Федор Раззаков - Дин Рид: трагедия красного ковбоя Страница 8

– А разве мы не лучшие в мире? – спросил Дин, который в те годы еще верил в те истины, которые проповедовались в американских учебниках.

– Запомни, Дин, раз и навсегда: хороших или плохих народов не бывает. Когда-нибудь ты это поймешь, но для этого тебе надо поездить по миру. Надеюсь, выбранная тобой профессия тебе в этом деле поможет.

Как покажет будущее, Прайс оказался прав.

Тем временем закончились 50-е. В американской музыкальной индустрии это время было отмечено громким скандалом. По требованию администрации США, которая видела в рок-н-ролле рассадник порока, законодательная власть в конце 1959 года затеяла целый ряд судебных процессов против нескольких десятков радиостанций на предмет коррупции среди диск-жокеев. Последние обвинялись в том, что брали взятки от рок– и поп-менеджеров, после чего продвигали их исполнителей на первые места в хит-парадах и без конца крутили их песни. Эта «публичная порка» была настолько масштабной, что в Сенате США была даже создана специальная подкомиссия по этому делу. Под каток репрессий угодили многие знаменитые менеджеры, в том числе и «Король биг-бита» Алан Фрид, которого суд упек за решетку на несколько лет (неволя подорвет здоровье Фрида, и, освободившись из тюрьмы, он вскоре умрет в возрасте 42 лет).

Нашего героя эта кампания нисколько не коснулась, поскольку его хиты продвигать в массы с помощью взяток никто не собирался. Да и хитов-то было немного – всего один («Наш летний романс»). Остальные песни Дина Рида американская публика принимала более спокойно. Когда это стало окончательно ясно, боссы «Кэпитол» решили «окучить» соседние с США территории, в частности Латинскую Америку (Чили, Аргентину, Бразилию, Перу). Как итог в 1960 году свет увидели еще четыре «сорокапятки» Дина Рида, две из которых были предназначены для родного слушателя – американцев, а две другие – для соседей. На пластинках для соотечественников звучали следующие песни: на первой – «Don’t let her go», «No wonder», на второй – «Hummingbird», «Pistolero». Для «соседей» Дин напел свои прежние вещи на испанском языке. Это были: на первой пластинке – «Nuestro amor veraniego» («Our sommer romance»), «No te tengo» («I ain’t got you»), на второй – «No la dejes irse» («Don’t let her go»), «No te extranes» («No wonder»).

Прошло всего лишь несколько недель с момента, когда синглы Дина оказались в Латинской Америке, как вдруг случилась сенсация: в «Кэпитол» пришла информация, что пластинки пользуются там большим успехом. Дело дошло до того, что во многих магазинах их спрашивали гораздо чаще, чем пластинки Фрэнка Синатры и Элвиса Пресли, несмотря на то, что именно в те дни оба этих выдающихся певца объединили свои усилия: в мае 1960 года Синатра и Пресли спели дуэтом в телепрограмме Синатры, причем Пресли впервые нарядился в смокинг, представ перед телезрителями уже не как бунтарь с всклокоченными волосами, а вполне респектабельным исполнителем поп-музыки. Успех пластинок Дина Рида был малопрогнозируем, но он состоялся. И теперь требовалось развить его и поиметь с этого максимальную прибыль. В итоге боссы «Кэпитол» взялись срочно организовывать турне Дина по Латинской Америке. Оно должно было состояться в начале 1961 года. Но прежде чем отправиться в это турне, Дин принял участие в другом важном мероприятии – выборах 35-го президента США.

Как мы помним, в 50-е годы Америкой правил бравый генерал Дуайт Эйзенхауэр (он пребывал в Белом доме два срока). Когда он в первый раз избирался на пост президента, нашему герою было 14 лет и политика его мало интересовала. Но по мере взросления отношение Дина к тому, что происходило в его стране, стало меняться. Несмотря на то что Эйзенхауэр нравился его отцу, сам Дин был невысокого мнения о генерале. Он еще со времен своего короткого пребывания в кадетской школе понял, что военные – не те люди, которые могут ему импонировать, и что лучше всего держаться от них подальше. Поэтому к президенту-генералу Дин относился без особого пиетета, впрочем, как и большинство его соотечественников, которые оказались разочарованными политикой Эйзенхауэра во время второго срока его правления. На рубеже десятилетий Америке хотелось другого президента, и она с нетерпением ждала новых выборов. И вот это время настало.

Главными кандидатами на пост президента стали выдвиженец республиканцев (к этой партии принадлежал и Эйзенхауэр) Ричард Никсон и демократ Джон Кеннеди. Симпатии Дина целиком были отданы последнему: тот нравился ему и чисто внешне, и по взглядам, наконец, он был на четыре года моложе своего оппонента. Впрочем, Дин здесь был не исключением – практически вся молодая Америка симпатизировала Кеннеди. А вот учитель нашего героя Патон Прайс был более сдержан в своих чувствах. Будучи пацифистом, он даже в Кеннеди видел продолжателя милитаристских настроений. А когда Дин попытался было с ним поспорить на эту тему, аргументированно ему доказал свою правоту.

– Когда в Белом доме демократы – жди войны, – заявил Прайс. – Если ты хорошо знаешь историю, Дин, то и сам в этом легко убедишься. Вспомни, при ком мы овладели Средним и Крайним Западом, купили Луизиану, провозгласили доктрину Монро, аннексировали Техас? Именно демократы заняли Юго-Восток и Калифорнию. При Рузвельте мы участвовали в войне против фашизма, и хотя эта война справедливая, однако факт есть факт: мы опять воевали. Что касается Трумэна, то его деяния ты и сам хорошо помнишь: холодная война и война в Корее. Так что я не удивлюсь, если и Кеннеди захочет провести какую-нибудь пусть маленькую, но победоносную войну.

Дину нечем было возразить своему учителю, хотя на его тогдашнее отношение к Кеннеди этот спор не повлиял. Ему тогда казалось, что у этого человека все-таки хватит ума не следовать традициям своих предшественников. Впрочем, так думали многие американцы.

Между тем в предвыборной гонке оба кандидата долгое время шли, что называется, ноздря в ноздрю, пока наконец в сентябре-октябре 1960 года не состоялись их телевизионные дебаты. Именно они и выявили победителя – Джона Кеннеди (49 % избирателей впоследствии признали, что именно дебаты на ТВ оказали определенное или решающее влияние на их решение, за кого голосовать). Ситуацию пытался спасти Эйзенхауэр, который за неделю до выборов выступил в ряде крупнейших городов востока страны и призвал голосовать за Никсона: дескать, только он может спасти мир и предотвратить инфляцию. Кеннеди генерал назвал «молодым гением», но отметил, что ему недостает качеств, необходимых для президента Соединенных Штатов. Но это выступление не смогло изменить ситуацию: Кеннеди победил, хотя и не разгромно – он получил 34,2 миллиона голосов, всего на 113 тысяч голосов, или на одну десятую процента голосов, больше, чем Никсон (такого незначительного разрыва в голосах американская история не знала с 1880 года).