Сергей Нечаев - Легендарные фаворитки. «Ночные королевы» Европы Страница 8

— Государь, идемте быстрее, привезли мадемуазель Сорель в очень тяжелом состоянии.

Карл VII побледнел и, забыв о королевской степенности, бегом бросился к тому месту, где остановилась карета с его фавориткой. Он с трудом узнал в ней свою «Дам де Ботэ», так сильно сказались на чертах ее лица тяготы путешествия и так сильно обезобразила ее фигуру поздняя беременность. Увидев короля, она привстала и через силу улыбнулась.

— Это безумие, — воскликнул Карл VII, — приехать сюда в таком состоянии!

— Мне надо было срочно увидеть вас, — тихо ответила Аньес. — Никто, кроме меня, не сказал бы вам то, о чем вы должны знать.

Король очень удивился ее словам. Он проводил Аньес в спальню, и она в изнеможении упала на постель. Карл, не дав ей передохнуть и минуты, встал у изголовья ее кровати, желая поскорее узнать, ради чего она приехала в такую даль. И Аньес ему поведала о том, что «некоторые из его подданных хотят выдать его англичанам».

Возможно, в этот момент королю пришла на память участь Жанны д’Арк, точно так же выданной врагу, для спасения которой им не было предпринято ровным счетом никаких усилий. Что он думал в этот час? Впрочем, большого значения это не имело, ибо он все равно не поверил фаворитке.

Несмотря на большую усталость, Аньес с трудом продолжала говорить, рассказав королю все до мельчайших подробностей о готовившемся заговоре и о заговорщиках, о намерениях которых ей стало случайно известно.

— Я приехала, чтобы вас спасти, — нежно сказала она.

Существовал ли действительно этот заговор? Вполне возможно. Но враги короля (а они уж точно существовали), узнав о том, что Аньес проникла в их тайну, сочли разумным не предпринимать никаких действий…

Успокоенная тем, что успела вовремя рассказать королю о грозившей ему опасности, фаворитка уснула. Но сон ее был недолгим: у нее начались первые родовые схватки, и она, застонав, начала ворочаться в постели. Немедленно Карл VII перевез ее в загородный дом, построенный для отдыха аббатов, с тем, чтобы она могла там родить в более уютной обстановке. Именно здесь на следующий день и появилась на свет девочка, которой через полгода суждено было умереть.

Последствия родов были мучительны. Летописец Жан Шартье повествует:

«После родов Аньес беспокоило расстройство желудка, которое продолжалось в течение длительного времени. Во время этой болезни она постоянно каялась в своих грехах. Часто вспоминала о Марии Магдалине, совершившей высший плотский грех, но раскаявшейся в нем и попросившей милости у Всевышнего и Девы Марии. И, как истинная католичка, Аньес проводила целые часы за чтением молитв, текст которых она сама написала. Она высказала все свои желания и составила завещание, где назвала людей, которым хотела бы помочь, оставив сумму в 60 000 экю, полагающуюся за все их труды.

Своими душеприказчиками она назначила Жака Кёра, советника и министра финансов короля, Робера Пуатвена, королевского врача, и Этьена Шевалье, королевского казначея, добавив при этом, что эта троица могла подчиняться лишь королю.

Аньес становилось все хуже и хуже, она жалела, что ее жизнь так коротка и недолговечна».

Заметим, что, помимо Жака Кёра, среди названных выше людей хорошо известен и Этьен Шевалье. Он был влиятельным другом Аньес, а в 1445 году был отправлен послом в Англию (некоторые авторы считают его даже ее тайным любовником). Это он заказал Жану Фуке Часослов, то есть богослужебную книгу, содержащую псалмы, молитвы и песнопения, который хранится теперь в Шантийи: там изображены придворные и Аньес. Она же послужила этому художнику моделью его «Мадонны с младенцем». Он представил ее как Царицу Небесную с роскошной короной, украшенной жемчугами и драгоценными камнями, на голове, на золотом троне, который поддерживают ангелы. «Модной куклой» назвал это изображение известный нидерландский историк и теоретик культуры Йохан Хейзинга. Аньес действительно одета там по последней тогдашней моде, в платье с очень узкой талией и глубоким вырезом, обнажающим одну грудь. Волосы модно зачесаны наверх и гладко выбриты на лбу и висках. Самого Этьена Шевалье художник запечатлел коленопреклоненным на левой створке вместе с его святым покровителем.

Имя Робера Пуатвена не так известно, но о нем мы поговорим несколько позже. А пока же вернемся к Аньес Сорель. Составив завещание, она попросила своего исповедника отца Дени отпустить ей грехи, и 9 февраля 1450 года в шесть часов вечера скончалась.

Король приказал соорудить две великолепные мраморных гробницы: в одной из них (в Жюмьеже) было похоронено сердце Аньес, в другой (в Лоше) — ее тело. Через некоторое время ее место в сердце короля заняла ее кузина Антуанетта де Меньеле. Эта очень красивая женщина почти сразу же понравилась королю. Проявив благоразумие, он решил узаконить присутствие при его дворе этой очаровательной особы и женил на ней Андре де Виллекье, одного из близких своих друзей, который закрыл глаза на неверность супруги.

Отныне для Карла VII, которому уже было сорок восемь лет, наступила вторая молодость. Безумно влюбившись в Антуанетту, он увлекал ее под разными предлогами по четыре-пять раз в день в свою спальню, и ни у кого не вызывала сомнений цель их встреч. Он совсем забыл о бедной Аньес, которая спасла ему жизнь и честь.

А тем временем поползли разговоры о том, что Аньес Сорель была отравлена.

Вот что пишет об этом Ги Бретон:

«И поскольку в такого рода делах народу нужно было найти виновника, этим человеком стал дофин Людовик, будущий Людовик XI, которого и стали обвинять в убийстве фаворитки своего отца. Некоторые вспоминали о том, что наследник короны всегда презирал Аньес Сорель, влияния которой на короля опасался, и что однажды в Шиноне, выйдя из себя, даже отвесил ей пощечину, прокричав:

— Клянусь Богом, от этой женщины все наши несчастья!

Другие добавляли, что он пытался ее убить, преследуя со шпагой в руке, и ей тогда удалось избежать смерти, лишь укрывшись в спальне короля. Наконец, несколько хорошо осведомленных людей утверждали, что, если дофин открыто выступал против отца, виной всему была фаворитка».

Упоминал о подобных слухах в своей летописи и родившийся во Фландрии знаменитый хроникер Ангерран де Монтрелле. Он писал:

«Ненависть Карла VII к Людовику привела к тому, что принц неоднократно бранил своего отца и выступал против него из-за красавицы Аньес, которая была в большей милости у короля, чем сама королева. Поэтому дофин ненавидел фаворитку и со злости решил ускорить ее смерть».

Козел отпущения Жак Кёр