Л. Филимонова - Святой Александр Страница 8

В Нижнем Александр разболелся и должен был остановиться. Потом его повезли дальше. Стояла глубокая осень. В Городце он окончательно занемог. Сознавая, что смерть близка, он просил о пострижении.

Долго сдерживали себя окружающие, о которых летописец говорит, что им бы легче было лечь с ним во гроб, чем пережить его. Наконец, зарыдали. Тогда кротко сказал им князь: «Удалитесь и не сокрушайте души моей жалостью!»

Через несколько минут снова созвал он к себе приближенных и у всех, бояр и простых, стал трогательно просить прощения... Потом он затих. Слеза скатилась из глаз его. Он открыл глаза и пожелал приобщиться в последнюю минуту. Когда это совершилось, он тихо предал дух Богу.

То было 14 ноября 1263 года.

...Много любезных лиц в тихом, немеркнущем сиянии светят русскому народу из дали его прошлого. Много великих событий, дорогих, возвышенных, чудных, совершилось в нашей земле. Но меж всех исторических лиц, уступая место одному, Богом Руси дарованному, неизглаголанному игумену Сергию, сияет на первом месте благоверный Александр. Что может быть чище и святей этой тихой смерти в пути после величайшего, никогда и никем из правителей не превзойденного подвига? Эта смерть вдали от спасенных, когда напряжением всего существа только что избавлен от гибели весь народ, обеспечена ему возможность продолжать существовать, спасена надежда на далекую волю.

Велика прозорливая мудрость Ольги, бесценное одушевление равноапостольного Владимира, горячая правда Мстислава... Но это вольное и безропотное мученичество богатыря, это истекшее святою кровью сердце, вместившее и пригревшее Русь в самые безотрадные ее дни... Эта неустанная работа всей жизни; эта ничем не загасимая вера в свой народ, в священное призвание той Руси, которая некогда из рабства, пепла и крови встанет необоримой и славной!..

Есть чувства, для которых на языке нет слов. Есть образы непонятной силы, от которых трепещет в восторге, удивляясь им, душа. Есть события, память о которых точно расширяет эту душу умилением, – что Бог помог человеку достичь в жизни таких нравственных высот.

Таков этот богатырь русского народа, и такова его смерть.

...Кончина благоверного князя Александра была возвещена во Владимире чудесным образом.

В соборе митрополит Кирилл совершал службу и стоял у алтаря, как перед ним словно живой, но озаренный нездешним светом, предстал князь Александр. Будто несомое ангельскими крылами, поднялось к небу светлое видение. Лицо святителя выражало великое волнение, замеченное предстоявшими. Он понял все... Слезы показались в старых очах, и, опустив голову, он сказал: «Солнце земли Русской закатилось!»

Не поняли люди ужасного смысла этих слов... Наконец, собрался святитель с силами и, сдерживая рыдания, громко возгласил: «Чада моя милая, знайте, что ныне благоверный великий князь Александр преставился».

В ужасе, столь же сильным воплем отчаяния ответил народ. Изо всех грудей вырвалось: «Погибаем!»

Владимир опустел. Все пошли навстречу долгожданному великому князю. Митрополит с духовенством остановился в Боголюбове... Пылали свечи, курился фимиам... Народ без числа покрыл окрестность. А он все приближался.

Тот, который так часто нес избавление своей земле, идет в нее с новым избавлением и чтобы никогда не уходить... Идет он, разрешенный от тягостей жизни, замученный непомерным подвигом... Показался великокняжеский стяг.

И при виде этого предшественника лежащего в гробе вождя зарыдал весь народ... За стягом и гроб – и кинулись к умершему отцу осиротелые дети, чтоб еще пригрел и поберег их...

И стал тогда над народом, говорит летописец, великий плач и крики горя и тоски, каких никогда не бывало, и содрогалась от воплей этих земля.

23 ноября совершено было отпевание. Плач и стон народа заглушал церковное пение. Наконец, и певчие замолкли от рыданий. Князя положили в монастыре Рождества Богородицы.

При отпевании совершилось чудо: когда усопшему вкладывали разрешительную молитву, он протянул за нею руку и опять сложил руки на груди.

Это событие уверило народ, что Бог прославит благоверного князя, и положило начало его посмертному почитанию.

Оно оправдалось при великом князе Димитрии Донском в 1380 году. Тогда, пред битвою с Мамаем, ночью, в том храме, где была могила святого Александра, загорелись сами собою две свечи, из алтаря показались два честные старца и, приблизившись ко гробу, сказали: «О, господине Александре, возстани и ускори на помощь правнуку своему, великому князю Димитрию, одолеваемому от иноплеменных». И в тот час благоверный князь восстал из гроба и с обоими старцами сделался незрим. Явление это было донесено в Москву митрополиту, и тогда совершилось обретение святых мощей. На Московском Соборе 1547 года великий князь Александр Невский ввиду многократных чудес причислен к лику святых.

