело!Я песню для себя пою.

Режь меня, жги меня;Не скажу ничего;Старый муж, грозный муж,Не узнаешь его.

Он свежее весны,Жарче летнего дня;Как он молод и смел!Как он любит меня!

Как ласкала егоЯ в ночной тишине!Как смеялись тогдаМы твоей седине!……Земфира:

Не верь лукавым сновиденьям.

Алеко:

Ах, я не верю ничему:Ни снам, ни сладким увереньям,Ни даже сердцу твоему.……Старик:

Утешься, друг: она дитя.Твое унынье безрассудно:Ты любишь горестно и трудно,А сердце женское – шутя.……Ах, быстро молодость мояЗвездой падучею мелькнула!Но ты, пора любви, минулаЕще быстрее: только годМеня любила Мариула.……Алеко:

Я не таков. Нет, я не споряОт прав моих не откажусь!Или хоть мщеньем наслажусь.……Земфира:Нет, полно, не боюсь тебя! —Твои угрозы презираю,Твое убийство проклинаю…

Алеко:

Умри ж и ты!

Земфира:

Умру любя………"Оставь нас, гордый человек!Мы дики; нет у нас законов,Мы не терзаем, не казним —Не нужно крови нам и стонов —Но жить с убийцей не хотим…Ты не рожден для дикой доли,Ты для себя лишь хочешь воли;Ужасен нам твой будет глас:Мы робки и добры душою,Ты зол и смел – оставь же нас,Прости, да будет мир с тобою".……Но счастья нет и между вами,Природы бедные сыны!..И под издранными шатрамиЖивут мучительные сны,И ваши сени кочевыеВ пустынях не спаслись от бед,И всюду страсти роковые,И от судеб защиты нет.

Давно ли ветхая Европа свирепела?Надеждой новою Германия кипела,Шаталась Австрия, Неаполь восставал…И самовластие лишь север укрывал?

Из письма к Вульфу

Здравствуй, Вульф, приятель мой!Приезжай сюда зимой,Да Языкова поэтаЗатащи ко мне с собой…Запируем уж, молчи!Чудо – жизнь анахорета!В Троегорском до ночи,А в Михайловском до света:Дни любви посвящены,Ночью царствуют стаканы,Мы же – то смертельно пьяныТо мертвецки влюблены.

К Языкову

Издревле сладостный союзПоэтов меж собой связует…

Разговор книгопродавца с поэтом

Книгопродавец:

Стишки для вас одна забава,Немножко стоит вам присесть,Уж разгласить успела славаВезде приятнейшую весть…Стишки любимца муз и грацийМы вмиг рублями заменимИ в пук наличных ассигнацийЛисточки ваши обратим…

Поэт:Все волновало нежный ум………Блажен, кто про себя таилДуши высокие созданьяИ от людей, как от могил,Не ждал за чувство воздаянья!……Не чисто в них воображенье:Не понимает нас оно,И, признак бога, вдохновеньеДля них и чуждо и смешно.Когда на память мне невольноПридет внушенный ими стих,Я так и вспыхну, сердцу больно:Мне стыдно идолов моих.К чему, несчастный, я стремился?Пред кем унизил гордый ум?Кого восторгом чистых думБоготворить не устыдился?..……Где та была, которой очи,Как небо, улыбались мне?Вся жизнь, одна ли, две ли ночи?……Книгопродавец:

Прекрасно. Вот же вам совет;Внемлите истине полезной:Наш век – торгаш; в сей век железныйБез денег и свободы нет.Что слава? – Яркая заплатаНа ветхом рубище певца.Нам нужно злата, злата, злата:Копите злато до конца!……Позвольте просто вам сказать:Не продается вдохновенье,Но можно рукопись продать.……Кто просит пищи для сатиры,Кто для души, кто для пера;И признаюсь – от вашей лирыПредвижу много я добра.

Поэт:Вы совершенно правы.Вот вам моя рукопись. Условимся.

К морю