Диан Дюкре - В постели с тираном 2. Опасные связи Страница 81

Миру Маркович ждет серьезная неудача в 1993 году на выборах в законодательный орган власти, на которых она впервые выставляет свою кандидатуру. Она не расстраивается, заявляя, что выборы, на которых она проиграла, – это вообще уже вчерашний день. «Эпоха парламентских демократий вот-вот закончится, и поэтому жизненно необходимо найти новые формы политической организации, которые были бы более демократичными, чем парламентская система буржуазного общества»[260]. И если никто не захочет этим заниматься, она найдет эти формы сама, потому что Мира не та женщина, которая станет присоединяться к какому-либо политическому движению. Она сама – политическое движение.

Это заявление обретает политическую форму в следующем году. Двадцать третьего июля 1994 года проходит помпезная церемония создания партии «Югославские левые», официальным основателем которой становится она, Мира. Товарища Маркович невозможно обвинить ни в том, что название партии уж слишком незатейливое, ни в том, что оно лишено символизма. Аббревиатура данной партии на сербском языке совпадает со словом «июль», а это «исторический месяц для югославского движения Сопротивления во время Второй мировой войны. […] Однако это также и месяц, когда дни самые долгие, а солнце находится в зените, это месяц свободы». Данное слово в сербском языке звучит почти как слово «джоуль» – единица измерения энергии.

При создании новой политической организации Мира делает сильный ход: в ее партию вливаются двадцать три существующие мелкие партии. Товарищ Маркович сумела подыскать убедительные аргументы для того, чтобы объединить недовольных всей страны. Она приманила их давно известным лозунгом: «Ни влево, ни вправо». Мира достигла пика власти. В обществе, коллективное подсознание которого деформировано бурными событиями этого жестокого десятилетия, появляется слух о том, что она незаконная дочь Тито, и поэтому именно она наиболее достойная преемница маршала, способная снова повести югославский народ по пути к истинной свободе.

Партия «Югославские левые» создает ячейки во всех государственных структурах – в полиции, армии, органах власти. Идеи Миры получают широкое распространение: двести тысяч членов созданной ею организации без устали дерут глотки, пропагандируя тезисы супруги Милошевича. Мира размещает штаб-квартиру своей партии в достойном месте – в импозантном двадцатиэтажном здании, ранее принадлежавшем единственной существовавшей в Югославии партии. Поскольку «Югославские левые» протягивают свои щупальца везде и всюду, вскоре членство в этой партии становится необходимым условием успеха тех, кто хочет чего-то для себя добиться в сербском обществе. Не принадлежать к партии «Югославские левые» – это значит выступать против Великой Югославии, быть контрреволюционером и, следовательно, находиться под повседневным пристальным вниманием полиции и правоохранительных органов вообще.

Финансовое положение партии замечательное. Мира буквально создана для руководства. Все члены партии обязаны отчислять часть своих доходов, а еще их принуждают «делиться» прибылью, которую они при помощи партии получают. Руководителей предприятий, принадлежащих государству, подвергают шантажу: либо они платят, либо их снимают с должности и публично обливают грязью. Все восхищаются деловыми качествами товарища Маркович, и вскоре о ней начинают говорить, как о «матери Терезе рвачей, подхалимов и трусов».

Впрочем, чистота идеологии «Югославских левых» находится на уровне наивных воззрений группы провинциальных школьников. «Левое движение древнее политики и политических партий, древнее всех наук», – почти с мистическим видом заявляет Мира, лидер этого движения в своей стране. Превосходство ее сторонников над приверженцами других политических движений не вызывает у нее ни малейших сомнений, потому что «представители левого движения – это самые лучшие, скромные и мужественные люди».

Первая леди страны позволяет себе кое-какие лирические порывы, когда, общаясь со студенческой молодежью, она обращается к тем, кто не может «прогуляться по Белграду в роскошной одежде, смоделированной знаменитыми кутюрье Рима и Парижа»[261]. Считая себя романтиком и тонким знатоком моды, она добавляет, что нет «ничего более красивого, чем платье, которое вам сшила ваша мама, и нет ничего более романтического, чем вечер, проведенный под звездами, падающими с майского неба, в парке, возле реки, в старой обуви, а точнее – в белых босоножках на босу ногу, на цветном покрывале»[262].

Заигрывая с народом, «госпожа президентша» не только вдается в подобные своеобразные лирические подробности, обращаясь к студентам, но и пытается всяческими путями привлечь на свою сторону известных людей, находящихся в другой части политической арены. Одним из первых, кого покорила энергичная создательница партии «Югославские левые», был артист Любиса Ристич. Этот диссидент и бунтарь, до недавнего времени неустанно критиковавший власть имущих Югославии на театральных фестивалях, шокирует интеллигенцию страны, появившись на одной из пресс-конференций рядом с Мирой Маркович. «В Боснии произошла ужасная война, и даже просто говорить о какой-либо Югославии стало своего рода табу […]. Я никогда не вступал ни в одну политическую партию. Однако когда Мира позвонила мне и сказала, что ее цели – мир и антинационализм, я решил пойти вслед за ней», – оправдывается он. Актер никогда не встречался с товарищем Маркович ранее. Но как-то раз утром супруга президента ему позвонила. Он не смог устоять перед этим тоненьким голоском и решимостью Миры создать нечто грандиозное.

– Вам нужна моя помощь? – спрашивает он у нее.

– Да. Мой муж – президент, и поэтому мне с трудом удается руководить этой партией самой, – отвечает она, намекая, что хотела бы предложить ему ответственный партийный пост[263].

С тех пор Ристич становится постоянным гостем Милошевичей и ежедневно встречается с Мирой. «Я никогда не видел такой сплоченной семейной пары, как эта, – через некоторое время заявляет он. – Они излучают такую гармонию, с которой я никогда не сталкивался. Манера, в которой они друг друга слушают, хвалят достоинства друг друга, глядят друг на друга, любуются друг другом… это нечто необыкновенное». Эти две личности и в самом деле прекрасно дополняют друг друга. Пока Милошевич готовит для гостя супруги «восхитительные бутерброды», купает своих внуков и затем читает им стишки и поет песенки, Мира рассказывает гостю о том, что она недавно прочла. «Домашним хозяйством занимается он, – замечает Ристич. – Мира же – мыслитель». Милошевичи приходят к артисту в театр. Он внимательно рассматривает конструкцию здания и делает относительно нее какие-то комментарии, а Мира, к радости Ристича, «заводит разговор о своих впечатлениях от произведений Шекспира». Мире очень нравится поставленный самим Ристичем спектакль «Юлий Цезарь», в котором римляне – это американцы, беспрерывно жующие жевательные резинки и вознамерившиеся уничтожить египетскую культуру (точно так же, как американцы вознамерились уничтожить все сербское).