Михаил Кириллов - Армянская трагедия. Дневник врача (декабрь 1988 г. – январь 1989 г.) Страница 8

Часов в 10 вечера вместе с хирургами вернулись в свое общежитие, договорившись встретиться этажом выше, в холле за новогодним столом.

Вздремнув часок, с кое-какими припасами, привезенными еще из Саратова, присоединился к небольшой компании, расположившейся у телевизора за столом. Ребята нашли шампанское, коньяк; медсестры и лаборантки поджарили в соседней кухне мясо… Послушали поздравления Михаила Сергеевича, вспомнили каждый своих. Подумал: как-то там сын в Азербайджане Новый год справляет? Коробов успокаивает:

«Все нормально – сидит с друзьями офицерами и водку пьет…» Очень возможно. Ненормально только, когда семьи в Саратове и в Минске сидят без отцов и мужей, и Новый год им не в радость.

Армяне этот Новый год провели в трауре; местное телевидение транслировало грустную скрипичную музыку; нянечка на этаже, поздравив нас, присоединиться отказалась, тихонько сидела и вязала.

1.01.1989 г. В 6 утра за мной прибежали: стало хуже майору с инфарктом. Действительно, были приступы сердечной астмы. Откорригировал терапию, посмотрел больных женщин.

Сегодня в госпитале рабочий день. Заведующие сидят за годовыми отчетами. И я последовательно продолжаю просматривать и продумывать истории болезни тех 100 больных, которых до меня успели отправить в центр, в другие больницы республики, в пансионаты или домой.

Дело необычное, может быть, уникальное: гарнизонный госпиталь в считанные двое-трое суток превратился по характеру патологии в специализированное учреждение, обязанное заниматься проблемами политравмы, синдрома длительного раздавливания, психоневрологической патологии, чрезвычайно разнообразной патологии внутренних органов у раненых. Так получилось, что прежде терапевты не принимали участия в оказании помощи пострадавшим от землетрясения и в изучении специфического поражения в этих обстоятельствах – СДР. Этих материалов не содержит мировая и отечественная литература. Именно это, подтверждаемое в конкретных наблюдениях, меня интересует в архивных данных.

Нужны панорамное видение проблемы и вместе с тем, цепкая конкретность наблюдений, чтобы обобщения были верными. Нужно, сколько бы это ни потребовало сил, увидеть, понять, продумать, запомнить, записать все, что армянская трагедия дала терапевтической науке. И без конкретных впечатлений о человеческих судьбах научное мышление не даст полной правды. Кажущаяся мультипликация однообразных, но закономерных патологических явлений (патология почек, сердца и легких, сроки ее развития, обусловленность шоком, токсемией, азотемией, взаимосвязь нарушений, объем обследования и лечения) дополнятся разнообразием и неповторимостью человеческой индивидуальности. Первое требует дела, второе – писателя.

В первом мне помогает мой прежний опыт работы в травматологической клинике Саратова и в Кабульском госпитале, понимание роли терапевта у постели раненого; во втором – врачебная наблюдательность и душевная рана, без которой невозможно уехать из Армении.

Перед самым моим приездом сюда в ВМА им. С. М. Кирова была переведена К. Оганесян, девушка 17 лет из Ленинакана. Поступила в железнодорожную больницу на вторые сутки. Из развалин освобождена спустя 6 ч. 11.12. переведена в военный госпиталь.

При поступлении состояние тяжелое, сердцебиение, низкое; давление, сознание спутанное. Пульс на правой бедренной артерии отчетливый, конечность резко отечна, напряжена, в нижней трети голени – черного цвета. Моча коричневая, 150 мл за сутки. 10.12. ей по жизненным показаниям ампутировано правое бедро. В послеоперационном периоде, несмотря на интенсивную терапию, состояние не улучшилось. Реополиглюкин, гемодез, глюкоза, маннитол. Однако олигурия сохраняется и после ампутации (10.12. – только 150 мл). Применен гемодиализ (всего 6 сеансов). Нарастает анемия (с З,6 млн. до 1,3 к 11.12). На фоне ОПН – азотемия, гиперкалиемия. 11.12. произведена реампутация. Позже удалось устранить острую почечную недостаточность. По-видимому, это типичный пример множества подобных.

Военнослужащий Н-й, 27 лет, житель Ленинакана. По его рассказу, 7.12. около 11.30. начал мыться в ванне у себя дома. Когда произошел первый толчок, жена вбежала в ванную комнату с тем, чтобы его предупредить. В это мгновение дом разрушился и оба они были придавлены обломками в ванной. У жены голова оказалась прижатой к груди так, что она вскоре умерла от удушья, а сам он, находясь рядом в маленьком пространстве, не мог даже пошевелиться. Спустя 14 часов был извлечен из завалов и с закрытой травмой живота и груди, повреждением правой доли печени, внутрибрюшинным кровотечением, гемотораксом, шоком III ст. был доставлен в Ереванский госпиталь.

Были проведены лапаротомия, релапаротомия в связи с непроходимостью кишечника и перитонитом. В связи с позиционным синдромом и явлениями почечной недостаточности применена гемосорбция. 26.12. переведен в ВМА им. С. М. Кирова. Нужно сказать, что политравма, подобная данному наблюдению, в условиях армянского землетрясения наблюдалась в 4 раза чаще, чем в мирное время, и в 2 раза чаще, чем при минно-взрывной травме в Афганистане.

Кстати, военнослужащие и члены их семей, поступившие в госпиталь из зоны, не превышали 15 % от всех поступивших, то есть госпиталь работал как рядовой стационар города.

Немало наблюдений связано с психологической травмой. Несколько примеров.

Колесникова, 50 лет, из Ленинакана. Ушиб головы, истерическая реакция. Гипертензионный острый синдром. Поступила 10.12. Головные боли, комок в горле, подавленность, растерянность, мышечная ригидность. Требует к себе особого отношения, диктует тактику поведения врачам. Когда произошло землетрясение, пережила сильное потрясение. Позже часами бродила по улицам разрушенного города в растерянности и в страхе ожидания повторного землетрясения. 24.12. была выписана. -

Известен случай: один из спасателей сунул руку по локоть в расщелину и в этот момент кто-то там молча схватил его за ладонь. Спасатель испугался так, что целый час не мог говорить и только плакал.

Логинова, 37 лет, из Ленинакана, жена военнослужащего. В госпитале с 10.12. вместе с дочкой. Травмы не было. Диагноз: невротическая реакция. Беспокоит чувство тревоги, подавленное состояние, растерянность, бессонница, зуд кожных покровов. Мучают навязчивые воспоминания о случившемся. В 11.45. (7.12.) находилась на улице. Вдруг закачалась земля, на глазах стали рушиться многоэтажные дома. В одном из них находилась ее 10-летняя дочь. Когда подбежала к дому, на месте 9-этажного здания увидела кучу бетона. Стала метаться, кричать, звать на помощь. Вскоре кто-то сказал ей, что слышал где-то рядом голос ее дочери, доносящийся из-под земли. Не верила этому, пока не увидела ног дочери, торчащих из обломков. Туловище и голова были засыпаны. Узнала дочь по колготкам. Через час дочь откопали. Сама она сидела с ней рядом, обессиленная. Долго не решалась взглянуть на дочь, думала, что она изуродована…