До свидания, мальчики. Судьбы, стихи и письма молодых поэтов, погибших во время Великой Отечественной войны - Коллектив авторов Страница 8

Поэт, счастливый в любви, редко о ней пишет. Коля почти каждый день писал о любви. В этих стихах было много ревнивых нот, много юношеской горести – Коля был невысок, не широк в плечах, не умел «производить впечатление».

Идти сквозь вьюгу напролом.

Ползти ползком. Бежать вслепую.

Идти и падать. Бить челом.

И все ж любить ее – такую!

Забыть про дом и сон,

Про то, что

Твоим обидам нет числа,

Что мимо утренняя почта

Чужое счастье пронесла…

Товарищ его юности Даниил Данин вспоминал о Коле: «Ничего завидного во внешности – ничего впечатляющего, что заставило бы на улице оглянуться прохожего… Еще меньше, чем на поэта, Николай Майоров был похож на записного героя».

В стихах он часто говорил о себе – «нескладный».

Я шел веселый и нескладный,

Почти влюбленный, и никто

Мне не сказал в дверях парадных,

Что не застегнуто пальто…

Столичные девушки не видели в нем гения. Для них он был просто парнишкой из Иванова, который пишет стихи. На их надменность он отвечал дерзостью:

Мне нравится твой светлый подбородок

и как ты пудру на него кладешь.

Мальчишку с девятнадцатого года

ты театральным жестом обоймешь…

Николай учился на втором курсе истфака, когда понял, что его призвание – поэзия. Из автобиографии, написанной 4 сентября 1938 года при поступлении в Литературный институт: «Подаю заявление о принятии в Ваш институт, ибо хочу одновременно с историческим образованием получить литературное. Все более и более убеждаюсь, что хороший историк должен быть и литератором и – наоборот. Кроме того, очень люблю литературу и, несмотря на трудность работы в двух институтах, очень желал бы являться студентом Вашего института. Вот уже несколько лет я пишу стихи, имею несколько прозаических опытов. Стихи печатал в университетской многотиражке. В „Вечерней Москве“ была помещена моя статья о профессоре нашего университета Т. Н. Грановском…»

В начале июля 1941-го Ира и Коля расстались навсегда.

Из воспоминаний Ирины: «Я очень хорошо помню этот вечер. Заходило солнце, и запад был багровым. На широком дворе выстроились повзводно уезжающие на рытье окопов студенты. Помню Николая в этот момент – высокий, русоволосый, он смотрел на кроваво-красный запад широко распахнутыми глазами… Видно, и у меня в этот момент шевельнулось тяжелое предчувствие и горестно сжалось сердце, только я бросилась к Николаю, и мы крепко обнялись. Это была наша последняя встреча…»[10].

Перед уходом Николай оставил портфель с рукописями знакомым. Портфель не найден до сих пор.

Осенью 1941-го Коля прошел пешком пол-России с такими же, как он, вчерашними студентами и школьниками. Для них не хватало вагонов и грузовиков, как потом для них не хватило оружия, боеприпасов и просто хлеба. Какие стихи стучали Николаю в виски на этом пути, мы никогда не узнаем.

В январе 1942-го 1106-й стрелковый полк, в котором служил вчерашний студент Коля Майоров, удерживал деревню Баранцево на Смоленщине. Все, что могло в деревне гореть, сгорело. Рыть окопы в сорокаградусные морозы и под шквальным огнем было невозможно, укрытия не найти. Они лежали в сугробах с допотопными винтовками, отстреливаясь, пока могли.

Рядовой Николай Петрович Майоров погиб 8 февраля 1942 года.

Рядовой Майоров. Это звучит так же, как если бы написать: рядовой Пушкин. Останься Коля жив, он вырос бы в великого русского поэта. Стихи Майорова говорят об этом.

О том же нам говорит и дата его гибели: 8 февраля. Тот самый день, когда Пушкин был смертельно ранен на дуэли.

После войны Ирина Пташникова долго искала могилу Коли. Оказалось, что в похоронке было неверно указано название деревни: написали Баренцево вместо Баранцево.

Приехав в эту маленькую деревушку, Ирина нашла заброшенный холмик, где, по словам местных жителей, во время войны были похоронены два бойца. Как их звали – никто не ведал.

Не удалось Ирине найти и однополчан Коли. Даже когда в начале 1960-х на всю страну прогремела посмертная слава Николая Майорова, никто из его фронтовых товарищей не откликнулся. Видно, некому было откликаться.

Сейчас имя Николая – на одной из плит мемориала в селе Карманове Гагаринского района Смоленской области. Недавно кармановской школе присвоено имя Николая Майорова.

Память о поэте бережно хранят и в ивановской школе № 26, где учился Майоров. Здесь воссоздан его класс.

Горько, что утрачен дом, где жили Майоровы. На рубеже 1990-х его снесли, не смутившись тем, что на доме была мемориальная доска в память о Коле.

Из «Ходатайства Секретариата правления Союза писателей СССР о выплате родителям погибших на фронтах Великой Отечественной войны, а также на Финском фронте поэтов Н. П. Майорова, П. Д. Когана, М. В. Кульчицкого и Н. К. Турочкина гонорара за издание сборника „Сквозь время“, 25 января 1965 года»:

Родители Н. Майорова – отец Майоров П. М., 82 лет, получает пенсию по старости в размере 45 рублей в месяц, мать – Майорова Ф. Ф., 76 лет, получает пенсию за сына в размере 16 рублей в месяц…

Письма Николая Майорова Ирине Пташниковой

Сентябрь 1941

Ирина, здравствуй!

Недавно мне Н. Шеберстов передал твою открытку – спасибо, что ты еще помнишь обо мне. Когда я находился на спецзадании, я почему-то не отчаивался получить от тебя письмо. Но представь себе, всем писали, я же почти все 2 месяца не имел ни от кого ни одного письма. И ты не догадалась. Адрес же наш всему истфаку был известен. Ну да ладно – не сетую. Чем это я заслужил от тебя письмо? Конечно, ничем.

А все-таки ждал.

В Москву прибыли 9 сентября. Я страшно загорел, окреп. Работать было очень трудно, но об этом когда-нибудь после подробнее расскажу, если удастся свидеться.

…В 418 школе на одной двери нашел случайно твою фамилию: ты там жила. Как был бы я рад, если бы там жила ты и сейчас!

Но я бью себя за излишнее проявление лирического восторга. В райвоенкомате прошел медкомиссию. Ждем, когда возьмут в армию. А когда, неизвестно: может, сегодня вечером, а может – через месяц. Я получил назначение на работу в Можайск, но это – простая формальность. Я