Кейт Саммерскейл - Бесчестие миссис Робинсон Страница 8

Мэри сообщила своей подруге, что предыдущие два года Джордж «страдал от временного умственного перенапряжения, вызванного чрезмерными занятиями, и это сделало невозможным для него любое размышление над совершаемым им шагом, и движимый лишь своей болью, он перебрался в Венгрию, где с тех пор и живет, преподавая английский язык единственному сыну тамошнего дворянина, и где семья обращается с ним с огромной добротой, не говоря уж о симпатии и доверии». Со временем умственное напряжение Джорджа снизилось, «и тогда он почувствовал, что не успокоится, пока снова не увидит всех нас».

Родные были приятно поражены, вновь увидев Джорджа. «Мы не можем ни насмотреться на него, ни наслушаться, — писала Мэри. — Прошлое кажется ему и нам страшным сном, от которого мы только что очнулись, узнав наконец настоящее счастье и благодарность». Она нашла его более мягким, добрым, более сердечным, чем когда бы то ни было. «С тех пор как наш горячо любимый брат вернулся, наша дорогая мама помолодела от счастья на много лет, а печальное лицо милого Чарлза прояснилось, и мы все чувствуем себя настолько счастливыми, что не поменялись бы местами ни с одним человеческим существом». От своего брата-гомеопата Джона они получили заверения, что здоровье Джорджа поправится и когда-нибудь он даже сможет работать. А пока они должны «как следует оберегать его от любого искушения заниматься».

Семья Дрисдейл и Эдвард Лейн должны были знать хотя бы часть правды. Состояние Джорджа коренилось не столько в умственном напряжении, сколько в том, что он называл своим «тайным стыдом»: сексуальном неврозе. В анонимной работе, которую он позже опубликовал, Джордж описал себя как молодого человека «деятельного, трудолюбивого и чувственного, но почти по-женски застенчивого». «В Шотландии, — объяснял он, — где сексуальные правила строже, чем, вероятно, в любой другой стране, и где похоть плоти, как ее называют, клеймится позором и насколько это возможно контролируется, сексуальная робость и стыдливость составляют огромное национальное бедствие и вызывают больше несчастья среди молодых людей, чем можно себе представить». В пятнадцать лет он случайно открыл для себя мастурбацию и обнаружил, что эта практика предлагает «легкий способ удовлетворения страстей, которые уже давно были источником беспокойства и пытки для его живого воображения». Примерно в течение года Джордж мастурбировал два или три раза в день. Во время учебы в университете Глазго, в возрасте семнадцати лет, у него начались непроизвольные ночные семяизвержения: он испугался, что оказался во власти своего наваждения, которое высосет из него все силы и подтолкнет к безумию. Именно в тот момент умерли его отец и единокровный брат, и он в горе вернулся домой.

Путешествуя по Европе с Эдвардом и Чарлзом в 1844 году, Джордж убедился, что по-прежнему является рабом своего порока. Это настолько его огорчило, что он решил инсценировать свою смерть. Впоследствии, живя в Венгрии, он перенес серию операций по прижиганию пениса, имевших целью умертвить или разрушить его нервные окончания путем введения в мочеиспускательный канал тонкого металлического стержня, покрытого едким веществом. Он подверг себя данной процедуре семь или восемь раз.

Даже в 1846 году, вернувшись к своей семье в Шотландию, Джордж продолжал искать лекарство. В мае он отправился на континент в поисках лечения. В то лето Мэри написала письмо издателю Джону Мюррею, знавшему их семью, умоляя помочь Джорджу; ее брат находился в Париже один, объясняла она, дожидаясь консультации французского врача Клода Франсуа Лаллемана. Она не упомянула, что Лаллеман недавно опубликовал работу, в которой считал навязчивое стремление к мастурбации признаком серьезного заболевания. В своем исследовании непроизвольных эякуляций, вышедшем во Франции в 1842 году, а в Англии — в 1847-м, врач утверждал, что избыточный сброс семени разлагает и тело, и разум. Работа Лаллемана[27] и других французских исследователей вызвала нравственную и медицинскую панику по поводу онанизма, длившуюся на протяжении столетия. Мастурбация была мрачным следствием индивидуализма[28], столь ценимого в викторианском обществе, воплощением опасностей частной жизни и опоры на собственные силы: такой человек, как Джордж Дрисдейл, мог уйти в книги и мечты, затворяясь в распутном воображаемом царстве.

Мэри объяснила Мюррею, что с Джорджем во Францию поехал Эдвард Лейн, но он «вынужден был поспешить домой». Она просила, чтобы Мюррей направил парижского друга навестить Джорджа в отеле и подобным образом «не дать ему почувствовать себя таким одиноким, каким он чувствует себя сейчас, бедняжка». Она и ее родные страшились, что «дурные последствия длительного одиночества могут сказаться на состоянии духа и здоровье Джорджа». Ее ссылка на «дурные последствия» одиночества могла быть намеком на суицидальные наклонности Джорджа. А возможно, Мюррей был в курсе навязчивых сексуальных идей молодого человека. Мэри добавила постскриптум, в котором просила издателя о деликатности: «Пожалуйста, не сообщайте своему другу никаких обстоятельств, связанных с его прошлым, поскольку мы озабочены тем, чтобы он, бедняжка, забыл о них».

Внезапный отъезд Эдварда Лейна из Парижа в то лето был, вероятно, вызван трагедией в его собственной семье. Его младший брат Артур окончил Эдинбургскую академию в 1845 году и вернулся в отцовский дом в Канаде. 26 июня 1846 года он пошел в Квебекский королевский театр посмотреть химическую диораму — представление, во время которого разные сцены, нарисованные на огромных полотнищах ткани, подсвечивались и накладывались друг на друга таким образом, что создавалось впечатление их волшебного изменения или исчезновения. Опустившийся в конце представления занавес задел пламя опрокинувшейся камфарной лампы и почти мгновенно сцена, а за ней и зрительный зал были охвачены огнем. Зрители бросились к выходу, но проход был узок, а пламя распространялось слишком быстро: в течение нескольких минут погибли сорок шесть мужчин, женщин и детей. Свидетель происшедшего видел восемнадцатилетнего Артура в его последние минуты «полулежавшего навзничь, обе его ноги увязли в массе копошившихся под ним людей». Он «вырывался изо всех сил, вскоре окружающее пламя скрыло его»[29].

Через год после смерти Артура Лейна и воскресения Джорджа Дрисдейла Эдвард Лейн и Мэри Дрисдейл поженились. Церемония состоялась в июне 1847 года, когда и невесте, и жениху исполнилось двадцать четыре года. Джордж приехал в Эдинбург на свадьбу, но затем снова вернулся в Европу, а Эдвард и Мэри встречались с ним во время своего медового месяца в Страсбурге. Мэри сказала, что никогда не видела брата в таком хорошем состоянии. «Он был в прекрасном настроении», «очень обрадовался», увидев ее, «поскольку к тому времени весьма устал от одиночества». В книге, которую он позже издал, Джордж объяснил, что последовал совету Лаллемана испробовать совокупление, что дало потрясающий результат. Как он обнаружил, половые отношения с проститутками совершенно излечили его от мастурбации.