В 1723 году император Петр Великий перенес сам мощи благоверного князя Александра из Владимира в Петербург для утверждения новой столицы, основанной на берегу той самой Невы, где святой витязь славил Русь своими победами. Шествие мощей продолжалось более года. В Новгороде раку поставили на лодку, а близ Петербурга ее принял на торжественную галеру царь и сам стал у руля. Мощи благоверного князя покоятся в соборном храме Святой Троицы Александро-Невской Лавры, в драгоценной серебряной раке. Она сделана из первого серебра, найденного в царствование императрицы Елизаветы. Близ раки находится Владимирская икона Богоматери, принадлежавшая по преданию, святому Александру; в ризнице – его великокняжеская шапка.

Поэт Майков в превосходном стихотворении описывает предсмертные думы и кончину благоверного великого князя Александра. Эта проникновенная картина совместила, кажется, всю скорбь души благоверного Александра.

В Городце в 1263 году

Ночь на дворе и мороз.Месяц – два радужных светлых венца вкруг него...По небу словно идет торжество;В келье ж игуменской зрелище скорби и слез...Тихо лампада пред образом Спаса горит;Тихо игумен пред ним на молитве стоит;Тихо бояре стоят по углам;Ти х и недвижим лежит, головой к образам,Князь Александр, черной схимой покрыт...Страшного часа все ждут; нет, надежды уж нет!Слышится в келье порой лишь болящего бред.Тихо лампада пред образом Спаса горит...Князь неподвижно во тьму, в беспредельность глядит...Сон ли проходит пред ним, иль видений таинственных цепьВидит он – степь, беспредельная, бурая степь...Войлок разостлан на выжженной солнцем земле.Видит: отец! смертный пот на челе,Весь изможден он и бледен и слаб...Шел из Орды он, как данник, как раб...В сердце, знать, сил не хватило обиду стерпеть...И простонал Александр: « Та к и мне умереть...»Тихо лампада пред образом Спаса горит...Князь неподвижно во тьму,в беспредельность глядит...Видит шатер дорогой, златотканый шатер...Трон золотой на пурпурный поставлен ковер —Хан восседает средь тысячи мурз и князей...Князь Михаил перед ставкой стоит у дверей.Подняты копья над княжеской светлой главой...Молят бояре горячей мольбой...«Не поклонюсь истуканам вовек», – он твердит...Миг – и повержен во прах он лежит...Топчут ногами и копьями колют его...Хан изумленный глядит из шатра своего...Тихо лампада пред образом Спаса горит...Князь неподвижно во тьму,в беспредельность глядит...Снится ему Ярославов в Новгороде двор...В шумной толпе и мятеж, и раздор...Все собралися концы и шумят...«Все постоим за Святую Софию! – вопят. —Дань ей несут от Угорской земли до Ганзы...Немцам и шведам страшней нет грозы...Сам ты водил нас, и – Биргер твоеПомнит досель на лице, чай, копье!..Рыцари – памятен им пооттаявший лед!..Конница словно как в море летит кровяном!..Бейте, колите, берите живьемЛживый, коварный, пришельческий род!..Нам ли баскаков пуститьГрабить казну, на правеж нас водить?Злата и серебра горы у нас в погребах, —Нам ли валяться у хана в ногах!Бей их, руби их, баскаков поганых татар!..»И разлилася река, взволновался пожар...Князь приподнялся на ложе своем; очи сверкнули огнем,Грозно сверкнули всем гневом высокой души,Крикнул: «Эй вы, торгаши!Бог на всю землю послал злую мзду.Вы ли одни не хотите Его покориться суду?Ломятся тьмами ордынцы на Русь – я себя не щажу,Я лишь один на плечах их держу!..Бремя нести – так всем миром нести!Дружно, что бор вековой, подыматься, расти,Веруя в чаянье лучших времен, —Все лишь в конец претерпевый – спасен!..»Тихо лампада пред образом Спаса горит...Князь неподвижно во тьму, в беспредельность глядит...Тьма, что завеса, раздвинулась вдруг перед ним...Видит он: облитый, словно лучом золотым,Берег Невы, где разил он врага...Вдруг возникает там город... народом кишат берега...Флагами веют цветными кругом корабли...Гром раздается; корабль показался вдали...Правит им кормчий с открытым высоким челом...Кормчего все называют царем...Гроб с корабля поднимают, ко храму несут,Звон раздается, священные гимны поют...Крышу открыли... Царь что-то толпе говорит...Вот – перед гробом земные поклоны творит...Следом – все люди идут приложиться к мощам...В гробе ж – князь видит – он сам...Тихо лампада пред образом Спаса горит...Князь неподвижен лежит...Словно как свет над его просиял головой, —Чудной лицо озарилось красой...Тихо игумен к нему подошел и дрожащей рукойСердце ощупал его и чело —И, зарыдав, возгласил: «Наше солнце зашло!»

Поражение шведского рыцарского войска в сражении на Неве