Олег Смыслов - Степан Бандера. «Икона» украинского национализма Страница 8

В качестве небольшого отступления, чтобы современному читателю было понятно, о каких могилах идёт речь, процитирую выдержку из книги Я. Святко «Миссия Бандеры» (Львов. Галицкий издательский союз. 2003 г.): «Народ всегда вспоминал погибших за его свободу. На могилах сичевых стрельцов проводились массовые мероприятия на Пасху и в начале ноября. Но не в каждом селе была могила сичевых стрельцов. Для распространения акций почитания было начато насыпание по сёлам своего рода могил Неизвестного Стрельца. Власть запрещала насыпание таких могил, полиция их раскапывала. Но при насыпании могил украинские священники освящали их, и поэтому разрушение могил вызывало возмущение религиозных чувств населения…. Два раза полиция раскидывала могилу в с. Веринь, а на третий раз в могилу… зарыли… самодельную бомбу. На кресте повесили предупреждение о том, что могилу раскапывать нельзя. Полиция предупреждение проигнорировала, и, когда вынимали крест из земли, бомба взорвалась. Один из полицейских был убит.

Можно ли эти действия полиции считать глумлением над могилами?»

Согласно польской истории, «Перацкий был сторонником украинско-польского сотрудничества — вплоть до превращения украинцев и поляков в единую политическую нацию, поддерживал отношения с митрополитом Андреем Шептицким и всячески защищал равенство украинцев и поляков перед законом, за что снискал славу либерала» (К. Бондаренко).

Зато украинская историография считает иначе: «Перацкий был врагом всего украинского и проводил массовые пацификации в украинских сёлах Галичины, сажал в тюрьмы украинских патриотов и бесчинствовал относительно мирного населения» (К. Бондаренко).

Действительно, по долгу службы министр внутренних дел Польши принимал жёсткие меры, однако он не мог не понимать, что в дальнейшем обострение взаимоотношений между украинцами и поляками взрывоопасно. Например, 16 января 1932 г. Перацкий выступил в сейме после встречи с представителями украинской общественности, где достаточно серьёзно предостерегал именно от такого развития событий. Не за это ли он был и убит?

В Варшаве летний день 15 июня 1934 года был самым обычным и совершенно спокойным. По календарю — просто пятница. Около 15.40 генерал Перацкий подъехал к фешенебельному кафе «Клюб Товажискего», что располагалось по улице Фоскаль, дом 3.

Он прибыл на обед, как всегда, без охраны. Ещё в вестибюле к нему сзади приблизился неизвестный человек и, трижды выстрелив из револьвера в министра, тут же быстро выбежал на улицу.

Перацкий вскоре был доставлен в больницу, но в тот же день, не приходя в сознание, скончался от огнестрельного ранения в голову. Два других возможных ранения обнаружено не было.

«Прибывшая на место полиция организовала осмотр места происшествия и розыск убийцы по горячим следам.

К окончанию первого дня удалось установить следующее:

…При осмотре брошенного подозреваемым пакета было установлено, что это — самодельная бомба. По заключению экспертов, бомба не взорвалась ввиду неразбития ампулы с азотной кислотой. Сила взрыва этой бомбы могла равняться 3–5 ручным гранатам.

И это была первая удача следствия, та ниточка, с которой началось успешное расследование уголовного дела. Этому поспособствовало то обстоятельство, что ранее, 14 июня 1934 г. полиция при проведении проверок лиц заподозренных в причастности к Организации украинских националистов (ОУН) в г. Кракове в доме у Ярослава Карпинца (29 лет) обнаружила подпольную химическую лабораторию.

В досье польской полиции Карпинец значился как украинский националист под псевдонимами: Цыган, Изидор.

Анализ изъятых у Карпинца материалов и устройств показал, что именно с них была изготовлена изъятая в Варшаве 18 июня неразорвавшаяся бомба.

Сам Карпинец, отрицал свою причастность к изготовлению, каких либо взрывных устройств, утверждая, что лаборатория была ему нужна для научной работы.

Таким образом, на основании собранных на протяжении первого дня данных, полиция пришла к однозначному и обоснованному материалами уголовного дела выводу, что убийцу нужно искать среди членов ОУН», — констатирует В. Бровко.

В безуспешных поисках убийцы полиция провела ещё 4 дня, когда 22 июня 1934 г. посланный в г. Гданьск в связи с убийством Перацкого начальник следственной службы г. Львова Юзеф Будни установил появление в обществе Андрея Федины (32 лет) видного функционера и резидента ОУН — УПА в этом городе, значившегося в полиции как украинский националист под псевдонимами: Моисей, Сак, Саковский, Смок, и ранее неизвестного полиции украинца, плохо ориентирующегося в городе.

При этом оба тщательно конспирировали все встречи между собой. После этого Федина и присоединившаяся к ним неизвестная женщина проводили незнакомца на пароход, идущий в немецкий город Звинемюнде.

На основе полученной от Юзефа Будни информации польская полиция, заподозрив в неизвестном убийцу Перацкого, потребовала от немецкой полиции немедленно задержать неизвестного.

По прибытии парохода немецкой полицией с участием польского консула было установлено, что разыскиваемый есть подданный Польши — Евгений Скиба, но документы на его прибытие в Германию явились поддельными. По настоянию польской полиции Скиба был доставлен самолётом в Варшаву, где допрошен по делу об убийстве Перацкого. При этом Скиба отрицал всякую свою причастность к этому делу, заявляя также, что он никогда ранее не был в Варшаве.

Но к этому времени полицией было достоверно на основе показаний свидетелей установлен факт нахождения Скибы в доме Карпинца, где была изготовлена бомба.

Одновременно полиция также установила подлинное имя Скибы — Николай Лебедь (24 лет) член УВО с 1929 г. который значился в картотеках полиции под псевдонимами: Чорт, Игорь, Максим Рубан, Ярополк и который уже находится в розыске за вооружённое нападение на почту в Городке Ягеллонском 30 ноября 1932 г.

Между тем планомерная и целенаправленная работа полиции по отработке членов ОУН как возможных убийц Перацкого дала ещё один неожиданный, но важный положительный результат.

12 сентября полиция г. Львова сообщила, что житель города Львова Григорий Мацейко (21 год), боевик ОУН, состоящий на учёте под псевдонимом Гонта, по месту своего проживания длительное время отсутствует. При предъявлении фото Мацейко хозяйке ночлежного дома и её постоянным постояльцам было установлено, что Григорий Мацейко и Влодзимеж Ольшанский — одно лицо. Последующее предъявление фото очевидцам убийства также дало положительные результаты — Г Мацейко был опознан как лицо, совершившее убийство Перацкого.