Тигрий Дулькейт - Лыковы Страница 8

То, что протопоп Аввакум принял мученическую смерть, знали все, но как и при каких обстоятельствах, знали немногие, и со временем о его гибели стали в народе бытовать различные легенды, одна страшнее другой. Одни уверяли, что его четвертовали, другие говорили, что повесили, и т. д.

Как-то еще в молодости мне пришлось ночевать в тайге с одним старичком, умным, степенным старовером по фамилии Саночкин. Мы были вдвоем. Ночь была тихой, теплой, и мы сидели у костра очень долго: вокруг нас в свете костра видны были столетние кедры и пихты. Говорили о многом. Саночкин, узнав, что я не курю, долго хвалил меня и по-своему объяснял вред этой дурной привычки. Староверов я уже знал хорошо. Мы жили в одном поселке, вместе росли, дружили, учились, работали, но о протопопе Аввакуме я в то время почти ничего не знал. И когда я спросил его о нем, Саночкин поведал мне, что Аввакума погубили за веру. И вот его рассказ о его гибели.

«...Сперва ослепили его, а после вывели в лютый мороз на берег реки и приказали раздеться и разуться. А в трех саженях от берега была выдолблена прорубь шириной две сажени. Когда он остался нагой, его поставили спиной к реке и приказали идти взад пятки. Он пошел, не зная о проруби, и, дойдя до нее, упал в реку». Саночкин перекрестился и прошептал:

– Вечная память мученику. Спустя три года после гибели протопопа Аввакума, в 1685 году, появился страшный по своей сути указ царевны Софьи, состоявший из «12 статей о раскольниках». Это был один из самых жестоких законов в Российской империи. В одной из статей говорилось, что если «особо опасные» раскольники присоединятся к господствующей церкви, исповедаются и примут причастие от официального священника, то все равно их надо «казнить смертию без всякого милосердия». Причем казнить через сожжение. И так по всем статьям. Естественно, после такого указа никакого выхода не оставалось, как бросать насиженные места и уходить куда глаза глядят.

Страшное время. Понимая безысходность своего положения, обратились раскольники в бегство. Спасаясь от физического уничтожения, массы людей бросали обжитые места и, забрав самое необходимое, уходили в глухомань, где собирались общинами, основывая небольшие поселения.

Это была первая на Руси огромная по своим масштабам вынужденная миграция русских людей. Причем не всегда люди знали, куда уходят – лишь бы только уйти туда, где нет насилия и преследования. Так появились поселения в лесных дебрях по реке Керженец, так называемые керженские скиты, по названию которой жители этих скитов, получили позднее прозвище кержаки, сохранившееся до наших дней.

Часть раскольников ушла за пределы России: в Польшу, Турцию, Австрию, Швецию и другие страны. Кто-то ушел в дебри Уральских гор, а значительная часть, перевалив Каменный пояс, ушла в Сибирь и стала селиться по долинам рек Тобол, Туры, Талды, Ишим, Иртыш. Все это левобережье реки Оби почти сразу за «Камнем», как в простонародье называли Уральский хребет. Другая часть, преодолев просторы степей, тайги и переправы через великие реки, ушла в глубь Сибири и стала оседать на огромных просторах АлтаеСаянской горно-таежной системы. И на всем протяжении пути гибли люди от голода, болезней, на переправах через реки, и кресты на их могилах обозначали их тяжкий скорбный путь.

Уходили раскольники в бега в основном небольшими группами в несколько семей. Уходили тайно и старались всячески скрыть свои следы. По ходу движения подбирали подходящие места и растворялись на таежных просторах, образовывая новые поселения. С собой как святыни уносили старые книги и иконы. О сибирских землях ходили слухи как о местах сказочно богатых. Посылаемые в Сибирь ходоки приносили отрадные вести. А широко бытовавшая легенда о существовании где-то в сибирских горах богатой земли, так называемого Беловодья, манила к себе своей таинственностью. Многие десятилетия ходили крестьяне на поиски этих мест, твердо веря, что Беловодье – это не только щедрая земля, где дикого зверя и птицы бесчисленное множество, где богатые леса и некошеная трава, но главное – это праведная земля. После раскола эта земля с особой силой стала притягивать к себе, и массы людей ушли в Сибирь в надежде найти эту землю и обрести спокойствие.

Известный до революции писатель Александр Ефимович Новоселов в прекрасной повести «Беловодье» устами старовера Панкрата, который посылает своего сына Панфила на поиски, вот как описывает эту богатую землю: «...Беловодье, оно ото всех стран отличительно... Вдоволь там воды, вдоволь черной земли, и леса, и зверя, и птицы, и злаков всяческих, и овощу... Трудись только во славу божью, как прародитель наш Адам трудился. Не смотри, что хорошо сама земля родит. Потом уливай ее... Угодья разные там высмотри, да не забудь и душу – не должно там быть власти от людей поставленной. Тем и свято оно, Беловодье. Ни пашпорта тебе там, ни печати антихристовой – ничего... Правой вере простор... Живи как хочешь...»

Но заселение Алтая началось задолго до начала церковных реформ. В самом начале XVII века русские уже сравнительно хорошо знали географию Сибири, климатические особенности, характер местности, качество почв и т. д. Знали о богатстве природы. Именно в такие места, где, по их мнению, должно быть Беловодье, стремились уйти многие из тех, кто скрывался от феодального гнета, от преследования властей за разного рода нарушения законов государства и других причин, из-за которых уходили в бега. Привлекало и то, что в народе говорилось об этих землях как о «ничейных».

Здесь практически было все для быстрого обустройства. Леса для строительства домов и хозяйственных построек, плодородная земля, ну и природные продукты питания – рыба, дичь, ягоды, кедровый орех. И несмотря на всяческие препятствия, в первую очередь столкновения с коренными жителями, русские умудрялись проникать в самые отдаленные и глухие места, где образовывали небольшие поселения, входя в терпимые отношения с местным населением. В таких местах легче было скрываться от царских опричников, от постороннего глаза.

Так образовались тайные поселения на западе Алтая по реке Бухтарме; сейчас установить точные даты возникновения этих поселений трудно. Именовали жителей этих мест каменщиками, так как скрывались они в долинах горных речек под защитой скал. В эти места, стоящие на пути к югу Сибири, увеличился поток беглых крестьян, после наступившего раскола.

В первые годы XVII века были построены крупные острогикрепости Томск, Кузнецк, которые являлись опорными пунктами для освоения Верхнего Приобья и распространения влияния России на огромной территории юга Сибири. Стоял уже Красноярск, оказывая влияние на таежные просторы Великого Енисея. В начале XVIII века раскольники стали уходить еще дальше в глубь Алтайских гор, в верховья реки Катуни, где на ее притоках: Уймоне, Мульте, Коксе и других основали несколько сравнительно крупных поселений. Со временем здесь образовалась одна из значительных старообрядческих общин на Алтае. Крестьяне, живущие в этих местах, жили богато и отличались высоким материальным благосостоянием.