Лариса Черкашина - Наталия Гончарова. Любовь или коварство? Страница 8

Вернувшийся из заграничного вояжа Афанасий Николаевич вновь взял власть в свои руки, и жизнь в Полотняном потекла, как и прежде, с былой пышностью и размахом.

Отстраненный отцом от дел, глубоко им обиженный, стал впадать в меланхолию, искать забвения в вине. Неудачное падение с лошади в 1814-м (Николай Афанасьевич сильно расшибся) послужило одной из причин его душевного нездоровья.

«Николай Афанасьевич, кажется, стал лучше, заходит в детскую, на Ташины проказы иногда улыбается», — сообщает Наталия Ивановна свекру в феврале 1818-го. Видимо, в то время она еще питала надежду на выздоровление мужа.

Его болезнь, сопровождаемая буйными припадками, стала великим несчастьем для всей семьи. И однажды двенадцатилетняя Наташа Гончарова чуть было не стала жертвой обезумевшего отца, — события того страшного дня, когда «жизнь ее висела на волоске», до мельчайших подробностей впечатались в память.

Из воспоминаний Александры Араповой:

«Когда у него являлось желание, Николай Афанасьевич выходил из своей половины в назначенный час и обедал за столом с семьёй и домочадцами. Тогда поспешно убиралась водка и вино, потому что незначительной доли алкоголя было достаточно, чтобы вызвать возбуждение… В тот зловещий день мать, смолоду еще немного близорукая, не заметила надвигавшейся бури и очнулась от своей задумчивости только тогда, когда последний из обедавших уже подходил к двери, оставив ее одну с разъяренным отцом. Она кинулась за ними, но всеобщее бегство только ускорило взрыв. С налитыми кровью глазами и с ножом в замахнувшейся руке Николай Афанасьевич в свою очередь бросился нагонять ее. Опасность была очевидна.

Голова кружилась, сердце учащенно билось, ноги подкашивались, а инстинкт самосохранения внушал, что достаточно оступиться, чтобы погибнуть безвозвратно. Лестница казалась нескончаемой; с каждой ступенью отец настигал ее ближе; огненное дыхание обдавало волосы, и холодное лезвие ножа точно уж касалось открытой шеи. Наверху, в щель притворенной двери, с замиранием духа следили за перипетиями захватывающей сцены.

Но вот и цель! Ее впустили, захлопнули надежный щит. «Спасена!» — блаженным сознанием промелькнуло в мозгу, и эти ощущения годы были бессильны изгладить».

Жизнь под одной крышей стала невозможной: Наталия Ивановна перебралась в Ярополец, а Николай Афанасьевич остался в московском доме на Никитской.

Вспышки безумия главы семейства чередовались с периодами затишья. «Отец меня не принял, — сообщает в августе 1833-го из Москвы Пушкин жене. — Говорят, он довольно тих».

И не потрясением ли от прежних встреч с больным тестем навеяны пушкинские строки, написанные осенью того же года?

Не дай мне Бог сойти с ума.Нет, легче посох и сума;Нет, легче труд и глад.Не то, чтоб разумом моимЯ дорожил; не то, чтоб с нимРасстаться был не рад…

Да вот беда: сойди с ума,И страшен будешь как чума,Как раз тебя запрут,Посадят на цепь дуракаИ сквозь решетку как зверкаДразнить тебя придут…

Предводитель московского дворянства граф А. И. Гудович — генерал-губернатору Москвы князю Д. В. Голицыну (декабрь 1834):

«Дошло до моего сведения, что г. Гончаров, живущий в собственном доме на Никитской, находясь в совершенном расстройстве умственных способностей, ходит по домам незваный и весьма неприличным образом беспокоит людей, не желающих его видеть. Долгом поставляя донести о сем до сведения Вашего Сиятельства, я полагаю для чести его фамилии необходимым иметь за ним… строгий домашний надзор, потому что в случае какого-либо со стороны его безумного поступка он должен быть заперт в Дом Умалишенных…»

В архиве мне довелось читать письма Николая Афанасьевича, писанные прекрасным старинным слогом, и содержащие немало философских сентенций и сетований на свою горькую судьбу.

Он был на венчании дочери с Пушкиным в храме Большого Вознесения.

Но еще до свадьбы, в июле 1830-го, язвительный князь Вяземский спрашивает жену: «Не отец ли Гончаровой присоветовал Гончаровой идти замуж за Пушкина?» И просит ее передать эту шутку поэту…

Николай Афанасьевич благословил свою Наташу и на второй брак.

H.A. Гончаров — сыну Дмитрию в Полотняный Завод (1844):

«Поздравляю Вас и любезную Вашу Лизавету Егоровну (жена Д. Н. Гончарова. — Л. Ч.) с новым зятем генералом Петром Петровичем Ланским, по какому случаю в исполнение требования письменного самой сестрицы Вашей Натальи Николаевны, дал я ей мое архипастырское (иноческое) благословение».

Николай Афанасьевич Гончаров дожил до преклонных лет и умер в сентябре 1861 года.

Дочь Наталия не смогла проводить его в последний путь: ту осень она проводила на берегу Женевского озера. Но была ли Наталия Николаевна счастлива, оказавшись в красивейшем уголке земли? Там, в Женеве, в сентябре, застала ее горькая весть из России о кончине отца.

Тогда же она надела траурное платье, и черный цвет стал с тех пор единственным для всех ее нарядов. Наталия Николаевна и позже, «по окончании траура сохранила привычку ходить в черном, давно отбросив всякие претензии на молодость…»

Наталия Ивановна Гончарова, урожденная Загряжская

Родилась в 1785 году. Ее отец, гвардейский генерал-поручик Иван Александрович Загряжский, представитель старинной дворянской фамилии, скончался в год свадьбы дочери, в декабре 1807 года. Мать, лифляндская баронесса Эуфрозина Ульрика фон Поссе, о которой в семье ходили легенды.

Из воспоминаний княгини Е. А. Долгоруковой:

«В молодости Наталья Ивановна являлась при Дворе и по красоте своей была замешана в какую-то историю: в нее влюбился некто Охотников, в которого была влюблена императрица Елизавета Алексеевна, так что тут была ревность».

Кавалергард Алексей Охотников погиб при таинственных обстоятельствах: неизвестный нанес ему смертельную рану кинжалом, когда юноша выходил из театра. В той тёмной и злосчастной истории упоминалось имя петербургской красавицы Наталии Гончаровой, в будущем тёщи поэта. По одной из версий, Алексей Охотников влюбился во фрейлину императрицы Гончарову и хотел связать с ней свою судьбу.

Ходили слухи: Охотников был заколот по наущению великого князя Константина Павловича. Мотивы убийства объяснились двояко: будто бы сам Константин, влюбленный в Елизавету Алексеевну, пожелал убрать соперника, либо же он, столь жестоким образом, хотел спасти честь венценосного брата Александра I и предотвратить назревавший скандал в августейшем семействе.