Виктор Михайлов - Повесть о чекисте Страница 8

— Берндт... Берндт... — Вопрос был неожиданным.

— Помнишь, на «Украине» ты отправилась к нам в Туапсе, — напомнил он. — Тебе было плохо, и Артур Берндт, радист, уступил тебе свою каюту.

— Как же, помню. С его сестрами дружила ваша Аня, их звали Эльза и Эрна...

— Я с Артуром учился в Институте инженеров водного транспорта, он был на факультете связи.

— Берндт по-прежнему живет на Малороссийской, рядом с родными Ани.

— Артур работает?

— Нет. Он не желает работать на оккупантов.

— Узнаю старую гвардию! Что он делает?

— На Большой Фонтанской дороге, против тюрьмы, открыл магазин. Отец Артура, колбасник, поставляет ему копчености. Торговля идет бойко. Вы, наверное, не знаете, Берндт женился.

— Вот как? Кто же она?

— Елена Холм. Вдова. Ее муж, врач, был арестован в тридцать седьмом году... Интересная женщина. Артур влюблен в нее по уши.

— Скажи, Юля, могли бы мы сегодня же навестить родных Ани? Ну и, конечно, если удастся, повидать Берндта.

— Признайтесь, Николай Артурович, вы сегодня обедали?

— Признаюсь, не обедал...

— Как вы относитесь к манной каше?

— Весьма положительно, еще с детства. Особенно с клубничным вареньем...

— Сейчас я сварю, правда на воде и... Обойдетесь без варенья, ну а после...

Но и после на Малороссийскую они не пошли: подумали и решили отложить визит к родным Ани до получения документов.

Вопрос с пропиской был решен на следующий день: Артур Готлибович вписал сына в «авторизацию» — список жильцов квартиры, а в полиции сказал, что его семья обменяла паспорта на аусвайсы, и попросил поставить штамп. Не сверив представленную «авторизацию» с копией, хранящейся в полиции, чиновник поставил штамп прописки.

С легальным положением пришло чувство уверенности, и Николай отправился на Мечникова, два, в Управление «Стройнадзора».

Чтобы внушить большее уважение к своей персоне, Вагнер продержал его в приемной около часу, но в кабинете поднялся Николаю навстречу, был очень любезен, тут же написал отличную характеристику и рекомендацию на имя директора завода инженера Купфера.

Зинаида Никитична СЕМАШКО.

Сестра жены Н. Гефта, активный член подпольной группы.

— Купфер — румынский немец, — предупредил его Вагнер, — но ярый румынофил. Отлично владеет русским. Если у вас возникнут какие-либо трудности, обращайтесь прямо ко мне»

Но трудностей не возникло. Шеф завода, как его здесь называли, инженер Купфер дал приказ о зачислении Николая Гефта старшим инженером по механической части.

Уже наследующий день надо было приступить к работе, поэтому нельзя было откладывать встречу с родными жены и Артуром Берндтом.

На Малороссийской его и Юлию приняли сердечно, Николай не открыл им своей миссии, но и не рассказал официальной версии своего появления в Одессе, держался он просто, непринужденно. Разумеется, родителей интересовала жизнь дочери и внуков, но Николай не мог полностью удовлетворить их любопытство: он расстался с женой и детьми полтора года назад, а письма от Ани были скупыми и краткими. На вопрос, что он думает делать в Одессе, ответил, что завтра начинает работать на судоремонтном заводе. Отец поджал губы и, не скрывая своего неудовольствия, сказал:

— А вот Берндт отказался работать на немцев...

Артур Густавович БЕРНДТ.

Инженер-радист, принимал деятельное участие в работе подпольной группы.

Николай это замечание пропустил мимо ушей и обратился к свояченице:

— Кстати, Зина, у меня к тебе просьба: зайди к Артуру и спроси, могу ли я его повидать.

Зина вышла из комнаты.

Общий разговор как-то заглох, поэтому все оживились, когда вошла Зина и сказала, что Берндт дома один и, конечно, ждет его.

С Артуром они не виделись пять лет. Он мало изменился. Такой же быстрый в движениях, немного угловатый, вот только глубокой складки на переносье раньше не было.

Артур вышел.

Николай осмотрелся: в комнате чувствовалась заботливая женская рука. На стене среди фотографий теплохода «Украина» висел портрет женщины.

Артур вернулся с бутылкой холодного вина и фруктами.

— Жена? — спросил его Николай, разглядывая женский портрет.

— Да, Лена...

— Красивая женщина. Ты счастлив?

Словно не слыша вопроса, Артур разлил по бокалам вино. Они чокнулись.

— Поздравляю! — сказал Николай.

— Счастлив я? — потягивая маленькими глотками вино, повторил Артур. — Даже не знаю, что тебе ответить... Тревожно мне... Не сплю по ночам, прислушиваюсь...

— Ты чего-то боишься?

— Не за себя, за нее боюсь, за Лену. Открыл я маленькую лавочку на Большой Фонтанской, напротив тюрьмы. Лена завела интрижку с тюремным начальством, спаивает надзирателей, угощает вином конвойных, и все это ради того, чтобы «толкнуть», как она говорит, передачи заключенным, письма...

— Смелая женщина! А ты, что же, против?

— Я против безрассудного риска, против бравады, с которой она все это делает. Начиталась чувствительных романов и вот... При случае еще хвастает, смотрите, мол, какая я бесстрашная! Понимаешь, у нее это азарт, игра в конспирацию. Я удерживаю ее, а она меня иначе, как немецким прихвостнем, не называет...

— Так, а что же ты, «немецкий прихвостень», на немцев не работаешь?

— Ну , этого они не дождутся! Конечно, мы с тобой, Николай, немцы, но не гитлеровцы же. Нет, не будет этого...

— Стало быть, сопротивление?

— Да, сопротивление.

— Пассивное... — усмехнулся Николай.

— Да, пассивное, — по инерции согласился Артур, но тут же спохватился: — Постой, ты это к чему?

— К тому, что от такого сопротивления врагу ни жарко, ни холодно.

— По-твоему, чтобы жарко, надо так, как Лена?

— Нет, я этого не говорю. Но, изображая на лице мировую скорбь, сидеть в лавочке и продавать оккупантам колбасу... Ты меня извини, но для этого большой ненависти не требуется.

— Что же делать?

— Сопротивляться! Сопротивляться активно!

— Ты считаешь, что я могу?

— Еще как!

— Например?

— Ты можешь собрать радиоприемник, чтобы можно было принимать сводки Совинформбюро?

— Конечно, могу...

— Сколько тебе на это нужно времени?

— Дней десять, двенадцать.

— Детали у тебя есть?

— Надо порыться в барахле. В крайнем случае можно купить на базаре, и не только переменные конденсаторы, там по дешевке идут станковые пулеметы, ручные гранаты... Недавно у румынского солдата за три марки я купил партизанскую листовку!

— Где она? — заинтересовался Николай.

— Сейчас принесу. — Артур вышел из комнаты и тут же вернулся с листком из детской тетради в клеточку.