Юлия Андреева - Айвазовский Страница 8

К слову, при всей скромности и природной доброте и благодарности мальчика, Варвару Дмитриевну не могли не настораживать его странные привычки, приобретенные за время, проведенное Оником в бедняцком квартале. Так, мальчик мог вдруг исчезнуть неведомо куда и пропадать целый день, немало не заботясь о том, что его обыскались. Он любил подолгу оставаться в одиночестве, запираясь в своей комнате или найдя себе покойное место на чердаке или в глубине сада. Но самое досадное, он не оставлял прежних знакомств и словно в пику ей то и дело норовил познакомить Сашу с портовыми грузчиками или вечно пьяными моряками. Оголец явно был своим человеком на рынке. Во всяком случае, приставленный к Саше мусье неоднократно докладывал госпоже о том, что, де Ованес общался со слепыми бандуристами и мальчиками, проводниками, болтал с каким-то подозрительным жидом, на вопрос о роде занятий которого ответил коротким и непонятным словом «шемес».[14] Не объяснил, а мусье постеснялся переспрашивать. Мог вдруг убежать в полуразрушенную крепость. А там кто его знает, ну провалился бы куда-нибудь или ноги поломал. А им потом за него ответ держать. Один раз даже Сашу туда таскал, хорошо, учитель рисования вовремя тайный сговор обнаружил и с ними пошел. И еще неизвестно, чем бы там все закончилось. А ведь у нее один-единственный ребенок, может ли она так рисковать Сашей?

В общем, Гайвазовский вел себя как вполне нормальный художник-интроверт, которому время от времени необходимы свобода и одиночество, или, с точки зрения заботливой госпожи Казначеевой и, я полагаю, большинства женщин, как законченный эгоист.

Отчего-то принято считать, будто бы Варвара Дмитриевна была излишне строга с юным художником, не любя его, а единственно стараясь в будущем погреться в лучах его славы. Лично мне эта версия кажется данью, которую писатели и историки СССР были вынуждены платить правящей партии. Напиши они, что Иван Айвазовский искренне любил семью Казначеевых, а те считали его чуть ли не сыном — книга не была бы пропущена цензурой. А так — художник тяготился своей ролью приживалки, хозяйка вздорная баба, которой нужно было только покрасоваться, какая она замечательная — дала стол и кров талантливому мальчику. Да сколько их было, талантливых? Сколько еще будет? Можно вкладывать миллионы в воспитания будущих гениев, а кто из них действительно хоть чего-то добьется — неизвестно. Можно усыновить или стать покровителем целого детского дома, благодаря чему наживешь себе не только головную боль, но и язву, да вот только будет ли хоть какой-нибудь толк? Бог знает, но он предусмотрительно не делится имеющейся у него информацией.

Сам Айвазовский до конца своих дней был благодарен этой семье.

В 1829 году Казначеева назначают Таврическим губернатором. Для исправления этой должности 17 августа он переезжает вместе с семьей и воспитанником Иваном Гайвазовским в город Симферополь. С этого дня заканчиваются воскресные отлучки домой, родители вынуждены смириться с длительной разлукой. Впрочем, все идет на пользу. Мальчик одет, обут, всегда хорошо покормлен. Он живет в богатом доме у самого губернатора, учится в Таврической гимназии, и, быть может, в самом скором времени сбудется его сокровенная мечта стать художником.

Симферополь очаровывает Оника — дома с роскошными садами, ухоженные аккуратные улицы, прогулки в коляске и верхом, новые знакомства: Наталья Федоровна Нарышкина[15] — уважаемая губернская дама, в загородный дом которой они часто наведывались всей семьей. Там же архитектор Тончи смотрит рисунки Гайвазовского, лишний раз подтверждая, что губернаторская семья благодетельствует юному гению и будущей большой знаменитости. Не иначе. Родная внучка полководца Суворова Варвара Аркадьевна Башмакова,[16] урожденная Суворова-Рымникская — умная, не любившая мешкать да откладывать дело в долгий ящик дама. Все эти люди принимают активное участие в судьбе юного художника. Каждый по-своему, но в результате Тончи составляет прошение на имя министра императорского Двора князя Петра Михайловича Волконского,[17] в котором, ссылаясь на письмо жены действительного статского советника Нарышкиной, ходатайствует об отправке Ивана Гайвазовского для обучения живописи ни много ни мало в Рим!

Получив означенное послание и прилагаемые к нему весьма талантливые рисунки, Волконский сразу же берется за дело. Тончи не простой художник, а коллежский советник, к мнению которого нельзя не прислушаться. Петр Михайлович пишет в свою очередь запрос на имя президента Академии художеств Оленина[18] «О целесообразности принятия И. К. Гайвазовского в ученики Академии».[19] В котором всеподданнейшее излагает прошение Тончи и интересуется относительно возможности взять Ивана Гайвазовского в Академию. И то верно, к чему посылать ребенка в Рим, когда у себя в отечестве есть прекрасная школа?

Переписка была недолгой, и вскоре определенный по высочайшему повелению в число пенсионеров императорской Академии художеств на счет Кабинета его величества[20]13-летний Ованес был принят в класс профессора Максима Никифоровича Воробьева.[21] Вот так без лишней канители, бесконечных экзаменов и нервотрепки.

В Петербург юного художника привезла все та же Варвара Аркадьевна Башмакова, устроившая его у себя на первое время. Согласно донесению президента Оленина министру Двора, Ованес прибыл в Академию 23 августа 1833 года.[22]

Приблизительно с этого времени в документах феодосийского художника происходит еще одно изменение — его измененная в Польше фамилия «Гайвазовский» время от времени пишется как «Айвазовский». Позже родные Ивана Константиновича также поменяют свою фамилию.

Вообще, писать историю Айвазовского и не поминать счастливую звезду, ангелов хранителей, случай или попросту чудо — необыкновенно сложно. Потому что этого художника всю жизнь сопровождали самые настоящие чудеса. Ладно, дорогая скрипка и явно посланный свыше благодетель Казначеев. — Скажем прямо, бывает. Но посмотрите на само поступление художника в престижную Академию и заодно сравните с поступлением в оную сегодня. Для того чтобы зачислить тринадцатилетнего безродного и безденежного мальчика на государственный счет, потребовалось: 1. Письмо госпожи Нарышкиной архитектору Тончи. 2. Письмо Тончи к князю Волконскому. 3. Запрос Волконского президенту Академии Оленину. 4. Ответ Оленина с согласием принять Айвазовского. 5. Оленин сообщает о том, что Айвазовский явился в Академию.