Алексей Мишагин-Скрыдлов - Россия белая, Россия красная. 1903-1927 Страница 8

Но счастья у нее не было. Несчастье великой княгини началось в тот же день, что и ее удача. Великий князь был любезен и предупредителен с женой, осыпал ее прекрасными драгоценностями, но держался отстраненно. Между ними не было близости; они встречались лишь на официальных церемониях; в Кремле их апартаменты находились в противоположных крыльях дворца, разделенных бесконечными залами и ледяными коридорами, в которые супруг никогда не углублялся. Правда, следует признать, великой княгине не приходилось опасаться соперничества со стороны других женщин. Никому и в голову бы не пришла мысль, что у великого князя Сергея Александровича может быть любовница. Если он пренебрегал женой, то лишь ради административных и военных забот; а досуг предпочитал проводить в компании своих любимцев-офицеров.

Получив от судьбы все, кроме любви, великая княгиня нашла спасение в радостях дружбы. Она сблизилась с великим князем Павлом Александровичем, братом своего мужа. В императорской фамилии и близких к ней кругах по поводу этой дружбы возникли определенного рода слухи. Утверждали даже, будто жена великого князя Павла великая княгиня Александра, принцесса Греческая, обожавшая мужа, стала жертвой этой дружбы, которую некоторые считали любовной связью: будто бы, узнав о том, что муж разлюбил ее, принцесса от сильного волнения разрешилась от бремени шестимесячным мальчиком[6] и умерла от последствий родов. Доказательство данной истории находили в том, что великая княгиня Елизавета взяла двоих детей умершей на воспитание. Однако ее сторонники давали тому вполне правдоподобное объяснение: став опекуншей малышей, эта вдова, не имея собственных детей, перенесла свою любовь на детей невестки.

Необходимо сказать, что у великой княгини Елизаветы Федоровны, имевшей очень замкнутый характер, не было друзей; и вообще ее плохо понимали. Всех поразило ее поведение после убийства великого князя Сергея Александровича. Великая княгиня в траурном одеянии отправилась в тюрьму, где находился убийца ее мужа, чтобы, как она сказала, узнать истинные мотивы покушения и простить его во имя Бога. Убийцей был студент по фамилии Каляев, пылкий и романтичный молодой человек, член революционного комитета, который и поручил ему убить великого князя. Что произошло между этим юношей и великой княгиней? Выйдя за ворота тюрьмы, она рассказала, что при виде нее убийца разрыдался, бросился на колени и попросил у нее прощения. Но через несколько дней великая княгиня получила письмо от Каляева, в котором тот, узнав о ее рассказе про их встречу, выражал свое возмущение, объявлял, что не нуждается в прощении великой княгини и что он действовал ради спасения России. Великая княжна Мария Павловна, племянница и, как я говорил, воспитанница великой княгини, вскрывшая то письмо, сочла его настолько жестоким по отношению к несчастной тетушке, что так и не передала его ей[7].

Новым ударом для великой княгини стало то, что великий князь Павел, к которому она была так привязана, женился морганатическим браком на г-же Пистолькорс, будущей княгине Палей. Этот брак был не сразу признан императорской фамилией; но даже если он не оскорбил женских чувств великой княгини, ей все же пришлось прервать отношения с великим князем Павлом, и она таким образом потеряла своего ближайшего друга.

Характер великой княгини, перенесшей столько бед, стал еще сложнее. Наконец она ударилась в мистицизм. Но мечты о могуществе продолжали ее преследовать; она не пошла в монахини со смирением, а создала собственный орден, руководителем которого стала. Она даже туда привнесла любимые ею роскошь и комфорт. Император утвердил этот орден; и, по свидетельству присутствовавших, церемония эта более походила на театрализованное представление из времен Средневековья, чем на посещение монастыря.

Финалом столь тяжелой и столь необычной жизни великой княгини стала ужасная смерть. Вместе с несколькими другими членами династии она была живой сброшена большевиками в шахту. Но даже здесь судьба уготовала ей необычную встречу. Среди великих князей, с которыми она приняла мучительную смерть от ран, голода и удушья, был юный князь Палей, сын великого князя Павла Александровича и его морганатической супруги. Даже самый приземленный ум, самое недоверчивое сердце не могут оставаться безучастными к этой картине соединения двух человек в смерти.

Представим себе эти три пары: царь и царица, великий князь Сергей Александрович и великая княгиня Елизавета Федоровна, великий князь Павел Александрович и великая княгиня Александра Георгиевна – все шестеро занимали высокое положение, все шестеро были тесно связаны между собой узами родства, брака и дружбы, и в течение тринадцати лет всем им было суждено умереть страшной смертью.

Глава 4

ИНТРИГИ И НОВЫЕ БЕСПОРЯДКИ

В марте 1906 года собралась Дума. Открытие прошло очень помпезно, присутствовали вся императорская фамилия и двор в парадных одеяниях. На улицах русская толпа, вообще склонная к проявлению крайних чувств, обманутая новинкой и тем блеском, который ее окружал, ликовала и, похоже, думала, что для нее начинается эра неслыханного доселе благоденствия.

Разочарование наступило очень быстро. Новое учреждение ничего не изменило, так как вся полнота власти осталась в руках императора. Кроме того, если Русско-японская война завершилась для нас не совсем позорно благодаря графу Витте, которому император поручил заключить мир, если внешне вернулась нормальная жизнь, то спокойствие в империи отнюдь не наступило.

На берегах Черного моря началась революция, шли беспорядки. Крым еще не оправился от потрясения, вызванного мятежом на броненосце «Потемкин». В это время, как рассказывал отец, везде в обществе, а не только в революционных кругах, почти невозможно было услышать голоса, осуждающие лейтенанта Шмидта, в основном его поведение если не оправдывали, то высказывали понимание устроенного им бунта.

Как известно, этот офицер поднял на мятеж моряков «Потемкина» из-за злоупотреблений, от которых они страдали[8]. Но сегодня есть люди, оспаривающие данную мотивацию его поведения. Отец, который ни разу, до последних дней его жизни, не проявлял, насколько мне известно, несправедливость, свидетельствовал передо мной, что злоупотребления, излишне суровая дисциплина и плохая еда действительно имели место. У него были все основания полагать, что именно они и спровоцировали мятеж. Именно от отца я узнал о событиях восстания. От него я узнал, что экипаж поднял красный флаг, попытался уговорить команды других кораблей последовать их примеру, на что никто не согласился, наконец, прошел через строй боевых кораблей, ни один из которых не выстрелил по «Потемкину», и ушел в Румынию.