Александра Анненская - Франсуа Рабле. Его жизнь и литературная деятельность Страница 8

«Вы, может быть, не поверите этому странному рождению? — рассуждает автор. — Пожалуй, не верьте, мне все равно: но порядочный, разумный человек всегда верит тому, что ему говорят и что он находит в книгах».

Затем приводится из мифологии целый ряд примеров самых противоестественных рождений.

Явившись на свет, Гаргантюа сразу завопил громким голосом: «Пить, пить!» Услышав крик новорожденного, Грангузье заметил: «Какая же у тебя большая глотка!» Оттого и произошло имя Гаргантюа. Гаргантюа сразу является перед нами великаном исполинских размеров, с чудовищными аппетитами. Следуя примеру народной легенды, автор дает самое точное исчисление количества молока, которое он выпивал, аршин материи, необходимой для разных частей его одежды. На него шло молоко от 17913 коров; кормилицы, которая бы удовлетворяла его, нельзя было подыскать, да и у матери молока не хватало, хотя некоторые ученые утверждают, что она давала за один раз 1402 бочки и 9 горшков молока, — «показание, которое Сорбонна нашла соблазнительным, оскорбляющим слух и сильно отдающим ересью».

На рубашку его пошло 900 аршин полотна, на кафтан — 9600 аршин без трети синего бархата, на кушак — 300 с половиной аршин шелковой саржи и т. д. — в таком же размере с перечислением всех полу- и четвертей аршин. Детство свое Гаргантюа провел в совершенно животном прозябании: он ел, пил, спал, валялся в грязи, играл деревянными лошадьми, принимая их за настоящих. Когда настало время учить его, отец поручил образование знаменитому доктору теологии Тубалу Олоферну, который начал обучение, строго держась системы схоластического преподавания, господствовавшей в средневековых школах. Он учил мальчика азбуке в течение пяти лет и трех месяцев; потом 13 лет шесть месяцев и две недели читал с ним латинскую грамматику и параболы Алана, причем в то же время учил его писать готическими буквами и заставлял самого переписывать учебники, так как в то время книгопечатания еще не существовало. Затем следовало чтение трактата Иоанна Гарланда «De Modis significanti» с комментариями разных ученых. На это ушло 18 лет и 11 месяцев; ученик изучил текст трактата так твердо, что мог отвечать его и с начала, и с конца. 16 лет и 2 месяца употреблено было на изучение цифири.

Старый король радовался прилежанию сына, но вскоре заметил, что от его ученья нет ни малейшего толка, что молодой принц все больше и больше тупеет. Он рассказал о своем горе вице-королю Папелигосы, и тот объяснил ему, что все дело в учителях, что с помощью хороших наставников современные молодые люди в два-три года становятся умными, развитыми, толковыми людьми. В подтверждение своих слов он представил ему своего 16-летнего пажа Эвдемона, который тотчас же обратился к Гаргантюа с любезною, изящно составленною речью. Гаргантюа ничего не сумел отвечать ему и разревелся как корова. Тогда король прогнал его учителя, поручил воспитание его наставнику Эвдемона и отправил их всех троих в Париж.

Гаргантюа является все еще представителем грубой физической силы, героем народной легенды, и его путешествие в Париж обставлено приключениями, заимствованными из этой легенды. Он едет на сказочной кобыле исполинских размеров, которая ударом хвоста сбивает целые леса; для отдыха садится на башни церкви Богоматери и уносит в кармане церковные колокола. Этот эпизод с колоколами, заимствованный из народной легенды, дает повод автору изощрить свое остроумие над учеными Сорбонны. Похищение колоколов смущает всех парижан; в Сорбонне долго и важно обсуждают этот вопрос по всем правилам логики. Наконец решают послать к Гаргантюа депутацию с просьбою о возвращении колоколов; оратором выбран богослов Жанотус де Брагмардо. Его речь — образец пустословия, прикрашенного разными учеными цитатами. Он говорит явную бессмыслицу, сам себя не понимает и в то же время самым искренним образом восхищается своим красноречием. Гаргантюа насмехается над ним, но возвращает ему колокола и делает подарки. Сорбоннцы отказываются выплатить ему обещанное вознаграждение; он начинает против них процесс и дает слово не сморкаться до тех пор, пока не кончится процесс. Сорбоннцы, со своей стороны, клянутся не умываться, пока их дело не будет решено. «Так они и до сих пор живут в грязи, а процесс все еще не кончен!»

Между тем Понократ, новый наставник Гаргантюа, принимается за перевоспитание его, за превращение этого представителя животной силы в человека мыслящего и чувствующего. Прежде всего он путем сильных слабительных выгнал из желудка его весь излишек поглощенной им пищи и постарался точно так же выгнать из его мозга те знания, которые только засоряли его. Затем он познакомил его с умными, образованными людьми, разговоры которых внушали желание развиваться умственно, и распределил весь день его так, что ни один час не пропадал даром. Гаргантюа должен был вставать в 4 часа утра. Пока он одевался, ему читали Евангелие, затем он повторял уроки предшествующего дня и часа три проводил за чтением. После этого он шел с товарищами за город, и там у них устраивались разные игры и гимнастические упражнения. За обедом читался какой-нибудь интересный рассказ о подвигах древних героев, а потом шел разговор обо всем, что подавалось на стол, о вине и воде, о соли, мясе, рыбе, овощах и плодах. Учитель кстати приводил цитаты из древних авторов, говоривших что-нибудь об этих предметах. После обеда велись с помощью карт наглядные уроки математики и занятия музыкой и пением; потом назначено было повторение утреннего урока и новое чтение, а вечером — упражнения в верховой езде, в фехтовании и стрельбе в цель, в плаванье, в лазанье, в разных гимнастических штуках. Возвращаясь домой, они рассматривали травы и деревья, попадавшиеся им на пути, толковали об их признаках и свойствах, вспоминали, что о них писали древние авторы. За ужином, который был обыкновенно сытнее обеда, или продолжали чтение, начатое за обедом, или вели приятные и поучительные разговоры. Прежде чем ложиться спать, выходили на какое-нибудь открытое место и наблюдали светила небесные, их движение и взаимное положение. Потом в кратких словах повторяли все, что было выучено в этот день, молились Богу и ложились спать. В дурную погоду вместо игр на свежем воздухе кололи дрова, молотили снопы или производили какие-нибудь другие работы в закрытом помещении: занимались рисованием, посещали разные мастерские и ремесленные заведения, публичные лекции, фехтовальные залы, представления декламаторов и фокусников. Раз в месяц предполагался полный отдых от всех этих постоянных занятий. Они с утра уходили за город и веселились целый день: пили, ели вдоволь, гуляли, бегали, ловили птиц и раков, не заглядывали ни в одну книгу. Чтобы не оставлять в полной праздности ум, они вспоминали какие-нибудь легкие латинские стихи и ради забавы переводили их на французский язык или проделывали простые физические опыты и устраивали несложные самодвижущиеся приборы.